Лина Серебрякова - Три года ты мне снилась

• Название: Три года ты мне снилась
• Автор: Лина Серебрякова
• Издательство: Новости
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-7020-1195-3

Ирине Соловьевой катастрофически не везло в личной жизни. Муж трагически погиб, а человек, которого она полюбила, посмеялся над ее чувствами, жестоко унизив. И Ирина поставила на себе точку. Но напрасно. Потому что самая интересная история, как оказалось, ждет ее впереди...

---

Лина Серебрякова Три года ты мне снилась

1

Летней июньской ночью торговый корабль «Виктор Паноенков» двигался в северо-восточном направлении, в порт приписки после долгого нелегкого плавания. Со времени торжественного спуска на воду в южном городе Николаеве, когда его принял под командование опытный капитан, корабль вновь и вновь возвращался домой с полными трюмами.

Было так и на сей раз. Обычно в это летнее время даже северные моря благосклонны к утомленным долгим плаванием экипажам, не испытывают моряков на крепость, встречают яркой морской синевой, светлыми зорями после коротких ночей, словно приветствуя их возвращение домой, в самый северный порт России.

А вот сегодня море штормило. Небо затянули лохматые грозовые тучи, посверкивающие вспышками молний, и на палубу серой стеной обрушился ливень. Этот дождь сплошной пеленой застилал просветы между острыми пенистыми гребнями волн, ухудшая и без того плохую из-за сильной качки видимость. В такую погоду судно двигается вперед почти вслепую, по стрелкам и огонькам на приборной доске, круглосуточно высвечивающим курс в бушующем море и состояние всех жизненно важных механизмов корабля.

В эту ночь здесь нес вахту Клим Ковалев, старший помощник капитана. Он не ожидал морского ненастья на подходах к родному порту и даже рассчитывал поразмышлять кое о чем в эти последние часы на корабле. Из своих тридцати семи лет он отдал морю почти семнадцать и если не стал капитаном, то лишь по собственному внутреннему убеждению. А сейчас и вовсе подумывал о списании на берег. Именно это ему и хотелось хорошенько обмозговать в белую северную ночь последнего дежурства.

Но какая там белая ночь! Под темными сводами грозовых туч, застилавших горизонт, под проливным, словно осенним, холодным дождем, все внимание приходилось уделять приборам. Флаг на мачте бился родной, российский, а вот грузы в трюмах стояли разные, из дальних и совсем дальних стран.

Несмотря на ненастье, настроение у старпома было хорошее. В дождях и штормах новизны для него никакой, а вот то, что томительные думы последних недель наконец-то привели к окончательному решению, проливало на сердце спокойную уверенность. Итак, после семнадцати лет плавания он уходит с флота. И если жизнь неизвестно почему ставит перед ним странную задачу начать все сначала, он обязан слушать свой внутренний голос, свою душу, а не то, что ему говорят огорченные его выбором друзья, эти крепкие, верные и надежные парни, вместе с которыми пережито так много.

Нет, понять другого до глубины душевной, до печенок не дано никому. Сам-то себя не всегда понимаешь.

Клим усмехнулся, поглядывая на приборную доску, и негромко отдал команду рулевому.

Прощай, море! Все непросто в этом мире и в нем самом, Климе. Но как только они прибудут в порт, он подаст рапорт начальству. Решено. Прощай, соленая морская волна и крутая морская судьбина. Будущее, при всей его неопределенности, наполняло силой и ощущением глубокой внутренней правоты, пусть даже на удивление всем, кто его уважает, и к негодованию, он предполагал это, собственного семейства. Он достаточно хорошо знает себя, чтобы не ошибиться в принятии важного решения.

От мыслей внимание отвлекло ощущение, будто шуршат, пересыпаясь, стальные опилки — вернейший признак приближающейся угрозы. Подобное предчувствие было особенностью Клима, не раз доказавшей свою безошибочность, не единожды спасая Клима и весь корабль от неминуемой беды.

— Что происходит? — насторожился он.

Какая неведомая опасность подстерегла их? Главное, определить источник, хотя бы направление. Так. Что-то впереди! Что бы там ни было, необходимо резко остановиться и... и взять влево. Попробуй-ка произвести подобный маневр при такой волне!

— Стоп машина! Полный назад! Лево руля!

Теперь главное — быстрота. Корабль, пеня волну, зарылся, застопорился на коротком пробеге, медленно отвернул нос влево.

— Не остановишь сразу, не шоссе. И в полный-то штиль непросто, а в штормовое волнение... — напряженно шептал Клим, чутко ощущая многотонную махину судна.

На мостик вбежал капитан, невысокий мужчина, наскоро застегивая черный китель.

— Что опять случилось, Клим? Что ты творишь?

Корабль становился на якорь. Гремя, разматывала якорную цепь мощная лебедка.

— Сейчас увидим, — ответил Клим, включая дополнительные прожектора. — Вон она, красавица!

Капитан не верил своим глазам.

Прямо по курсу мощный луч прожектора сквозь дождь и волну высветил всплывающую темную махину подводной лодки. С нее еще бежала вода, на верхней палубе уже метались люди, замигал сигнальный фонарь.

Капитан покачал головой.

— Норвеги. Что-то случилось у них с электропитанием. Требуется техническая помощь, а береговая служба не может ее оказать, потому что молчит рация, да и погода нелетная. — Он передернул плечами. — Попробуй-ка заметить их при такой качке!

Он посмотрел на Клима. Только что они были на волосок от страшной морской трагедии! За один этот рейс старпом спасает всех во второй раз. Что за чутье у этого человека?

Уже заработали световые сигналы, сообщая терпящим бедствие подводникам, что им в помощь посылается катер с корабельным механиком и полным набором необходимой аппаратуры.

— Придется пойти с главмехом, — пожал плечами капитан. — Познакомимся с друзьями-соседями. Жаль, Нансена среди них нет.

Он посмотрел на Клима.

— Силен, бродяга! — еще не оправившись до конца от потрясения, хлопнул он помощника по спине. — А, Евгеньич?! То мель учуял, то лодку! Как тебе удается?

Да, в этом рейсе Клим уже успел отличиться. Как и во многих предыдущих. Для него самого было тайной, как это получается. Легкий шорох в ушах, похожий на звук пересыпаемых из ладони в ладонь стальных опилок — и все, он готов к действию. Более того, тот же шорох слышался ему при мысли отказаться от перемен, оставить все по-прежнему.

Значит, только вперед.

Может, это было дальним посылом от пращура, северного знахаря, знатока таких таинств, какие Климу и не снились. Он не любил об этом говорить, боялся насмешек. А какое тут суеверие? Главное, люди живы и корабли целы.

Во всем остальном Клим не отличался от окружающих, его уважали, как хорошего моряка и отличного парня, излишне, правда, задумчивого.

Непогода стихала. Вместе с нею кончилась и ночь. В последний раз Клим встречал зарю на мостике.

Морские северные ночи в июне коротки. Небо давно уже ясно, хотя и посвечивает последними звездочками, а на востоке уже занимается новый день, и краешек солнца медленно перекатывается по горизонту, чтобы появиться либо в золотом убранстве, либо в алом.

Солнце красно вечером —

Моряку бояться нечего,

Солнце красно поутру —

Рыбаку не по нутру.

Прощайте, морские приметы, байки, посиделки на корме в свободное от вахты время! Но почему столь настойчивый, нетерпеливый зов у него внутри? Невозможно не подчиниться. В общем-то, он знал, что с жизнью в прятки не играют. Иначе сорвешься так, что разнесет по волне. Но как поступить с семьей? Впрочем, если он уверен в себе, то поймут и они, и все другие.

Уверенному в себе не нужно много слов.

Он видел, как прилетели два вертолета, вызванные с берега, как сверху, по воздушной лесенке, на лодку спустились люди — среди них и парень с кинокамерой — и ярко-оранжевый баул с грузом.

Лодка действительно оказалась норвежская, и у нее в самом деле отказало электропитание. Экипаж едва-едва всплыл на резервном.

Всю ночь продолжался сложный ремонт техники.

Лишь к завтраку, полный подарков и от капитана подлодки и от вертолетчиков, пораженных зоркостью и мастерством русских в вождении корабля, отвалил от корпуса грозной подлодки наш моторный катерок и по веселой волне, под светлым небом понесся в сторону «Виктора Паноенкова». После благодарственного приема, устроенного в их честь в кают-компании, все казалось морякам особенно замечательным. И голубое небо, и розовые перья облаков на востоке, и отблеск светлых бортов родного судна на сине-зеленой морской волне.

Посмеиваясь, они издали махали руками Климу, показывая пальцами «полные двести граммов».

Корабль пошел дальше.

Капитан, Николай Васильевич Ромашин, Васильич, как все любят называть друг друга на флоте, плавал уже более двадцати лет. Из них пятнадцать вместе с Климом Ковалевым. Он принял его молодым мичманом, вырастил до своего помощника и давно бы рекомендовал в капитаны, если бы не совершенно непонятное, но твердое сопротивление самого Клима. Почему он отказывался? А сейчас вот и вовсе уходит. В расцвете сил покидает флот! Разве так поступают?

Но таков человек!

Васильич вздохнул. Конечно, он, капитан божьей милостью, не одобрял подобного ухода, не понимал его. А как спокойно с Евгеньичем! Взять хотя бы нынешний рейс. Кому рассказать — не поверят!