Лина Серебрякова - Три года ты мне снилась

• Название: Три года ты мне снилась
• Автор: Лина Серебрякова
• Издательство: Новости
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-7020-1195-3

Ирине Соловьевой катастрофически не везло в личной жизни. Муж трагически погиб, а человек, которого она полюбила, посмеялся над ее чувствами, жестоко унизив. И Ирина поставила на себе точку. Но напрасно. Потому что самая интересная история, как оказалось, ждет ее впереди...

---

Капитан вздохнул еще раз. Что делать! В этой жизни частенько приходилось расставаться с хорошими людьми. Ничего не попишешь. У Клима своя голова на плечах.

Да, голова. И что-то в этой голове, делающее его, отличного парня, человеком иной, особенной закваски. Жаль терять таких людей.

Отоспавшись после вахты в своей каюте, Клим проверил крепления грузов, вылез из трюма и прошел по палубе, осматривая свое многотрудное хозяйство. В конце обхода он облокотился о бортик кормы, любуясь на закат. Сколько он их повидал за семнадцать лет!

— Прощаешься? — подошел капитан.

— Вроде того.

— Может, передумаешь, а? Что за блажь! Никакой причины уходить.

Клим рассмеялся.

— Друг мой Колька! Не тяни кота за хвост и настраивайся на нового помощника. В порту подберут подходящего.

— «Подходящего»! Сколько лет с тобой плаваю, люблю тебя как брата, а не могу понять, что тебя мучает? Скажи. Дома нелады? Жена ультиматум ставит? Такое бывает. Но всегда можно по-хорошему, лаской, уважением договориться и плавать дальше. А, Евгеньич? Может, передумаешь? Столько соли съели, в таких переделках бывали... вспомнить страшно! Последний раз прошу — оставайся!

— Не расстраивайся, Васильич. Мне разобраться надо.

— С кем это? — капитан улыбнулся. — С братвой портовой, что ли? Только свистни, как говорится, все за тебя встанем. Да и что у тебя с ними?

— Еще не хватало! Нет, Васильич, тут смотри в корень. Разбираться-то мне нужно с самим собой. Судьба зовет, как говорится, а куда, не сказывает.

— Э-э, брось ты бабьи сказки, не ломай голову. Что ты, кисейная барышня, что ли? Статный, сильный мужик, до сорока еще не близко, семейный, все при тебе. На работе цены нет, и вдруг... Не понимаю!

Клим опустил голову и, помолчав, тихо проговорил:

— Остановилось во мне что-то, Васильич. Все-то я здесь знаю, все-то мне известно, а глубины в душе нет. Застрял, как говорится. Вот, стою сейчас с тобой, да? Будто понимаю что-то. А на самом-то деле лишь слова подбираю, чтобы не молчать. А! Не объяснишь этого!

Они замолчали. По мужскому обычаю занялись делом, закурили. Удивительно, как заполняет паузу нехитрое это действо.

Корабль мирно шел своим курсом, оставляя на мелкой волне широкий пенистый след. Матросы занимались генеральной уборкой перед приходом в порт. Драили особенно тщательно палубу, чистили медь, даже подкрашивали белым и голубым название родного судна.

— Не обижайся, Васильич. Всю жизнь буду помнить твою науку.

— Меня не обидишь, — махнул рукой капитан, — а как семья?

— Я их обеспечу.

— Все-таки двое, сын и дочь.

— Взрослые уже.

— Какое там взрослые... Разве что мать присмотрит, как обычно.

Они снова замолчали.

— А сам? — капитан с интересом взглянул на Клима. — Или зазноба призывает? Остерегись.

— Нет, — усмехнулся Клим. — Жить буду один.

— Все с нуля?

— Все. В Москву уеду.

— Ого!

— Там есть речной порт, наймусь крановщиком. Не пропаду. Зато если струхну сейчас, остановлюсь на полпути — все, конец, попаду как кур в ощип. Застряну на веки вечные. Точно, Васильич.

Капитан обнял Клима за плечи.

— Не понимаю тебя, мужик, но, зная тебя, уважаю твою волю. С Богом.

— Спасибо, Николай Васильевич.

Капитан повернулся и пошел к себе. Дел было невпроворот, да еще надо доклад составить о происшествии прошлой ночи, поскольку начальство наверняка обо всем узнало по своим каналам. Да и журналисты тоже поработали, видел он одного на борту вертолета. Что ж, плохого ничего нет, напротив, честь и хвала Климу Ковалеву.

— Эх, — снова вздохнул капитан и даже махнул рукой. — Зачем, зачем уходит этот парень? Так сработались!

Эту ночь Клим спал в своей каюте. Снился ему — в который раз — темный зал, освещенная сцена, и по ней под звуки музыки приближалось прекрасное родное существо. Оно словно лучилось теплым светом, он силился разглядеть и не мог, но чувствовал, что роднее и ближе нет для него никого на свете.

«Кто ты? — говорил он во сне и протягивал руки. — Как найти тебя, родная?»

...И вдруг сквозь чудесную музыку сна Клим ощутил все тот же шорох пересыпающихся стальных опилок. Сигнал, сигнал!

Клим вскочил.

— Что? Где? Скорее! — Полуодетый, без рубашки, он помчался по коридору, загрохотал пятками вниз по крутой короткой лестнице в машинное отделение. — Скорее! Сейчас рванет, скорее!

Он успел минута в минуту. За столиком, впившись глазами в книжку, сидел молодой механик. Ну очень интересный детектив был у него в руках! Стрелки манометров давно зашкаливали, слышался грозный гул котлов, и кое-где уже вырывались наружу струйки пара — а механик, ничего не видя и не слыша, настигал серийного убийцу, чтобы освободить из его когтей пышноволосую красавицу!

Книжка вылетела у него из рук и голова мотнулась в сторону — Клим молча привел его в чувство, с ходу вырубил рубильник, вдавил до упора красную кнопку, щелкнул одним тумблером, другим. Гул стих.

Вахтенный виновато стоял посреди помещения. Далеко у двери валялась книжка. Парень боялся поднять глаза на грозно шагающего вдоль котлов помощника капитана.

Такая вина не прощается, он знал это. Самое разумное — молчать.

Клим повернулся к нему. Парень замер. Клим еще раз проверил давление, просмотрел запись в журнале. Наконец, жестким командирским тоном приказал:

— В ту же минуту, как придем в порт, чтобы духу твоего не было на судне, щенок. А сейчас пиши рапорт капитану и пошел вон из машинного отделения!

Выгнав парня, Клим качнул головой, усмехнулся и вновь зашагал из угла в угол, поглядывая на приборы.

2

— Пас, удар, еще пас, блок! Молодцы! Переход подачи, — командовал тренер из приподнятого на высокой лесенке сиденья над площадкой.

На нем была бейсболка с длинным козырьком, яркая майка и короткие шорты. Со свистком в зубах он внимательно наблюдал за своими подопечными.

Соревновались смешанные команды юношей и девушек. Стройные, ловкие, красивые своей молодостью и азартом, они сильными пальцами пасовали мяч, ставили блоки, доставали подачу из самых дальних углов. По звуку приема мяча — подушечками пальцев, ладонью, обеими ладонями, сложенными лодочкой, тренер отмечал мастерство игрока. Все его воспитанники были в прекрасной форме, успели загореть, как на юге, несмотря на подмосковный июнь с его дождичками и вовсе не африканской жарой.

— Катюша, играй, играй, не отвлекайся на маму. Гаси! Молодец! — крикнул он тоненькой волейболистке, высоко подпрыгнувшей над сеткой.

Ее мать, Ирина Константиновна, а попросту Ирина, потому что в свои тридцать два была стройна, красива и почти так же спортивна, как ее дочь Киска, сидела среди болельщиков, ничем от них не отличаясь.

Она приехала в лагерь навестить дочку, по которой очень скучала в своей московской квартире.

— Левые проиграли. Набирается новая команда. Ирина, вы можете принять участие, поиграть против дочери, — улыбнулся тренер.

Ему нравилась эта спортивная зеленоглазая женщина, актриса, лицо которой изредка мелькало на телевизионном экране.

Та улыбнулась.

— С удовольствием.

Поднялась, одернула майку, шорты, и заняла свободное место.

— Все готовы? Разыграли. Подача справа.

Тренер снова задержал на ней взгляд. Среди ребятни, с которой он работал, она казалась ему особенно привлекательной.

— Переход подачи. Очко!

Игра пошла. Ирине хорошо удавались дальние подачи, блоки у сетки и одиночные завершающие удары, она раскраснелась и казалась не мамой, а старшей сестрой своей Киски, ростом почти догнавшей родительницу.

— Катюша, не стесняйся, а то проиграешь. Ирина, забудьте, что вы мама. Подача слева. Блок. Очко. Подача слева. Молодцы. Левые выиграли. Ничья. Поздравляю! — Тренер спрыгнул со своей верхотуры и забрал мяч. — Ирина, вы можете побыть с дочерью до шестнадцати часов, но не дольше: у нас, как вам известно, строго.

— Это мне и нравится, Алексей Алексеевич. Детки за вами как за каменной стеной.

Тренер довольно улыбнулся.

Спортивный лагерь «Святые ключи» расположился у северо-западной границы Подмосковья, на высоком берегу озера, в которое впадала маленькая речка. Через эту речку и почти всю долину был перекинут серебристый арочный мост, казавшийся издали изящной игрушкой. Такими же игрушечными выглядели и поезда, проползавшие по нему. К спортивному лагерю вела автодорога из деревни с тем же названием — «Святые ключи», так называлась и ближайшая станция пригородной электрички. Деревня располагалась неподалеку от лагеря на холме, справа от железнодорожных путей.

Слева же, за насыпью, высилась старая колокольня, полуразрушенная, без навершия, вместо которого росли цепкие кусты и даже низенькая березка. Возле колокольни виднелись развалины приземистой деревенской церквушки да старый пруд, почти заросший камышом. Серединка его оставалась чистой, по-видимому, там-то и били холодные подземные ключи. Когда-то, в те времена, когда пруд был чист и обрамлен тонкими серебристыми ивами, подземные родники считались святыми. По великим церковным праздникам их освящали и бережно разносили воду по домам, а в Крещение, в самые морозы, окунались в пруд, спускаясь по мосткам, от которых остались торчать лишь черные столбики.