Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

• Название: Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.
• Автор: Роберт Скотт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-358-02109-9

В историю познания, открытия человеком Земли трагические страницы в 1910-1912 годов вписала английская экспедиция к Южному полюсу под руководством капитана Роберта Скотта. Дневники полярного путешественника, его прощальные письма, обращенные к родным, друзьям, к английскому обществу, найденные на груди замерзшего исследователя, рассказывают не только о драматических событиях, но и о величии человеческого духа, о том, как люди открывали и покоряли Южный полюс, познавали Южный континент - Антарктиду.

Иллюстрации и карты, воспроизведенные в издании, взяты из английского двухтомника, посвященного второй, последней экспедиции Роберта Скотта и его товарищей.

---

Пока все припасы спустили на лед, мы успели прозябнуть до костей. Это была одна из тех минут, когда надо действовать быстро. Все запряглись в сани и бегом бросились под укрытие скал. Тут мы мигом поставили палатки, как можно скорее напились горячего чая и, лишь после того как переменили обувь, почувствовали себя много лучше.

Пошли опять в 4 ч 30 м. На глетчере освещение было очень плохим. Мы, по обыкновению, заблудились, то и дело попадая в трещины. Наконец, нашли старое место и по нему спустились, опять при этом сильно вспотев. Вдруг Крин заявил, что наши сани тащить гораздо тяжелее других, хотя груз на обоих был одинаков. Без задержек дошли до маленького острова Острого хребта, со страшным трудом волоча за собой наши сани. Крин опять сказал, что между нашими санями огромная разница, несмотря на одинаковый груз. Когда я сообщил об этом Боуэрсу, он вежливо согласился со мной, но я был уверен, что он и его товарищи не совсем этому верят, предположив, что так нам показалось от усталости. Однако поменяться санями он охотно согласился. Разница оказалась действительно поразительная. Другие сани показались нам перышком в сравнении с прежними. Мы ускорили шаг, чтобы скорее добраться домой, невзирая на градом лившийся с нас пот.

До дома мы дошли на десять минут раньше остальных, успевших за это время убедиться в разнице веса обоих саней. Эта разница замечалась только на покрытом солью морском льду; на снегу же она почти не ощущалась. Должно быть, это зависит от волокна дерева, из которого сделаны полозья. Стоит вникнуть в это обстоятельство повнимательнее.

Пришли мы домой все залитые потом. Одежда на нас промокла, и, когда сняли с себя защитную одежду на пол, с нас посыпались льдинки. Их накопилось невероятное количество, в доказательство того, как тяжело возить сани в мороз. При таких условиях было бы крайне неприятно жить на открытом воздухе. Во время зимней или весенней экспедиции, если так разгорячиться, невозможно сохранить хотя бы подобие приятного самочувствия.

Наш удивительный повар приготовил именно то кушанье, которое в нашем состоянии было самое подходящее: огромную миску риса, сваренного с винными ягодами, и чуть ли не ведро какао. Все домашние были нам душевно рады, а удобства дома, как всегда, привели новоприбывших в восторг.

Суббота, 22 апреля. На мысе Эванса. Зимовка. Время для санных экспедиций прошло. Несмотря на все понесенные утраты, хорошо водвориться у себя дома.

Сегодня мы наслаждаемся весьма непривычной тишиной. Море наконец замерзает, но вид с нашего Наблюдательного холма, к сожалению, очень ограничен. Отс и остальные проезжают лошадей. Я привожу в порядок свои бумаги и готовлюсь к зимней работе.

Глава IX. Работа и работники

Воскресенье, 23 апреля. Зимовка. Сегодня в последний раз видели солнце. Дивно красив был залитый его золотыми лучами глетчер Барни. Из‑за глетчера самого солнца не было видно. Под розовыми лучами красивые ледяные утесы глетчера бросали глубокие тени.

Впечатления

Долгие, мягкие сумерки серебряным звеном соединяют сегодняшний день со вчерашним; утро и вечер как бы идут рука об руку под полуночным, беззвездным небом. Прошлой ночью, а также почти весь день дул очень сильный ветер, и молодой лед, как и следовало ожидать, разошелся. Полосы льда как будто еще остались к югу от Ледникового языка и по краям нашей бухты.

Окончательное замерзание, как видно, достигается постепенными прибавлениями к береговому припаю.

Читал молитвы. У нас только семь экземпляров сборников гимнов; те же, которые были доставлены на берег для нашего первого богослужения, забрали (что крайне глупо) обратно на судно!

Мне сдается, что нам слишком хорошо в нашем доме; боюсь, как бы не изнежиться. А все же приятно видеть общее хорошее настроение: до сих пор ни одной фальшивой нотки во взаимоотношениях между моими товарищами.

Понедельник, 24 апреля. Учреждена должность ночного дежурного, главным образом, чтобы наблюдать за полярным сиянием, проявления которого пока были очень слабы. Наблюдатель должен осматривать небо ежечасно или еще чаще, если что‑нибудь на нем покажется. Сторожу даются хлеб с маслом, сардинками и какао, который можно варить на имеющейся у Симпсона бунзеновской ацетиленовой горелке. Я взялся за дежурство первым; другие следуют по очереди. Долгие ночные часы дают возможность справить множество мелких неоконченных работ. В доме тепло, хотя огни потушены.

Симпсон в наше отсутствие делал опыты с воздушными шарами. Сегодня утром он выпустил один на пробу. Шар шелковый; его вместимость — один кубический метр. Он наполнен водородом, который изготовляется в особом генераторе. Процесс получения газа простой. В наполненном водой сосуде ставится вверх дном другой сосуд, из которого к шару подводится трубка и прикрепляется каучуковый рукав, содержащий гидрат кальция. Простым наклонением рукава можно влить в генератор требующееся количество кальциевого гидрата. По мере получения газа он переходит в шар или собирается во внутреннем сосуде, который служит как магазин, если закрыт кран шара.

Приспособления для использования шара очень остроумны. Под маленьким флагом прикрепляется весящий всего 2,25 унции прибор, отмечающий температуру и степень давления воздуха. Он подвешивается на 10–15 футов ниже шара на шелковой нити, такой тонкой, что 5 миль ее весят всего 4 унции; для того же, чтобы порвать ее, нужно усилие в 1,25 фунта. К нижней части прибора прикреплена такая же шелковая нить, аккуратно намотанная на конусообразные катушки. При подъеме шар сматывает нить с катушек без задержки или трения.

Чтобы предохранить нить от разрыва при дергании в момент освобождения шара, два куска шнурка, соединенные с медленно сгорающим фитилем, выдерживают напряжение между прибором и шаром, пока не сгорит фитиль.

Надувается шар приблизительно в четверть часа. Затем зажигается фитиль, и шар освобождается. При весе в 8 унций и подъемной силе в 2,5 фунта он быстро поднимается.

После того как шар станет невидимым для вооруженного глаза, за ним можно следить в подзорную трубу до тех пор, пока миля за милей разматывается шелковая нить. Стоит сильнее натянуть шелковую нить, как она разрывается между прибором и шаром, и прибор падает. Затем наблюдатели следуют за нитью и находят прибор с готовой записью температуры и давления воздуха.

Сегодня был сделан пробный опыт с прибором, но нить оборвалась у катушек. После обеда повторили опыт с двойной нитью, и вполне удачно.

Я распределил лошадей для тренировки. Помимо Антона и Отса, животных получают Боуэрс, Черри‑Гаррард, Хупер, Клиссолд, квартирмейстер Эванс и Крин. Мне пришлось предупредить людей, что они отнюдь не обязательно поведут именно тех лошадей, за которыми теперь ухаживают.

Уилсон усердно рисует.

Вторник, 25 апреля. Вчера весь день и всю ночь было сравнительно тихо, лишь сегодня слегка задувает с юга. Температура сначала сравнительно высокая ‑5° [‑20 °C], постепенно упала до ‑13° [‑25 °C], вследствие чего пролив наконец подернулся льдом и можно надеяться, что наши товарищи скоро вернутся к нам с мыса Хижины. Только бы еще три дня не было пурги, тогда переход будет вполне безопасен. Но я не думаю, чтобы Мирз стал торопиться.

К огорчению Понтинга, здесь не было таких красивых закатов, какими мы любовались на мысе Хижины, — вероятно, вследствие постоянных густых туманов (морозной дымки). Со времени нашего возвращения, в особенности вчера и сегодня, небо и море в послеполуденные часы были поразительно красивы.

Понтинг сделал несколько цветных снимков, но не особенно удачно; негативы все в пятнах. Уилсон не выпускает из рук карандашей и кистей.

Аткинсон распаковывает и собирает свои стерилизаторы и инкубаторы. Райт возится с электрическими приборами. Лейтенант Эванс делает съемку мыса и его окрестностей. Отс переделывает конюшню, устраивает более просторные стойла и т. д. Черри‑Гаррард строит каменный домик для набивки чучел и придумывает, как лучше устроить зимнее убежище на мысе Крозье. Дэбенхэм и Тэйлор пользуются последними светлыми часами, чтобы изучить топографию полуострова. Одним словом, все чрезвычайно заняты.

Я думал, что зимние прогулки будут менее интересны, нежели у мыса Хижины, но быстро изменил свое мнение. Будет меньше лазания по горам, зато есть много интересного по всем направлениям. Сегодня я обходил Северную бухту, осмотрел громадные массы скал на старых моренах глетчера Барни и прошел дальше под исполинскими голубыми утесами самого глетчера.

Световые эффекты заката, глубокие тени, черные островки и белые ледяные горы — все вместе это составляло одно удивительно красивое целое.

Симпсон и Боуэрс выпускали шар на двойной нити с подвешенным прибором. Они размотали около трех миль нити и задержали, после чего прибор отделился от шара. Под действием легкого южного ветра шар сначала летел в северном направлении; поднявшись на 300–400 футов, он повернул к югу, но летел не быстро. Когда было выпущено около двух миль нити, он как будто опять полетел к северу или поднимался прямо вверх.