Руфь Уолкер - Викки

• Название: Викки
• Автор: Руфь Уолкер
• Издательство: АО «БДР-Трейдинг»,
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7721-0020-3

Полное страстей завораживающее повествование о трех поколениях краснейших женщин, наделенных блестящим талантом…

…СУДЬБЫ КАТИТСЯ КОЛЕСО

Всеобщая любимица Викки — дитя роковой любви красавца-аристократа Джейма Сен-Клера и ослепительной Принцессы цирка Мары, взлетевшей из мрака нищеты и невежества к звездным высотам на крыльях собственных титанических усилий и огромного таланта.

Ради мнимого благополучия своей дочери, но страшной, непомерной ценой отречения от нее в минуту безысходного отчаяния Мара позволяет отцу Джейма, деспотичному графу Сен-Клер, забрать Викки и увезти в родовое поместье, где та вырастает абсолютно далекой от циркового братства холодновато-благовоспитанной красавицей. «На этой девушке знак беды», — говорит о ней в самом начале знакомства Майкл Брадфорд, и он прав: трагическая гибель отца, увечье матери, драматический излом собственной судьбы, вышвырнувшей Викки из аристократического седла и повергнувшей во прах жизни низов общества — таков ее удел.

И тем не менее страстно влюбленный Майкл вопреки рассудку связывает свою судьбу с Викки…

---

Ее сознание, несмотря на ошеломленность, работало спокойно и четко, пока Джим не запустил руку под свитер, чтобы приласкать ее груди. Прикосновение это не было мягким или ласковым — шершавые мозолистые ладони, казалось, готовы были стереть ее нежную кожу в порошок, но возбуждение от этого страшным образом лишь возросло. Ей захотелось, чтобы это продолжалось и дальше, чтобы он ласкал ее и в других местах, чтобы он загасил пожар, вспыхнувший у нее между бедер. Викки неловко прижалась к Джиму, и ощущение близости твердого разгоряченного мужского тела отозвалось в ней такой всепоглощающей волной удовольствия, что последняя мысль о сопротивлении исчезла сама собой.

Не протестуя и не возмущаясь, она дала раздеть себя, а затем молча следила, как он сдирает с себя одежду. При виде его возбуждения, такого необузданного и такого по-мужски звериного, по спине пробежал холодок — или просто мурашки? — но он уже нес ее к кровати. Она позволила уложить себя головой на подушку, а когда он лег сверху и поцеловал ее, ответила, открыв губы его пробивающемуся вперед языку: тот, как копье, делал выпады, постигая мягкость ее рта, обещая нечто, что должно было произойти очень скоро, и в новом приступе возбуждения Викки почувствовала, как ее окатывает жаром, а кожа покрывается потом.

Лихорадочно дрожа, Джим протолкнул руку между ее бедер, развел их и опустился ниже. Затем он резко сдвинулся вперед, и она почувствоваластрашное давление, тут же сменившееся пронзительной болью, — и все исчезло как наваждение.

Возбуждение и страсть в мгновение ока пропали, оставив ей лишь ощущение холодного разочарования. Викки попыталась вывернуться, но было поздно. Он уже был внутри, неистово вколачивая в нее свое тело. Боль еще давала себя знать, но куда мучительнее было ощущение, что она, распятая и униженная, вынуждена, как жертва ритуального надругательства, лежать сейчас под ним ради его прихоти. В резких отсветах уличных фонарей его побагровевшее лицо и остекленелые, лихорадочно сверкающие глаза казались отвратительными, и единственное, чего ей сейчас хотелось, — чтобы все как можно скорее кончилось.

Когда он обессиленно рухнул на нее, она, извиваясь, попыталась выбраться из-под чужого потного тела, но Джим даже не шевельнулся, и Викки пришлось оставить всякие попытки освободиться. В конце концов, дело сделано, вот только спит он или нет?

Она всмотрелась в его сомкнутые глаза, расслабленные губы — и на мгновение ощутила всепожирающую ненависть. Но вот он вздохнул и, пробормотав ее имя, зарылся лицом в ее волосы. Викки вспомнила шрам на его спине, вспомнила другой — на ноге, — и злость ушла так же быстро, как подступила. Она его не любила и совершенно определенно не желала его, но он был, пусть по-своему, добр к ней. А раз так, ей следовало быть великодушной. И потом, она уже лишилась невинности, так стоило ли поднимать шум вокруг всего этого?

— Ты в порядке? — спросил Джим, и намека на участие в его голосе хватило, чтобы от обиды не осталось и следа.

— Все отлично, — сказала она.

— Так ты это в первый раз, да?

— Да.

— Так я и думал. — Он соскользнул чуть в сторону, задергивая занавеску от уличного света. — Нам сейчас лучше поспать. Завтра тяжелый день.

Викки ждала, что он поцелует ее, но он просто развалился на кровати и через несколько секунд уже спал.

Викки продолжала лежать, вжавшись между ним и стеной, и вслушивалась в его дыхание. Может быть, он считал, что ей следует вернуться на надувной матрас? Или все-таки она теперь имеет полное право разделить с ним постель? Викки еще раз обдумала все, что с ней произошло, не зная, смеяться или плакать. По большому счету, она чувствовала сильное раздражение — да, это слово было наиболее точным. А еще болезненное ощущение, естественное для первого случая… Но самое главное — разочарование. Ждать чего-то особенного и получить такой мизер — разве это не повод для разочарования? Неужели все это и есть секс?

Выходит, лгали старые викторианские романы, которые она откопала в тайнике библиотеки деда за рядом томов по праву? И все эти описания сексуальных схваток, где женщины сходят с ума от страсти, — выдумка? Впрочем, может быть, Джим плохой любовник или она сама фригидна? Одно безусловно — Джим долго выжидал, прежде чем уложить ее к себе в постель. А что, если и он тоже разочарован? Кто его знает, ведь он привык к женщинам вроде Энни и похотливым девчонкам, вьющимся вокруг его аттракциона… Может быть, он вообще не захочет больше иметь с ней дела?

А чего, в сущности, она от него ожидала? Что он поблагодарит за возможность лишить ее невинности? Но он, скорее всего, предпочитает таких женщин, как Энни, искушенных в искусстве дать мужчине наслаждение. А кто же тогда она — всего лишь очередная его подружка, последняя по счету летняя жена?

Одно ясно — любовью здесь и не пахнет. Викки не смогла бы с уверенностью сказать даже, нравится ли он ей. Если она для него не более чем одно из удобств жизни, часть повседневного быта — что ж, Викки ответит на это тем же, и когда у нее будет достаточно денег, чтобы уйти и начать жить самостоятельно, она повернется к нему спиной и уйдет, не испытав ни малейшего угрызения совести.

Но если все так просто, так понятно — почему, почему она с трудом сдерживается, чтобы не заплакать навзрыд?

7

Джим, сидя на табурете возле своего аттракциона, смотрел на Викки, шагавшую к нему по аллее. Даже сейчас, после всех этих недель жизни бок о бок с цирковым народом, она не растеряла изысканного очарования и по-прежнему двигалась на своих длинных, стройных ногах будто плыла.

И эта ее красота! Всякий раз, увидев ее, он словно получал удар в солнечное сплетение — такой красивой она была. Не умом она брала, не миловидностью и не всякими там украшениями Она была воплощением Красоты в первоначальном и единственно правильном смысле этого слова: со своими золотисто-каштановыми волосами, такими густыми и такими шелковистыми на ощупь, со своими спокойными синими глазами и пухлыми губами, с этой гармонией членов и ладностью всего тела…

Удивительно, но никогда прежде он и не стремился к этому классическому типу красоты. И вот она — единственная из всех женщин, мелькавших в его жизни; именно она, только она. Зачем, почему?

Подошел мужчина с двумя детьми — но только затем, чтобы спросить дорогу. Объяснив, как выйти к ларьку, торгующему ирисками, Джим снова уселся на табурет и вернулся к своим мыслям.

Женщины… Женщины появились в его жизни еще тогда, когда он был сопливым подростком тринадцати лет, с трудом соображавшим, как распорядиться прибором, доставшимся ему от природы. Вначале была замужняя циркачка с масляными глазами, затянувшая его в постель обещаниями купить ему маленький радиоприемник. Она и в самом деле расплатилась с ним, а дальше обещала купить наручные часы, но к этому моменту он уже дозрел до той простой истины, что путаться с женой ревнивого укротителя львов чревато серьезными последствиями.

Потом были другие, сперва старше его — танцовщица из кордебалета; похотливая, как кошка, жена дрессировщика морских котиков; татуированная леди из «Ноева ковчега». И они все как одна, не задумываясь, сами предлагали свои услуги. Это был обычный секс без каких-либо уз, без предъявления взаимных претензий и перетягивания каната в свою сторону.

По мере того как он взрослел, женщины становились все более юными — девчонки, слонявшиеся по ярмарке в поисках приключений, дочери циркачей. В армии, в учебке, он закрутил роман с женой лейтенанта — и тем самым лишил себя всяких шансов на дальнейшую военную карьеру.

Вернувшись на гражданку, он имел затяжную серию встреч на одну-две ночи с женщинами, ни имени, ни лица которых он сутки спустя уже не помнил. Он ложился с ними в постель, утром просыпался и уходил не оглянувшись. Однажды он даже обзавелся летней женой, но эта история быстро закончилась. Его утомила ее непрерывная болтовня, и когда она ушла, он был только рад этому.

Он уже решил было, что непрерывная смена женщин — то, что ему нужно, как вдруг в его жизни появилась Викки. И страх не дал ему затащить ее в постель в первую же ночь. Страх не физический — это было, скорее, тягостное предчувствие того, что, вступив с ней в связь, онне сможет так просто, как прежде, уйти.

По этой причине она и спала долгие ночи на надувном матрасе в нескольких футах от него. Зная примерный набор своих потребностей и прихотей, он уверил себя, что вполне разрешит свои проблемы при помощи других женщин. Но это не сработало. Влечение к новенькой оказалось сильнее, чем он рассчитывал. По сути, он с самого начала сидел у нее на крючке.

А теперь, после того как она проснулась-таки в его постели, все оказалось в сто раз хуже. Нет, конечно, он имел ее всякий раз, когда хотел, и даже старался, чтобы ей тоже было хорошо, что само по себе для него было новостью. До сих пор ему было глубоко наплевать, как там себя чувствуют женщины. Но до сих пор он и не знал этой головной боли — влечения к женщине, которая к нему равнодушна, которая молча подчиняется ему и ничего при этом не испытывает.