Марина Фьорато - Зеркало смерти, или Венецианская мозаика

• Название: Зеркало смерти, или Венецианская мозаика
• Автор: Марина Фьорато
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51345-1

Венеция. Сверкающий бриллиант в короне Средиземноморья. Город, прославленный не только своими каналами и дворцами, но и искусными мастерами.

XVII век. Талантливый стеклодув Коррадино Манин изобретает способ изготовления зеркал. Подобных зеркал, которые ценятся на вес золота, нет ни в одном королевском дворце Европы. Поэтому мастеров и их секреты строго охраняет зловещий Совет десяти, правящий Венецианской республикой. Родной город становится для Коррадино тюрьмой, и он планирует побег…

Наше время. Леонора Манин после тяжелого бракоразводного процесса уезжает из Англии в Венецию, город, где она родилась. Леонора надеется, что если соприкоснется со своими корнями, то это поможет ей начать новую жизнь. Она прямой потомок знаменитого стеклодува из Мурано. Но зловещие секреты из прошлого стоят у нее на пути…

Впервые на русском языке дебютный роман Марины Фьорато, ставший международным бестселлером!

---

Леонора.

Он вдруг увидел это имя на последних двух страницах. Здесь почерк был другой, страстный, кое-где виднелись кляксы. Что, если причина им — слезы? Алессандро прочитал письмо, которое Коррадино написал дочери. С тем же успехом оно могло быть адресовано его Леоноре.

ГЛАВА 40 РУБИН

Кто-то стонал и плакал. Ворочался в крови на скомканных простынях. Голос был похож на голос Леоноры.

Сколько часов я кричу?

Встревоженный врач и сестры в голубых халатах столпились у ее обнаженных ног. К вздувшемуся животу крепились мониторы. Возле кровати стрекотал диагност, его игла выводила на линованной бумаге невероятную синусоиду. Глаза Леоноры потемнели от боли, каждый раз, когда у нее начинались схватки, она звала Алессандро. И вдруг он чудесным образом отозвался. Это был не рожденный болью мираж — чтобы хоть как-то держаться, она воскрешала в памяти проведенные вместе минуты, — нет, она по-настоящему ощутила его присутствие, уверенная сухая рука крепко сжала ее влажную ладонь. Она вцепилась в его пальцы, едва не ломая кости. Туман рассеялся, и она ясно увидела его. Он осыпал поцелуями ее руку и лоб. Он что-то держал в руке — книжку. Шептал ей на ухо. Сквозь барабанный стук крови она услышала:

— Он вернулся! Коррадино вернулся!

Боль отступила. Леоноре были известны теперь ее темные трюки: у нее есть несколько мгновений отдыха, прежде чем продолжатся схватки.

— Мне все равно. Не оставляй меня.

Она услышала, как он ответил: «Больше никогда», и боль снова сделала ее бесчувственной. Она не заметила, что он надел ей на безымянный палец кольцо с рубином, красным, словно пламя печи. Весь день он носил с собой маленькую коробочку: собирался сделать ей предложение на карнавале и страшно волновался. Все получилось не так, как он планировал. Она и не знала, о чем он осмелился ее просить. Он мог бы подождать до завтра, поднести цветы и упасть на одно колено. Но он хотел, чтобы она получила кольцо сейчас.

Если завтра будет слишком поздно.

ГЛАВА 41 ПИСЬМО (ЧАСТЬ 1)

Леонора лежала неподвижно. Алессандро, все еще с мокрыми глазами, держал ее руку. Руку с кольцом. Ее страдания окончились.

А награда? Она тоже спала, в чистой пластиковой кювете рядом с кроватью. Маленький сверток, из которого торчало сморщенное личико, но Алессандро он казался самым прекрасным существом в мире — после Леоноры. Он готов был ради него сразиться с тиграми. Его сын. Он должен лежать в колыбели, а не в этой, недостойной его коробке.

Алессандро успел как раз к рождению. События той ночи казались ему сном. Он вернулся с триумфом в пустой дом, в страхе, что Леонора покинула его, и увидел мигающую красную лампочку автоответчика. Сообщение из госпиталя. Как сумасшедший, он примчался сюда, боясь неизвестно чего.

Леонора пошевелилась. Она открыла глаза, на щеки вернулся румянец. Это была уже не Весна, а зрелое Лето со здоровым сыном. Впервые с детских лет Алессандро поблагодарил Бога.

Он нежно поцеловал ее, она улыбнулась, и тут же, словно почувствовав, что проснулась мать, пробудился ребенок. Они улыбнулись друг другу, когда мальчик открыл глаза. Теперь их стало трое. Алессандро бережно взял сына и прижал к груди. Крошечный, тяжелый, настоящий. Он пошел к дверям.

— Ты куда? — первая тревога новоиспеченной матери.

— Мы с сыном идем погулять. — Его сердце затрепетало от собственных слов. — А тебе нужно отдохнуть. Но прежде прочитай. — Он кивнул на записную книжку, лежащую на покрывале: — На последней странице письмо для тебя.

— Для меня?

Но Алессандро уже вышел из комнаты с сыном. Их сыном. У нее едва хватило терпения читать — так захватило ее их новое счастье. Но на глаза ей попалось собственное имя на пергаменте.

Леонора mia.

Я больше тебя не увижу. Посреди жизненного пути я ступил не на ту дорогу. Я согрешил против государства и теперь должен быть наказан. Более того, два хороших человека — Джакомо дель Пьеро и Жак Шовире — умерли из-за того, что я сделал. Но я хочу, чтобы ты думала обо мне хорошо, если сможешь. Помнишь, когда я пришел в прошлый раз, мы попрощались и я дал тебе стеклянное сердечко? Я уехал во Францию и раскрыл секреты стекла. Но я заглажу вину. Я еду домой, в Венецию, чтобы ты была в безопасности и чтобы в безопасности было стекло. Ты будешь в безопасности, мне обещали. Я последний раз пройду по Венеции и оставлю эту книжку тебе. Прежде чем я доберусь до другого конца города, я знаю, они найдут и прикончат меня. Храни стеклянное сердечко и думай обо мне. Помнишь, как мы держались за руки в тот последний день? По-нашему, по-особенному? Каждым пальцем? Если прочтешь это, помни, Леонора, и не забывай тот день. И, Леонора, моя Леонора, помни, как любил тебя отец и так любит.

Слезы закапали на покрывало, намочив больничный халат (наряд Весны врачи сняли). Она плакала по Коррадино, и по Джакомо, и по своей матери, и по отцу, и по Стивену. Они остались в прошлом. Но вот в комнату вернулось будущее, она улыбнулась и протянула руки к сыну. Записная книжка была убрана, отложена на тумбочку. Ей пора возвращаться домой, в Пьету, к доброму ризничему. Он понял, почему Алессандро унес ее на время.

ГЛАВА 42 ПИСЬМО (ЧАСТЬ 2)

Падре Томмасо поднялся в комнату девушек. Он ожидал увидеть невесту, окруженную подругами, хлопочущими над ее платьем и волосами. Сердце его затрепетало, когда он увидел девушку, ставшую ему дочерью после бегства отца, его радостью на старости лет. Она в одиночестве стояла на коленях, склонив голову, и ее освещало заглядывавшее в окно солнце.

Она молилась.

Он увидел, как она держится за висящее на шее сердечко, то, что подарил ей отец, перед тем как навсегда покинуть. Значит, сегодня в ее мыслях был Коррадино. Это естественно, подумал он, в день свадьбы сирота должна думать о покойных родителях. Будет легче сказать ей то, что нужно. Склонив голову, он дожидался, пока она закончит молитву, и мысленно подбирал слова.

Она подняла глаза и улыбнулась:

— Падре? Меня уже ждут?

— Да, дитя мое. Но прежде могу я немного поговорить с тобой?

Легкая морщинка прочертила ее лоб и тотчас исчезла.

— Конечно.

Падре медленно — кости его не молодели с годами — опустился в кресло. Он посмотрел на изумительную красавицу и постарался вспомнить, какой она была, когда Коррадино видел ее в последний раз — без этого платья серебряной парчи, без прически, расцвеченной драгоценными камнями, без богатых украшений, с которыми она вот-вот войдет в одну из самых могущественных семей Северной Италии.

— Леонора, ты счастлива? Действительно ли синьор Висконти-Манин — выбор твоего сердца? Может, тебя привлекло его богатство? Я знаю, золоту легко прельстить сиротку…

— Нет, падре, — тотчас оборвала Леонора. — Я действительно люблю его. Богатство ничего для меня не значит. Не забудьте, что, впервые приехав в Венецию, он был лишь младшим сыном. Он изучал историю, хотел узнать побольше о венецианской ветви своей семьи. Только после смерти брата и отца он унаследовал богатство, на которое прежде не рассчитывал. Я люблю его. Полюбила прежде, чем он получил состояние. Он добрый, хороший, любящий. Он хочет поселиться здесь, в Венеции, растить детей. Я надеюсь… вы по-прежнему останетесь моим духовником.

— Cara mia, конечно останусь. Мои старые глаза будут скучать по тебе.

Священник вздохнул и улыбнулся. На душе стало спокойно. Коррадино был бы рад, что дочь выходит замуж по любви. А сейчас он должен сказать главное, для чего пришел.

— Леонора, ты помнишь своего отца?

— Конечно помню. Я с любовью думаю о нем, хотя он оставил меня и не вернулся. — Она нащупала стеклянное сердечко. — Я не снимая ношу его подарок, потому что он просил меня об этом. Почему вы заговорили о нем? С тех пор о нем никто не слышал.

Падре Томмасо сжал кулаки.

— Это не совсем так. Он возвращался однажды и оставил кое-что для тебя.

Девушка вскочила, стройная, как ива, с широко распахнутыми зелеными глазами.

— Он возвращался? Когда? Он жив?

— Леонора. Нет. Это случилось много лет назад, ты была еще ребенком. А теперь, когда ты стала женщиной, то сможешь понять.

— Понять? Что? Что он оставил?

— Он оставил золото, чтобы ты получила образование и хорошее приданое. И… вот это. — Старческая рука протянула ей записную книжку. — Твой отец был гением, но не без греха. Он совершил большой проступок. Обязательно прочти последние страницы и реши сама. Я оставлю тебя ненадолго.

Падре Томмасо отправился в соседнюю комнату и стал молиться. Леонора так долго не появлялась, что он испугался за терпение ожидавших в церкви гостей. Испугался, что поступил неправильно: не стоило вручать ей книжку. Но наконец дверь открылась, и она вышла. Слезы придали ее глазам стеклянный блеск.