Жак Эргон - Повседневная жизнь этрусков

• Название: Повседневная жизнь этрусков
• Автор: Жак Эргон
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03251-4

Этруски — один из самых загадочных народов древности, чья высокоразвитая цивилизация процветала в Италии в VIII–III веках до н. э. Происхождение этрусков до сих пор неясно, их письменность не расшифрована, но ученым известно многое о их истории, религии и обычаях. Впитав многое из наследия греческой культуры, они в свою очередь оказали большое влияние на становление Древнего Рима, подчинившего впоследствии этрусские города-государства. В наше время интерес к этрускам и их наследию непрерывно растет, порождая массу научных, популярных, а порой и откровенно фантастических трудов. На их фоне исследование выдающегося французского историка античности Жака Эргона (1903–1995) выделяется кропотливым сопоставлением археологических данных, памятников литературы и искусства с целью отображения всех сфер жизни этрусского общества. Обилие фактов делает книгу Ж. Эргона по-настоящему классическим трудом, полезным не только специалистам, но и всем, кто интересуется историей этрусков и Италии в целом.

---

Другие танцоры не усложняли себе жизнь тяжелыми сапогами: они носили низкую обувь, чаще всего — легкие сандалии, представлявшие собой просто подошву с закрепленными на ней ремешками. Разные виды таких сандалий представлены на изображениях в гробнице Триклиния. Этрусские сандалии (Tyrrhenica sandalia){492} были известны в Афинах с середины V века до н. э.: предшественник Аристофана, пылкий Кратин, упоминает о них в одной из своих речей против пагубности чужеземной роскоши. Лексикографы уточняют, что у них были позолоченные ремешки и деревянные подошвы, иногда очень высокие, что делало их похожими на котурны трагических актеров. В Бизенцио и Цере находили металлические скобы от таких подошв{493}. Сандалии у ложа Рамты Матунаи, ожидающие пробуждения своей хозяйки, поскромнее: деревянная подошва, полукруглые перемычки и срединный ремешок, проходящий между большим пальцем и остальными.

Хотя, как в Греции, сандалии становились повседневной обувью этрусков, они не забыли и про сапоги, которые под влиянием классического вкуса опустили свои вызывающе загнутые носы. В гробнице Щитов Velia Setithi и маленькая рабыня с остриженными волосами, обмахивающая ее опахалом, обуты в черные полусапожки с красной полосой посередине, по которой они, видимо, расстегивались{494}. Больше всего посчастливилось сапогам с ремешками с табличек Кампана{495}: они сохранились как часть парадной одежды магистратов, как признак благородства, и было точно установлено, что именно от них происходят calcei patricii или senatorii, присутствующие на множестве римских статуй. Язык (lingula), четыре ремешка (corrigae), черный цвет и мягкая кожа, обработанная квасцами, — вот основные черты этрусской обуви. Переходный образец предоставлен статуей Оратора, который расхаживал по своему городу на берегу Тразименского озера уже в настоящих calcei senatorii{496}. Процесс продолжался, и древние прекрасно это сознавали. Вергилий так описывает пробуждение царя Эвандра: «Старец с ложа восстал, облачился туникою белой, голени плотно обвил ремнями тирренских сандалий» («…tyrrhena pedum circumdat uincula plantis»){497}, а Сервий поясняет: «Речь идет о calcei senatorii, потому что эта обувь была заимствована у этрусков».

Головные уборы

Танцовщица из гробницы Львиц позволяет нам перейти от плащей и обуви к головным уборам. Ее колпак конической формы, явно сделанный из той же ткани, что и хитон, и как будто надетый на высокий шиньон, тоже следует ионийской моде. Он сродни всем тюрбанам, митрам, платкам, мадрасам, которыми женщины Малой Азии стягивали волосы, вплоть до фригийского колпака и древнего эгейского эннена[35]. Мы уже видели его на голове одной из покойниц в гробнице Цере{498}. Такие колпаки носят зрительницы в ложах на фреске из гробницы Биг{499}. Это головной убор богинь (доказательством тому служит бронзовая фигурка богини Туран (Венеры) из Перузии{500}) и других божеств, например Геркулеса из Эсте{501}. Его называют tutulus, потому что, по словам Варрона и Феста, таково было название шерстяного колпака пирамидальной формы, который носили понтифики и фламины, и высокой конической прически римских матрон, оплетавших косами алую ленту{502}. Это значит, что он стал частью ритуального облачения. Этрусским женщинам он надоел уже к V веку до н. э., и чаще всего они не покрывали своих белокурых или обесцвеченных волос ничем, кроме легких украшений.

Украшения

В ушах у нашей танцовщицы в тутулусе тяжелые серьги в форме дисков; их оригинал находится в Лувре в составе собрания Кампана. В книге Коша де ла Фертэ «Античные украшения»{503} можно найти фотографию дисков диаметром пять сантиметров с филигранными розетками и пальметтами или других серег с округлыми выступами диаметром два сантиметра.

У всех этрусских женщин, портреты которых дошли до нас — у загадочной Джоконды из гробницы Чудовища, известной нам по имени — Велия{504}, — у прекрасной Персефоны из гробницы Голини{505} и так далее вплоть до юной распорядительницы пиршества{506}, — у всех женщин, изображенных на саркофагах за туалетом, подобно Ларсии Сейянти из Клузия{507}, волосы, шея, запястья украшены диадемами, ожерельями и браслетами. Но хотя эти изображения более или менее недавней эпохи указывают на неизменное пристрастие к ювелирным изделиям, они не имеют ничего общего с настоящими драгоценностями более раннего периода, которые нам посчастливилось найти, — фибулами, подвесками, нагрудными украшениями, наручами, серьгами, золотыми кольцами. Обнаруженные в гробницах VII и VI веков до н. э. в Цере, Палестрине, Популонии, Марсилиане, Ветулонии и Вольци, они свидетельствуют о внезапном и неслыханном обогащении этрусков в ту эпоху{508}.

Разве можно забыть огромные фибулы и фермуары из гробниц Реголини-Галасси и Барберини, основа которых скрыта под накладкой, испещренной плотными рядами двойных головок — львов, лошадей и сирен?{509} Или восхитительную фибулу Корсини, по краю которой тянется вереница уток?{510} Или порывающий с этими барочными излишествами гладкий скифос Барберини, вся ценность которого заключается в качестве металла, изяществе линий, а единственным украшением служат две легкие фигурки сфинксов, сидящие на ручках?{511}

Помимо владения элементарными навыками ювелирного дела — ковки, штамповки, чеканки, — авторы этих изделий показали себя искуснейшими мастерами скани. Греки и этруски умели насыпать на украшаемую поверхность тысячи крошечных золотых гранул и прикрепить их неизвестным припоем, не нарушая формы. Хочется верить, что исследователям вскоре удастся воссоздать этот секрет, ревниво охранявшийся горсткой посвященных и утраченный в эпоху поздней Империи. Вероятно, истоки этого секрета, как и всех тайных приемов этрусских златокузнецов, следует искать на Востоке, в Кавказском регионе, где жили легендарные халибы, знаменитые тем, что обрабатывали металлы с незапамятных времен, или в Месопотамии, Сирии, на Крите и в Египте{512}. Но этрусские ювелирные изделия, несомненно, удерживают первое место по точности и работы, и микроскопическим размерам: диаметр золотой зерни порой достигает немыслимого размера — всего две десятых миллиметра. Свои исключительные способности мастера поставили на службу неистощимой фантазии: если сначала они использовали зернь для нанесения узоров на ровное и плоское золотое основание, то затем они стали заполнять ею поле, на котором проступали различные фигуры{513}, — переворот в искусстве, напоминающий практически современную ему революцию в аттической керамике, когда на смену чернофигурным вазам пришли краснофигурные. Одно из самых замечательных изделий, выполненных в такой технике, — подвеска с изображением речного бога Ахелоя, хранящаяся в Лувре: борода и часть волос состоят из золотых гранул, а лицо сделано методом выпуклой контурной чеканки{514}. Разглядывая фотографии этого украшения, не забудьте, что голова имеет всего четыре сантиметра в высоту. Но это один из последних шедевров этрусских ювелиров, искусство которых вскоре пришло в упадок вместе с могуществом их страны.

Здесь мы сталкиваемся с неразрешимой загадкой: до сих пор мы говорили об этрусских ювелирах, допуская, как это всё чаще делается, что эти украшения не были привезены с Востока. «Словно стихийное творение, возникшее из тьмы, покрывающей истоки этрусской цивилизации, — пишет Кош де ла Фертэ, — эти украшения появились на заре этой самой цивилизации во всем блеске своего технического совершенства и красоты. Конечно, мы уже сказали, каким могло быть их происхождение. И все же поразительно, что в гробницах Центральной и Северной Италии украшения из бронзы, в изобилии встречающиеся в усыпальницах вилла-новийской культуры, к 700 году до Рождества Христова постепенно уступили место украшениям, которые не имеют ничего общего со своими непосредственными предшественниками»{515}.

Однако в тех же гробницах, где в начале VII века до н. э. внезапно — и сразу во всеоружии — проявилось этрусское ювелирное искусство, другие виды искусства, например скульптура, только начинают, словно развиваясь с нуля, изобретать свои формы и приемы. Трудно понять, как техническая виртуозность, породившая ожерелье из кургана Пьетрера в Ветулонии, «состоящее из двадцати подвесок, каждая из которых украшена одной-двумя человеческими масками с завитыми волосами»{516}, могла сочетаться с тяжеловесной неопытностью, проявившейся в каменных изваяниях на гробнице{517}. Кроме того, нам неизвестно, в каких местных рудниках добывали такое количество золота. Так что не стоит отмахиваться от одной гипотезы. Мы уже видели, что начало греческой колонизации Италии и основание халкидянами города Кумы в VIII веке до н. э. были обусловлены тем, что их привлекали этрусские железо и медь. Но возникает вопрос — что же греки привозили взамен?{518} Не золото ли? Не золотые ли украшения?