Павел Карпов - Черная Пасть

• Название: Черная Пасть
• Автор: Павел Карпов
• Издательство: Издательство "Туркменистан"
• Жанр: Детская проза
• Год: 1971

... Черная пасть - так каспийские мореходы, таймунщики и рыбаки прозвали чудовищный и сказочно богатый залив Кара-Богаз-Гол. Страшными легендами и загадочностью овеяна Черная пасть, которая, по живучему преданию, пожирает мелеющий Каспий, заглатывая его воды в бездну. Таинственные сказания живут в народе и о "змеином острове" Кара-Ада, ставшем в годы гражданской войны местом гибели многих революционеров.

В заповедных местах добытчики и отважные искатели берут из каспийских тайников несметные химические богатства.

О суровых поисках кладов и жизненных дорог, испытаниях и приключениях эта книга.

---

- Не перепутай голоса, Сергей! - просил он в какой уж раз.

- Что это за кубышка? - спросил Сергей, пытаясь дотронуться до красиво выточенного кубка. - Клади на стол и говори, что принес!

- Нельзя класть! - с беспокойной живостью ответил Байрам Сахатов. - Это - как факел! Здесь не просто земля, а огонь сердца... большая человеческая жизнь!..

Интерес у Сергея перешел в нетерпенье, которое и толкнуло его на поступок, если не детский, то не совсем приличный: Сергей дотянулся до руки Сахатова и силой опустил ее к столу. Но и после этого парторг не выпустил из рук то, что так бережно держал и не решался никому доверить. Первому все же он доверил Сергею Брагину.

- Возьми, - сказал Байрам Сахатов с трепетным предостережением. - Не клади... В руках держи. Чувствуешь, Сергей, что это?..

- Не пойму.

- Это горсть земли с могилы героя Валерия Рылова.

Но и после этого не поверил Сергей, что это действительно так. Неужели это от их земляка Валерки Рылова, весельчака и спортсмена, молодого геолога, сына карабогаз-ского искателя?.. Паренек из Бекдуза, Герой Советского Союза Валерий Дмитриевич Рылов погиб в бою с фашистами на литовской земле и похоронен в Римше, на кладбище, в самом центре селения. И вот земля оттуда... Черная, влажная, с неувядшими травинками.

- Из Литвы? И еще свежая, пахучая земля, - не верилось Сергею. - Как ты добыл, Байрам?

- Друзья привезли, - сказал наконец новость Сахатов. - У нас же сейчас гости с берегов Янтарного моря! А вы и не знаете. Ночью приехали, когда вы на озере стреляли по своим теням...

Сергей взглянул на Сахатова: всерьез ли он насчет теней? Не похоже, чтоб смеялся.

- Сестра нашего Валерия увела гостей к себе. Захватила всех сразу Ирина Дмитриевна и не выпускает из дома. Насилу вот это выпросил. - От этой новости люди как-то вдруг подтянулись и насторожились, а текущие дела на какое-то время стали обсуждаться не так крикливо и суматошно.

- И ты до сих пор молчал! - серьезно упрекнул Сахатова директор Чары Акмурадов.

- А гости не похожи на циркачей. Без афиш и фанфар приехали, - не обижаясь на упрек, ответил Сахатов. - С аэродрома без провожатых сразу нашли дорогу к своим родственникам.

- Да, эти литовцы теперь самые ближайшие наши родственники! Крепче такого родства не может быть на свете, - Чары Акмурадов потрогал небритый подбородок, посмотрел на других.

Под стать ему своей щетиной был только Сергей Брагин, совсем одичавший за время аварии. Он хотел побриться в обеденный перерыв. И только Метанов, хотя и провел вместе с ними ночь на колесах, был свеж, готов к любому приему. Про Байрама Сахатова - высокого, с длинными, зачесанными назад гладкими волосами, чуть приспущенными висками и спокойным, осторожным лицом; про молодого парторга, недавнего лаборанта, выпускника ашхабадского университета и говорить было нечего. У него всегда был вид аккуратного учителя или лектора, хотя он подолгу пропадал на озерах среди сборщиков, на промышленной площадке, около установки "кипящего слоя", в порту, на жилых стройках, в пионерских лагерях. Элегантность и кажущаяся хрупкость фигуры не мешали Байраму Сахатову лезть в самую адскую черновую работу, в производственную толчею. Бывало, что он слишком глубоко уходил и путался в мелочах, в которых без него можно было обойтись. За эту вездесущность и настырность Чары Акмурадов и другие коммунисты нередко упрекали Сахатова, а он в шутливой форме, но вполне резонно говорил:

- Лабораторная работа, как вы решили, не по мне. Вот я и стал подвижником. Зачем ждать, когда к тебе придут: лучше самому пойти к людям и узнать от них нужное, послушать, чего хотят сказать, проведать - о чем их заботы. Не будет халат коротким, если по совету сшит!

Возразить на это было трудно, и все же некоторая несобранность и желание во всё встревать и делать самому у Сахатова были. Освобожденным парторгом он работал немногим более года, набирал опыт и помощников, а отсутствие усидчивости и степенности Байрам с успехом возмещал своей завидной энергией, поворотливостью, твердостью суждений в самых щекотливых вопросах и умением отличать истинных тружеников от болтунов и приспособленцев. Знавший Сахатова лучше других, Чары Акмурадов не случайно упрекнул, подозревая, что тот опять взял на себя лишнего.

- Вместе с гостями ты прилетел из Красноводска? Теперь я догадываюсь, почему им не понадобились провожатые в Бекдузе. - Пожалуй, не зря ворчал Чары Акмурадов, таких гостей надо встречать, если и не речами и барабанами, то и не втихомолку, а всем миром, хлебом-солью. - Узнал хотя бы о их планах, Байрам Сахатович? - продолжал хмуриться директор.

- Вы же туркмен, Чары Акмурадович, - так же серьезно отозвался Сахатов, поглаживая расписную шкатулку. - Гость в доме - превыше всего! Для своей родни - литовцев из Римши - ничего не пожалеем и не скроем.

- И по-русски гостей так встречают, Чары Акмурадович! - поддержал парторга Сергей Брагин. - Стеснять их не надо, а подумать как лучше принять, положено!

- Опять, Сергей Денисович, хотите взять силовым приемом, - нарушил свое затянувшееся молчание Метанов. - Поголовным большинством берете: двое на одного. Я на вашей стороне, Чары Акмурадович! Нельзя допускать произвола под видом радения и энтузиазма. Общественное горение тоже не лишне регламентировать, Байрам Сахато-вич! Мы тут с бишофитом не знаем что делать, в темную играем, а у вас обособленные приемы гостей чуть ли не из-за границы!.. Западных соплеменников, которые отлично знают, что такое высший тон и настоящий сервис, надобно изысканно встречать. И ваш, Сергей Денисович, национальный этикет тоже следует отпускать в меру, когда вступает в свои права истинная цивилизованность. Это своего рода бомонд!.. Я готов помочь, Чары Акмурадович. Очень ко времени оказался среди нас Игорь Маркович Завидный - украшение любого общества! - Семен Семенович прищелкнул пальцами, словно заранее предвкушая свой душещипательный конферанс на этой встрече. - Эх, а не пригласить ли нам на торжества представителя с того света? Это будет сенсация, шик! Послушай, старина, Байрам Саха-тович, давай угостим этих прибалтийцев... представителем иностранной фирмы. Это же фурор!..

Первым возразил сам Байрам Сахатов.

- Наши друзья не на карнавал приехали, и не на смотрины. Они не нуждаются в такой сомнительной приправе.

- Что... разве у нас выводка подержанных грандов? - в том же смысле, что и Сахатов, сказал Сергей. Кивнув на телеграмму, он заметил: - А про бишофит, Семен Семенович, вы свои слова зря в общую разговорную кучу свалили! Об этом у нас особая речь, и темнить тут, как вы справедливо подчеркнули, не следует. Сегодня на партбюро и с бишофитом проясним.

Семен Семенович умел ловить стрелы на лету и пускать их в обратном направлении, но сейчас своим даром он не воспользовался, видимо, решив, что у Братина слишком туго натянута тетива лука. Тем более он не знал, как истолковать напряженное молчание Чары Акмурадова.

- В такое время разве может состояться заседание партийного бюро? - спросил Метанов у всех сразу. - День отдан гостям...

Озабоченность на его лице по этому поводу была столь внушительной, что он для большой убедительности привстал на цыпочки и выглянул в окно, словно гости уже надвигались и следовало побыстрей все поворачивать на улыбчивый лад. Но смотреть-то, оказывается, надо было не в окна, а на дверь, которая отворилась с такой стремительностью и с таким ветром, что бумаги слетели со стола, а люстра закачалась и на плечо Семену Семеновичу упала сонная моль, застрявшая в светильнике с ночи. В дверях появился самый заметный и необходимый в этот день га-лург - председатель завкома Садык Мустафин, пожилой, полный, но очень подвижной и суетливый, гурьевский казах в полувоенной форме. Как всегда с планшеткой, в сапогах, гимнастерке с накладными карманами и не по костюму - в войлочной белой шляпе степняка.

Поприветствовав всех осторожно приподнятой шляпой, Мустафин вошел в кружок, расстегнул планшетку и вынул из нее кусочек медной проволоки.

- Видали? - спросил он почему-то именно у Сергея Брагина.

На первый взгляд ничего особенного в этой медяшке не было, и Сергей осмотрел у проводничка концы: один был блестящий, с острым обрезом, другой - оплавленный, с копченым наростом. Прикинув, к чему бы этот кусочек проволоки мог крепиться, Сергей спросил:

- Для ребят подобрал, стрелять из рогатки?..

- Ах, не узнаешь, Сергей Денисович! - укорил его в недогадливости Мустафин. Он взял у Брагина погнутую проволочку и передал Метанову. - Вам, Семен Семенович, велел отдать Гоша. От него я пришел. Из больницы. Говорит Гоша, что нашел ее в электрическом счетчике у "мангалки" кипящего слоя.

- При чем тут счетчик? - возмутился Метанов. - Не бредит ли этот субъект?

- Аи-аи, Семен Семенович, зачем такая обида? - Мустафин вынул из планшетки узенькую бумажную ленту, исписанную в столбик. - Вот кривая градусов у Гоши. -