Кир Булычёв - «Если», 1998 № 04

• Название: «Если», 1998 № 04
• Автор: Кир Булычёв
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Кир Булычёв. ЗВЕЗДЫ ЗОВУТ! рассказ

Леонид Лесков. ДОТЯНУТЬСЯ ДО КОСМОСА

ФАКТЫ

Роберт Шекли. ЛАБИРИНТ МИНОТАВРА, повесть

ПРЯМОЙ КОНТАКТ

Роберт Шекли «ПРОСТО НАДО ЖИТЬ!» (ответы на вопросы читателей «Если»)

Грег Бир. МАНДАЛА, повесть

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПОРТРЕТ

*Игорь Петрушкин. ГОТИКА ЗВЕЗДНЫХ ПРОСТРАНСТВ

ФАКТЫ

Майкл Пейн. ЯЗЫК ДУХОВ, рассказ

Владимир Корочанцев. НЕ СМОТРИ НА ТЕЩУ!

Джек Холдеман. ЗАМКИ ИЗ ПЕСКА, рассказ

Стивен Р. Дональдсон. ЛЮБИТЕЛЬ ЖИВОТНЫХ, повесть

КОНКУРС БАНК ИДЕЙ

Алексей Зарубин. ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ ПОД РУКОЙ, рассказ

КУРСОР

РЕЦЕНЗИИ

PERSONALIA

ВЕРНИСАЖ

*Вл. Гаков. СВОБОДНАЯ РУКА ДЖИМА БЁРНСА

ВИДЕОДРОМ

*Как это делается

— Евгений Зуенко. ПОВЕЛИТЕЛЬ ОБЕЗЬЯН

*Документ

— Дмитрий Крюков. ПУТЕВОДИТЕЛЬ В МИР МАГИИ…

*Сериал

— Александр Майоров. ЧУЖИЕ ПРОТИВ РИПЛИ

*Рецензии

*Интервью

— Наталья Мелосердова. В ГОЛЛИВУДЕ КРИЗИС ИДЕЙ! (интервью с Юрием Каррой)

*Внимание, мотор!

— Арсений Иванов. НОВОСТИ СО СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКИ

_{Обложка Бернса Д. (Jim Burns)Иллюстрации О. Дунаевой, А. Филиппова, С. Шехова.}

---

— Не знал, что у вас есть мечи.

— Мечи у нас недавно, но их уже пора перековать на орала. Это чрезвычайно важно.

Теперь он глядит на меня, а я, как всегда, с изумлением таращусь на его огромные карие глаза, лишенные зрачков.

— Марк, ты должен мне объяснить, — говорит он, оживленно двигая пальцами.

— Конечно, если смогу.

— Каково истинное предназначение орала?

— Это орудие труда, оно используется в фермерском хозяйстве. В него обычно впрягают лошадей или быков.

Омега вздыхает совсем как человек.

— Значит, придется достать лошадей. Как ты думаешь, это будет трудно? Где мы можем найти фермерское хозяйство? Что делают лошади? А быки — они похожи на морские раковины? На той неделе у нас было задание по ракушкам, и мы уже набили руку. Это бы упростило дело. Ты нам поможешь?

— Ну, мне понадобится какое-то время, чтобы все продумать. Могут возникнуть сложности.

— Да, конечно, — кивает он и снова принимается за работу. Движения его не слишком уверенны, но металл звенит бойко и красиво.

Я отправляюсь на Базу пешком. Путь неблизкий, но мне необходимо проветрить мозги. Когда я подхожу к реке, вода расступается, обнажая сухое дно и лежащую поперек желтую ковровую дорожку. Водяные стены совершенно гладкие и прозрачные. Шагая по дорожке, я ясно вижу справа и слева от себя резвящуюся в воде мелкую живность. Я провожу пальцем по прохладной стене, и вода смыкается за моей спиной.

Сегодня путь к Базе отмечен крупной белой галькой, а посреди тропы тянется единственный металлический рельс. Я припоминаю, что их должно быть два. И, кажется, провода над головой. А как насчет канавки между рельсами? Я никак не могу решить. Окружающее мутнеет, колеблется, проясняется… Ничто не изменилось, мои сомнения лишь ненадолго потревожили порядок вещей. Зато теперь тревожиться начинаю я. Нет, мне все-таки следует быть намного уверенней!

По левую руку, примерно в четверти мили, кучка туземцев в оранжевых теннисных туфлях охотится на слонов в высокой траве. Никаких слонов там, понятно, нет, это было бы сверхнелепо, и тем не менее у двоих в руках огромные ружья, а остальные вооружились копьями и деревянными трещотками.

Часть пути рядом со мной шагает какой-то старик, и мы оживленно болтаем о пустяках, пока мое внимание не отвлекается, и я забываю о попутчике.

Забавно все же, что можно настолько включиться в игру! На этой планете нет стариков. Здесь только я и Сэм, и никто из нас не достиг преклонного возраста. А также здесь нет слонов.

Когда я вхожу, Сэм пытается отремонтировать передатчик. Он только и делает, что чинит это разбитое радио. По мне — занятие еще более бесполезное, чем трепотня с призрачным старикашкой.

— Эй? — я заглядываю ему через плечо.

— О! Привет, Марк, — бормочет он и откладывает паяльник; весь стол заляпан живописными кляксами серебристого припоя.

— Что сидишь взаперти в такой славный денек?

— Ты шутишь? — кривится он. — Проклятый метановый дождь!

— Послушай, Сэм, — говорю я ему. — Какое тебе дело, что там в действительности, если ты можешь дышать и гулять по лугам. А хочешь, я просто выйду на улицу и куплю тебе эти самые детали? Вчера я видел отличный радиомагазинчик.

— Не получится.

— Почему же?

— Электроника — штука сложная. Я не могу удержать в голове все одновременно. Я и так то и дело забываю, что вот-вот понадобится.

Солнце меж тем сияет изо всех сил, и дети с книжками под мышкой весело бегут в школу.

— Хочешь мороженого?

— Почему бы и нет? Все равно дело не ладится, — говорит он, роняя на стол пару транзисторов, которые бледнеют и бесследно растворяются в воздухе.

Мороженое с ванилью. Или шоколадное. Клубничное было бы лучше, но Сэм не любит клубники, а без согласия Сэма мне мороженое не зафиксировать.

— Давай сотворим зеркало? — предлагаю я между порциями нежнейшего ванильного с орехами.

— Зеркало? А зачем?

Сэм смачно уминает гамбургер. Огурчик он аккуратно отодвинул на край тарелки.

— По-моему, во всех старых фильмах, если герой где-то теряется, у него всегда есть зеркало. Когда мимо пролетает аэроплан, он пускает солнечный зайчик, и тогда его, конечно, спасают. По-моему, в этом есть смысл.

— Где тут смысл?! Здесь нет аэропланов, а если какой-нибудь и пролетит, один Господь ведает, что там у него будет внутри. Конечно, если тебе это доставит удовольствие, я помогу сделать зеркало. Но я категорически отказываюсь торчать с ним снаружи, изображая идиота, поджидающего аэроплан… Скажи-ка, а героя всегда спасают?

— Ну… Да, конечно. А если нет, тогда он создает семью с красивой туземкой и…

— Девушкой?

— Естественно. Она всегда попадается на пути героя.

— А почему нам не попалась? — спрашивает Сэм, и это хороший вопрос. На такие вопросы всегда существуют ответы. Правда, они могут быть неверными, если не все факты известны.

— Право, не знаю. Забыл спросить. Но думаю, нам удастся выменять девушку за лошадь. А может, я достану даже двух.

Но Сэм уже не слушает меня. Он отошел в дальний угол и сидит там перед огромной кипой «Плейбоев», трудолюбиво выдирая страницы и раскладывая их перед собой на полу. Должно быть, на него изрядно повлиял наш разговор о девушках.

_ У-у-у! — выдыхает Сэм, обнаружив портрет красотки с сорокадюймовым бюстом, и тихонечко хихикает.

Прошлой ночью он вдрызг упился дешевым вином и обзывал меня по-всякому непотребными словами. Если он думает, что я об этом забыл, то сильно ошибается. Я ему все припомню.

От мороженого никакого толку, я по-прежнему голоден. Я пожираю хорошо прожаренный бифштекс с картофелем и зеленым горошком, но он улетучивается из желудка словно воздух, и я опять чувствую голод. Тогда я достаю пилюлю из поясного кармашка, и она помогает. Есть мне больше не хочется.

Мы живем в постоянном страхе потерять наш запас пилюль. Или забыть, куда мы их положили. Сэм этого не знает, но я подсчитал, что пилюль хватит еще на три года. Шесть лет на одного. Такая мысль приходила мне в голову, и я уверен, что Сэм тоже об этом подумывал. Он тугодум, но отнюдь не дурак. В конце концов, ведь именно он капитан.

Я присаживаюсь выкурить сигарету. Сэм обзавелся парой ножниц и трудолюбиво вырезает своих голеньких подружек, чтобы расклеить их в семейном альбоме с атласно-черными страницами. На самом деле это филировочный инструмент с зубчиками, но девицы от этого становятся только интереснее.

С лошадьми уже давно пора решать. Если я смогу дать туземцам правильные изображения, то, вполне вероятно, они дадут мне что-то взамен. Что-нибудь такое, в чем я особо нуждаюсь. Но тут встает проблема выбора, поскольку в мире великое множество самых разнообразных вещей. Когда мы ходили всей компанией в ресторан, я всегда делал свой выбор последним. Так что принять решение мне всегда трудно. Можно, конечно, спросить у Сэма, но Сэм сразу начнет талдычить о девушках, а я не уверен, что готов к такому повороту.

Вообще, я мало в чем уверен. С памятью у меня точно не все в порядке. Похоже, из нее вырезали большие куски филировочными ножницами, оставив разлохмаченные зубцы.

В конце концов я прихожу к мысли, что мне следует обговорить это дело с кем-нибудь из туземцев. Туземцы всегда знают, что надо. Кроме того, они ужасно хотят иметь лошадей. Надеюсь, я не забыл, как выглядят лошади.

Я хотел сказать Сэму, куда собрался, но решил не делать этого, он только опять взбеленится. Сэм мне уже тысячу раз повторял, что здесь нет никаких туземцев. Во всяком случае тех, которых мы видим. Может, он прав. А может, и нет. Ведь чрезвычайно важно, чтобы они были. Потому-то они есть. Совсем просто, не правда ли? Когда Сэм уж слишком достает меня своей логикой, я отправляюсь поболтать с одним из местных, такие беседы освежают. И пусть на самом деле он совершенно не такой, меня это не интересует.

Один из туземцев стоит в дверях.

— Привет, Бета, — говорю я ему.

Сэм поднимает глаза, морщит лоб и начинает крутить пальцем у виска. Он высовывает язык и производит губами неприличный звук. Я игнорирую его выходку как могу.

— Я Омега, — отвечает туземец.

Все они на одно лицо для меня.

— Чем я могу тебе помочь? — спрашиваю я.

Сэм галопом скачет по комнате, громко ухая и размахивая руками.

— Я пришел поговорить о лошадях. Мы хотели бы получить их как можно скорее. Все орала уже готовы.,

Сэм, который по причинам, известным лишь ему самому, может слышать лишь мою половину разговора, дико хохочет, катаясь по полу и дрыгая ногами.

— Пойдем куда-нибудь, где мы сможем побеседовать спокойно, — говорит Омега, указывая на Сэма длинным многосуставчатым пальцем.

— Само собой, — отвечаю я, желая убраться подальше, и мы уходим.

Погода опять великолепная, полагаю, потому, что мысли Сэма сейчас заняты другими вещами. Вообще-то у него крайне неприятное свойство подавлять активность моего собственного воображения. Прогуливаясь, мы с Омегой доходим до говорящего камня, где я в первый раз встретил туземцев. С этого же момента начинаются мои связные воспоминания о планете. В памяти у меня зияет множество пустот, и в самую большую из них провалились события, случившиеся непосредственно после посадки. Аварийной посадки. Крушения. Кажется, это принято называть так?