Ингеборг Фляйшхауэр - Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

• Название: Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939
• Автор: Ингеборг Фляйшхауэр
• Жанр: История

---

Отсутствие положительной советской реакции вновь породило у Риббентропа и Гитлера колебания и сомнения. Теперь все свои надеж­ды они связывали с послом Шуленбургом и с его за долгие годы с большим трудом завоеванным доверием у Советского правительства. Неизвестно, в какой мере Шуленбург к этому времени уже догадывал­ся, что его — как это сформулировал будущий сотрудник посольства и доверенное лицо советской разведки Герхард Кегель — «использовали для беззастенчиво подготовленной мошеннической уловки, с помощью которой Гитлер хотел заполучить возможность на какое-то время нейт­рализовать Советский Союз»[933]. В то время Шуленбург едва ли мог из­ложить подобные соображения письменно. До сих пор также неизвестно, догадывалось ли Советское правительство о двойственном характере усилий посла и полагалось ли и в какой мере на его специфи­ческую посредническую деятельность. Сведения на этот счет, возмож­но, содержатся в документах советской разведки, которые могли бы представлять особую ценность для уяснения деятельности германской дипломатии в борьбе против политики войны. Известно, что посол в по­следующие недели оказался под сильным давлением Вильгельмштрас­се и самого Гитлера и вновь почувствовал угрозу своей дипломатической карьере.

2 августа 1939 г. Шнурре обратился непосредственно к послу. Он попытался рассеять имевшиеся у Шуленбурга сомнения, сообщив ему под «секретом!», что «политически... проблеме России здесь уделяется первостепенное внимание. За последние десять дней я ежедневно об­суждал обстановку — устно или по телефону — с господином рейхсминистром иностранных дел и знаю, что он постоянно по данному вопросу обменивается мнениями с фюрером. Господину рейхсминистру ино­странных дел нужно как можно быстрее по проблеме России получить какие-то результаты, причем не только отрицающего (помехи англий­ским переговорам), но и положительного плана (взаимопонимание с нами). Потому и спешка... Вы можете себе представить, с каким нетер­пением здесь ждут Ваших переговоров с Молотовым»[934].

Между тем Советское правительство было очень занято перегово­рами по тройственному пакту, и возможно, что Шуленбург, возложив на них надежды, не очень старался добиться приема у Молотова. Мно­гие годы он хорошо знал Стрэнга, неоднократно в последние недели встречался с ним, а также с послами Сидсом и Наджиаром и ясно пред­ставлял себе значение происходящих переговоров для предотвращения войны.

После объявления 1 августа о назначении западных военных деле­гаций Политбюро ЦК ВКП (б) 2 августа обсудило порядок переговоров и утвердило состав советской военной делегации[935]. Ее возглавил нар­ком обороны К.Е.Ворошилов, членами являлись начальник Военно-Воздушных Сил А.Д.Локтионов, начальник Генерального штаба Красной Армии Б.М.Шапошников, заместитель начальника Генштаба И.В.Смородинов, нарком Военно-Морского Флота Н.Г.Кузнецов. Де­легация была самой что ни на есть представительной.

Наряду с этим Наркоминдел 1 и 2 августа в результате трудной и кропотливой юридической работы придал определению «косвенная аг­рессия» более приемлемую для британской стороны форму. Непосредственным поводом для этого послужило заявление английского премьер-министра и особенно заместителя министра иностранных дел Батлера во время дебатов в нижней палате парламента 31 июля 1939 г. Из-за очевидного провала политических переговоров с СССР англий­ское правительство оказалось под сильным давлением общественности и оппозиции. Причиной затяжки переговоров Чемберлен и Батлер на­звали проблему, связанную с определением «косвенной агрессии» Германии против Прибалтийских стран. Они дали понять, что предложенная советской стороной формулировка не только могла бы привести к «нарушению» нейтралитета Прибалтийских стран, но яко­бы, как намекнул Батлер, прямо-таки толкала на такое нарушение, с чем, дескать, английское правительство не могло согласиться.

Подобные откровения задели за живое Советское правительство, которое считало, что его намерение искажали самым бесцеремонным образом. 2 августа газета «Известия» опубликовала сообщение ТАСС, в котором правительство СССР отмежевывалось от ложных заявлений английского заместителя министра иностранных дел[936]. Шуленбург немедленно направил перевод этого сообщения в Берлин[937] и интерп­ретировал его в том смысле, «что Советское правительство и после того, как Англия и Франция, направив военные миссии, сделали дальнейшие уступки, не склонно изменить свое мнение в вопросе о гарантиях При­балтийским странам против косвенного нападения и пойти в этом во­просе на уступки». Позиция Советского правительства на переговорах усилилась.

После полудня 2 августа Молотов принял послов Франции и Вели­кобритании, чтобы высказать им возмущение Советского правительст­ва по поводу публичного представления в искаженном виде советской точки зрения. Его первый и самый важный вопрос на этой встрече ка­сался наличия у приезжающей английской военной миссии «полномо­чий для ведения переговоров». В связи с ежедневно ухудшающейся ситуацией Советское правительство хотело бы как можно быстрее за­ключить военный союз. Можно с уверенностью предположить, что оно уже знало о недостаточных полномочиях английской делегации. Сидс заметил уклончиво, что он затрудняется сказать. Подобное заявление было равносильно отрицательному ответу. С советской точки зрения, это означало, что Великобритания, которая сперва затянула, а затем завела в тупик политические переговоры, теперь заранее сводила и во­енные переговоры до уровня ни к чему не обязывающих разговоров. Кроме того, к тому времени уже имелись все основания предполагать, что недостаточно авторитетный персональный состав английской деле­гации сделает невозможным плодотворный диалог. Через несколько дней после объявления состава английской делегации это предположе­ние подтвердилось, отрицательно сказавшись на советской оценке по­ведения Англии. Наметился резкий поворот к худшему. По мнению Сидса, Молотов отпустил послов «иначе, чем при нашей предыдущей встрече, и я чувствовал, что наши переговоры потерпели серьезный ущерб»[938].

Советское недоверие к английскому ведению переговоров получи­ло дополнительный импульс 3 августа 1939 г., когда германский посол в Лондоне Герберт фон Дирксен при поддержке того же самого замести­теля министра иностранных дел Батлера, продолжая начатые Хадсоном и Вольтатом разговоры, приступил к широкомасштабным переговорам относительно германо-английского компромисса с глав­ным экономическим советником английского правительства сэром Г.Вильсоном. На этих переговорах, о содержании которых «знал тогда каждый опытный политический наблюдатель»[939], по мнению совет­ской стороны, речь шла о новом «переделе мира»[940] среди капиталисти­ческих государств, и протекали они весьма успешно[941].

3 августа Советское правительство решило выслушать германского посла, давно ожидавшего аудиенции. Молотов принял его поздно вече­ром. Беседа длилась один час и пятнадцать минут (Шуленбург) или полтора часа (Павлов)[942]. Во время нее нарком иностранных дел, по до­несению Шуленбурга, впервые «оставил привычную пассивность и по­казал себя необычно заинтересованным».

Значение этой беседы теснейшим образом связано с особой инст­рукцией, переданной послу специальным курьером Гитлера. Согласно советской записи, посол заявил, что является тем лицом, которое «име­ет поручение германского правительства подтвердить высказанное Шнурре» Астахову. Затем Шуленбург изложил значительно возрос­ший каталог подлежащих обсуждению проблем, который должен был засвидетельствовать добрую волю Германии, и закончил, указав на три последовательных этапа. Цель, по словам Шуленбурга, состояла в улучшении «политических отношений... путем освежения существую­щих или создания новых политических соглашений». Он-де уполномо­чен своим правительством «заявить, что, по его мнению, между СССР и Германией не имеется политических противоречий» ни на востоке, где Германия не принимает никакого участия в японских захватниче­ских планах против СССР, ни на западе, где «также нет пунктов, кото­рые вызывали бы трения между Германией и СССР на всем протяжении между Балтийским и Черным морями».

«Что же касается Польши, — говорилось в советской записи, — то требования Германии также не противоречат СССР. Эти требования были изложены в речи Гитлера. С Румынией Германия стремится раз­вивать хорошие отношения и не намерена при этом задевать интересы СССР. Посол заключает, что, принимая во внимание изложенное, имеются все возможности для примирения обоюдных интересов».

По записи Шуленбурга[943], он изложил «основные пункты» полу­ченной инструкции: «заявление о Прибалтике», «к польскому вопросу» и о готовности Германии положить конец японской агрессии против СССР. В отношении Прибалтики, включая Литву, он подчеркнул «гер­манскую готовность... сориентировать... нашу позицию таким образом, чтобы обеспечить жизненные советские интересы в Прибалтике». Что касается Польши, то речь шла о готовности «соблюдать все советские интересы и договориться об этом с Советским правительством».