Кирилл Гусев - Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции

• Название: Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции
• Автор: Кирилл Гусев
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1975

Автор, видный советский историк, показывает сложный, извилистый путь некогда самой многочисленной и влиятельной мелкобуржуазной партии России — социалистов-революционеров. В книге вскрывается глубокий внутренний кризис партии эсеров, несостоятельность теории и практики мелкобуржуазного социализма, превращение эсеровских террористов в союзников Колчака и Деникина, организаторов кронштадтского мятежа и «антоновщины».

Проблемы, рассматриваемые в книге, имеют не только историческое значение. Они весьма актуальны, их изучение может быть полезным при оценке позиций современных мелкобуржуазных партий, выработке стратегии и тактики коммунистических партий в борьбе за создание единого фронта трудящихся в странах капитала.

Концы страниц размечены в теле книги так: <!-- 123 -->, для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере. — DS.

---

Харьковская организация после трехдневного обсуждения вопроса об отношении к группе «Народ» и решениям IX Совета партии распалась. Сторонники «народовцев» большинством голосов добились принятия решения, в котором большевики объявлялись единственной реальной революционной силой и предлагалось начать партийную мобилизацию в Красную Армию, войти в советские учреждения для технической и хозяйственной работы. После принятия этой резолюции сторонники ЦК вышли из организации.

В Екатеринодаре откололась левая группа, вступившая в переговоры с Екатеринодарским подпольным комитетом РКП(б). Сами эсеры объясняли раскол тем, что в гражданской войне их «организация, как таковая, участия не принимала и не принимает». На запрос екатеринодарских коммунистов об отношении к эсерам, которые «встали на точку зрения пролетариата и Советской власти», секретарь ЦК РКП(б) Е. Д. Стасова ответила: «Что касается инструкций по отношению к эсеровским группам, то поскольку они активно становятся в наши ряды и выступают против наших врагов, то они получают право на легальное существование, однако за отдельными лицами из их среды приходится иметь тщательный надзор»794.

В некоторых организациях хотя и не произошло раскола, тем не менее усиливалось левое крыло. Уполномоченный ЦК эсеров докладывал, что в Киевской организации и Всеукраинском комитете социалистов-революционеров очень сильны левые и «явно народовская группа, оставаясь внутри организации, делает свое дело»795. Левели и другие эсеровские организации Украины, в них продолжался организационный и идейный развал. В письме уполномоченного ЦК с Урала недвусмысленно указывалось, что «в связи с безответственной позицией партии оно (влияние группы «Народ». — Авт.) может иметь успех, особенно среди колеблющихся работников на местах, ищущих того или иного выхода из положения»796. Не следует преувеличивать политическое влияние группы «Народ». Но тем не менее она внесла свою лепту в процесс распада партии эсеров и перехода части ее членов на позиции поддержки Советской власти.

Процесс распада и размежевания среди эсеров проходил повсеместно. И если на советской территории образовалась группа «Народ», то в Сибири, где были наиболее сильны и многочисленны эсеровские организации, весной 1919 г. против политики Центрального и краевого комитета эсеров выступил «Сибирский союз социалистов-революционеров». Он обвинил партию эсеров в том, что она «давно изменила своей программе, народу и революции». Эту измену «Сибирский союз» видел прежде всего в тактике партии, которая являлась «сплошным отрицанием своей программы и идеологии», поскольку эсеры шли на коалицию с буржуазией, которую прежде отрицали. Члены «Союза» отвергали тактику борьбы на два фронта, считая главной задачей момента свержение правительства Колчака, и заявляли, что их организация создана «во имя возрождения истинной партии с.-р.»797.

Весной 1920 г. решение об отказе от вооруженной борьбы с Советской властью приняли белорусские эсеры. На состоявшемся 4 марта в Минске нелегальном съезде партии было заявлено, что ее члены готовы с оружием в руках бороться с польскими интервентами. Съезд исключил из партии группу Терещенко — Якубовского, вступившую на путь сотрудничества с интервентами.

Кризис партии эсеров непрерывно обострялся и к концу гражданской войны достиг апогея. По образному выражению самих ее членов, она таяла, как свеча, зажженная с обоих концов. Наиболее деятельная и активная часть социалистов-революционеров переходила на сторону Советской власти, а среди оставшихся царили растерянность и апатия. «Дробление партии социалистов-революционеров на ряд самостоятельных групп, — писали херсонские эсеры, — с одной стороны, нанесло тяжелый удар основной партии, обессилив ее и нарушив равновесие, а с другой стороны… обесцветило новые эсеровские образования, которые в процессе дальнейшего почкования свели свою деятельность к нулю»798.

В ЦК эсеров со всех концов стекались неутешительные сведения о развале местных организаций. «Остатки Пензенского губкома считают своей печальной обязанностью сообщить вам о тяжелом состоянии Пензенской организации, — сообщалось в одном из документов. — На 15 ноября была назначена губернская конференция… но на конференцию не прибыло ни одного делегата. Так она и не состоялась»799. В отчете Нижегородской организации социалистов-революционеров подчеркивалось, что все организации губернии распались, а «губернский комитет прекратил свое существование, не пытаясь хоть что-нибудь сделать для сохранения связей»800.

В докладной записке «О положении дел на Северном Кавказе» уполномоченный ЦК писал 23 июля 1919 г.: «В Терской области нет ни одной организации эсеров… Члены партии, за редким исключением, нытики, оппортунисты, скептики. Люди истрепались… интеллигенция размагничена до крайности, в лучшем случае она кое-как приспосабливается… к окружающей действительности, в худшем, и это бывает чаще, отходит от политической жизни совсем»801.

В Екатеринославской организации к концу 1919 г. «резко упала вера в третью силу, и она пребывала в почти полном бездействии, теряла влияние на массы». К ноябрю 1919 г. в Екатеринбурге осталось лишь 2 эсера, ведущих активную партийную работу, и 4—5 человек, «не порывавших активной связи с партией». В пределах губернии эсеровские группы сохранялись лишь в трех пунктах: Верхнем Уфалее, Нижнем Тагиле и Верхотурье802.

Воронежские эсеры в апреле 1920 г. обратились к ЦК с просьбой прислать партийных работников для подкрепления, ибо «организация обескровлена, как никогда»803. Однако это был глас вопиющего в пустыне: ЦК был бессилен что-либо сделать, ибо «дела и мысли эсеровские, — писал Буревой, — растекались по древу дезорганизации и безначалия»804.

Массовый выход из партии наблюдался и у левых эсеров. В Симбирской губернии к началу 1920 г. к большевикам перешли более 60 левых эсеров805. В ноябре 1918 г. вышел из партии «революционных коммунистов» и вступил в РКП(б) один из ее организаторов и в прошлом лидеров партии левых эсеров, А. Л. Колегаев. Этот факт был отмечен В. И. Лениным в речи на рабочей конференции Пресненского района в декабре 1918 г.806 Коммунистическая партия доверила Колегаеву ответственный пост члена Реввоенсовета и начальника снабжения Южного фронта. Вместе с ним вышли из партии А. Александров, А. Биценко, В. Черный, М. Доброхотов, а к концу гражданской войны завершила свою эволюцию влево, от народничества к большевизму, и вся партия «революционных коммунистов».

«Революционные коммунисты» в первых же своих документах подтвердили верность эсеровским доктринам, «идущим от Лаврова и Михайловского», но отказались от левоэсеровского политического курса и выступили за поддержку Советской власти и против применения индивидуального террора807. На II съезде этой партии, состоявшемся в декабре 1918 г., присутствовали 28 делегатов из 15 губерний, представлявшие 2800 членов и 1500 сочувствующих. Выше этих цифр численность «революционных коммунистов» не поднималась, и массовой партии их руководству создать не удалось.

В партии «революционных коммунистов» боролись две тенденции: с одной стороны, стремление большинства руководства к совместной работе с РКП(б), а с другой — попытки кулацких элементов использовать ее для борьбы с большевиками. «Революционные коммунисты», претендуя, подобно эсерам, на «защиту» интересов крестьянства в целом, обращались к нему прежде всего как к мелкому собственнику. Идеализируя уравнительное землепользование, II съезд партии выступил против наступления на кулака, записав в резолюции, что «вооруженные отряды не являются ни в коей мере средством извлечения хлебных излишков»808. Диктатуру рабочего класса «революционные коммунисты» предлагали заменить властью «трудовых элементов города и деревни, а не одного лишь пролетариата»809.

Однако главным, определяющим в позиции этой партии было ее отношение к Советской власти, которую она не только признавала как выражение воли трудящихся, но и заявляла о готовности всячески содействовать ее укреплению810. Советская ориентация партии «революционных коммунистов» была подтверждена проходившим в апреле 1919 г. ее III съездом. На нем присутствовало 30 делегатов с решающим и 7 с совещательным голосом, представлявших 6 губернских и 10 уездных организаций, которые объединили 3330 членов партии и сочувствующих. Съезд высказался за поддержку Советской власти и мер по укреплению Красной Армии811. В программе, принятой IV съездом «революционных коммунистов» в октябре 1919 г., подчеркивалось, что они являются советской партией, поддерживающей большевиков, но в то же время сохраняют народнические взгляды на аграрный вопрос и роль личности в истории. Поэтому большевики, продолжая борьбу с мелкобуржуазными взглядами, колебаниями и непоследовательностью «революционных коммунистов», в то же время поддерживали их, привлекали к советской и хозяйственной работе.