Кристофер Райт - ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета

• Название: ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета
• Автор: Кристофер Райт
• Издательство: Коллоквиум
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978–966–8957–18–5

Некоторые христиане разделяют весь ветхозаветный закон на предписательные моральные заповеди и необязательные в наше время заповеди обрядовые и гражданские. Другие и вовсе отвергают нравственное учение Ветхого Завета, считая его неактуальным, а обязательным для послушания — исключительно учение Нового Завета.

Крис Райт не согласен ни с тем, ни с другим взглядом, и убежден, что оба они умаляют первую часть Писания. Он предлагает совершенно новый подход и рассматривает богословскую, социальную и экономическую составляющие ветхозаветной этики, а затем разбирает ряд актуальных в любое время вопросов, применяя к ним результаты своего исследования: этика и экономика, земля и бедные, этика и экология, политика, закон и справедливость, общество, культура и семья, свобода и личность и другие.

После тридцати лет исследований и публикаций об этике Ветхого Завета Крис Райт собрал воедино свои выводы в этом обширном и легко читающемся учебном пособии, которое по праву можно назвать его самым выдающимся произведением. Оно должно занять первые строки в списках для чтения любого студента, преподавателя, служителя или прихожанина, интересующегося ролью Ветхого Завета в решении современных этических проблем.

Дэвид Бейкер

Тиндейл Хаус,

Кембридж

Кристофер Райт — директор Отдела международного служения «Лэнгем партнершип интернешнл». До этого был ректором «Христианского колледжа всех народов» и преподавал в библейской семинарии в г. Пуни (Индия). Из–под его пера вышло около двух десятков книг, включая «Уникальность Иисуса», «Миссия Бога», «Познавая Иисуса через Ветхий Завет» (СПб.: Мирт, 2010) и несколько ветхозаветных комментариев.

---

Приемлемое поклонение

Прочие списки добродетелей и пороков в писаниях пророков встречаются в тех контекстах, где пророки обращают внимание на вопросы поклонения и этики. Слишком часто пророкам приходилось видеть, что люди, в жизни которых недоставало нравственной чистоты, приходили на поклонение, совершали ритуал и вместе с тем жили в откровенном нечестии. Но для пророков неприемлемо было мирное сосуществование священных обрядов и социального зла. В дни Амоса не было недостатка в религиозности и соблюдении ритуалов, но необузданная социальная несправедливость богохульно исказила все это. Амос сказал об этом и был выброшен вон (Ам. 4, 4–5; 5, 21–27; 8, 5–6). Исайя сделал такое же обращение (Ис. 1, 10–17). Оба пророка добавили в свои доводы короткие списки положительной социальной этики:

перестаньте делать зло;

научитесь делать добро,

ищите правды,

спасайте угнетенного,

защищайте сироту,

вступайтесь за вдову.

(Ис. 1, 16–17)

Ищите добра, а не зла,

чтобы вам остаться в живых,

и тогда Господь Бог Саваоф будет с вами,

как вы говорите.

Возненавидьте зло и возлюбите добро,

и восстановите у ворот правосудие;

(Ам. 5, 14–15)

Самый короткий, но полный список положительных качеств встречается в Мих. 6 и вновь в контексте размышления о приемлемом поклонении. Услышав обвинение в адрес своего народа (Мих. 6, 1–5), Михей задается вопросом, что будет приемлемым жертвоприношением для покаяния: «С чем предстать мне пред Господом?» Подвергнув сомнению любое из жертвоприношений, даже своего первенца, он произносит знаменательные слова, которые являются вызовом каждому человеку:

О, человек! сказано тебе, что — добро

и чего требует от тебя Господь:

действовать справедливо, любить дела милосердия

и смиренномудренно ходить пред Богом твоим.

(Mux. 6, 8)

Иеремия был послан к самим воротам храма, чтобы там представить приходящим на поклонение нравственные требования Бога завета, ведь они заявляли, что поклоняются ему и уповают на его защиту. Иеремия говорит о таком практическом поведении, которое будет подтверждением подлинного покаяния, и противопоставляет его тому, что они делали на самом деле. Подробности этого приговора, учитывая типичные характеристики неправедного, включают (Иер. 7, 1–11)

• угнетение пришельца, сироты и вдовы

• пролитие невинной крови

• идолопоклонничество

• самонадеянная ложная безопасность и самодовольство

• воровство

• прелюбодеяние

• лжесвидетельство

Ис. 58 противопоставляет просто обрядовый пост этике подлинного покаяния. Подлинное покаяние принесет практический плод в следующих действиях:

Вот пост, который Я избрал:

разреши оковы неправды,

развяжи узы ярма,

и угнетенных отпусти на свободу,

и расторгни всякое ярмо;

раздели с голодным хлеб твой,

и скитающихся бедных введи в дом;

когда увидишь нагого, одень его,

и от единокровного твоего не укрывайся.

(Ис.58,6–7)

В этих отрывках несложно увидеть отголоски Декалога (также и в Ос. 4, 1–2). Более того, некоторые ученые полагают, что Десять заповедей использовались в общей литургии как предварительные условия для тех, кто приходил на поклонение. Если Декалог действительно использовался в поклонении, тогда Иеремия снова обращал внимание на требования, без которых оно превратится в бессмысленный обряд. Использовался Декалог подобным образом или нет, неизвестно, но у нас есть еще два ясных примера предварительных условий для участия в литургии в Пс. 14 и 23.

Господи! кто может пребывать в жилище Твоем?
кто может обитать на святой горе Твоей ?
Тот, кто ходит непорочно
и делает правду.

(Пс. 15, 1–2)

Далее псалом дает описание истинно поклоняющегося человека, который

• говорит истину в сердце;

• избегает пагубного действия, слов и мыслей;

• умеет отличить добро от зла в отношениях с людьми;

• верен своему слову, даже себе во вред;

• не испорчен жаждой денег, будь то через ростовщичество или судебные взятки.

Пс. 24 более лаконичен и ставит в один ряд внешние действия и внутренний мотив в знаменательной фразе: «Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто» (Пс. 24, 4).[306]

Это только самые яркие примеры той темы, что проходит через весь Псалтырь, да и многие части Ветхого Завета: достойное поклонение неразрывно связано с достойной жизнью. Литургия Израиля пронизана нравственными контрастами. Тон задается в самом начале псалма. Несмотря на всю глубину корпоративного сознания Псалтыри, межа праведности и беззакония, блаженства и суда встречается на пути каждого человека, даже в тайниках сердца и в отношении грехов, сокрытых от всеобщего обозрения или выявления.

Обличение даже скрытых грехов отдельных людей было, по всей видимости, функцией списка проклятий Втор. 27, 14–26. Этот список не оставлял лазейки для распространенного извинения: «Все в порядке, пока никто не знает». Содержание этого списка важно, поскольку связывает воедино другие списки, только что отмеченные нами, как в общем замысле, так и в некоторых конкретных деталях. Втор. 27 призывает проклятие на:

• идолопоклонничество;

• непочтение к родителям;

• передвижение межевых камней (экономическое жульничество);

• сбивание слепого с пути (социальное бессердечие);

• лишение справедливого суда пришельца, сироты или вдовы;

• сексуальные проступки, включая прелюбодеяние, скотоложество и инцест;

• тайное убийство;

• взятку за «убийство по суду»;

• общее несоблюдение закона.

Именно в поклонении нравственные перспективы обостряются и привыкают к взгляду на вещи с точки зрения Бога, а не через неясную и мутную призму внешнего облика. Этот опыт ярко описан в Пс. 72. Поэт едва способен твердо придерживаться личной нравственной чистоты и верить в нравственную справедливость Бога перед лицом успеха нечестивых и страданий праведных (Пс. 72, 1–16). Но когда он отправился поклониться в святилище (Пс. 72, 17), его мышление и нравственная уверенность были восстановлены благодаря новому пониманию высших целей Бога. Поклонение и этика связаны неразрывно в вере и мировоззрении Израиля.

Еще один способ признать важность поклонения в формировании этического мировоззрения Израиля — это вспомнить, что великие истории из прошлого Израиля пересказывались в контексте поклонения. Это повествования, которые постоянно повторяли и подчеркивали характер Господа. Они вошли в сознание Израиля как сильная формирующая и поддерживающая этическая сила. Мы склонны обращать больше внимания, чем следовало бы, на ветхозаветный закон, тогда как в повседневном опыте народа их нравственный опыт чаще направлялся регулярным переживанием повествования–в–поклонении, и именно оно обеспечивало внутренние и подтверждаемые общиной ценности и директивы.[307]

Падение и прощение

Видеть все с точки зрения Бога намного неприятнее, если ваш взгляд обращен на вас самих, потому что тогда осознание личного греха, падения и неадекватности становится резким. Это приводит нас к наиболее ярко выраженной и важной этической особенности Ветхого Завета, а также одного из его центральных вкладов в веру и этику библейской религии, иудейской и христианской, — осознанию человеческой этической несостоятельности наряду с поразительной благодатью божественного прощения.

У нас была возможность рассмотреть последствия грехопадения во всех сферах социальной этики, рассмотренных в предыдущих главах книги. Грех оставил свой уродливый след в социальной сфере, а также аккумулировался в процессах истории. Теперь мы видим, что Ветхий Завет не менее радикален и всеобъемлющ также в описании влияния греха на каждый аспект человеческой жизни. Вряд ли приговор Книги Бытия человечеству может быть более полным: «Все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время» (Быт. 6, 5); «помышление сердца человеческого — зло от юности его» (Быт. 8, 12). Правдивость этих утверждений является всеобщей (все люди без исключения – грешники) и конкретной (любой аспект личности человека поражен грехом).

Поэтому мудрец задает риторический вопрос, не ожидая, что кто–то подымет руку в ответ:

Кто может сказать: «я очистил мое сердце,
я чист от греха моего ?»

(Притч. 20, 9)

Таким образом, ветхозаветная этика стоит на фундаменте реализма. Не умаляя великих нравственных Божьих абсолютов, она полностью осознает моральное состояние человека, варьирующегося от явной хрупкости и слабости до открытого и упрямого бунта. Иеремия, который, вероятно, более всех остальных видел порочность и беззаконие, показывает проникновение зла в глубину всего человеческого естества: