Федор Сологуб - Том 6. Заклинательница змей

• Название: Том 6. Заклинательница змей
• Автор: Федор Сологуб
• Издательство: Интелвак
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-93264-022-7, 5-93264-034-5

В шестом томе Собрания сочинений классика Серебряного века Ф. Сологуба публикуются цикл рассказов «Неутолимое», роман «Заклинательница змей», статьи, эссе, заметки разных лет, а также воспоминания современников о писателе.

К сожалению, в файле отсутствует часть произведений.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

— Лоботряс!

Николай сделал вид, что не слышит, и говорил:

— Нет, это не бунт, а просто прогуливаются апаши с нашей или с какой-нибудь другой фабрики. Но я не хотел бы встретиться с ними где-нибудь в пустом месте. И эти разбойники — наследники наших фабрик! Для этих господ я должен уступить мое достояние! Нет, я на это никогда не соглашусь. Я приму свои меры.

— Что же ты хочешь сделать? — спросил Башаров.

— Поговорю прежде всего с Солодовским, — отвечал Николай.

— Это кто же?

— Здешний начальник жандармов.

Елизавета презрительно глянула на Николая и отвернулась. Николай вытаращил глаза, выпрямился и приготовился отразить все возражения. Башаров подумал, поморщился, пожевал губами, потом сказал тихо и веско:

— Пожалуй, это — самое умное, что можно сделать. Конечно, такое завещание колеблет фундамент общественного порядка.

В это время коляска обогнала двух гореловских рабочих, которые быстро шли по дороге в город. Николай язвительно засмеялся и сказал:

— Ходят наследники, точно добычу почуяли.

101

Утром Горелов позвонил к Черноклеину по телефону:

— Готово?

— К десяти будет готово, как сказано. Приедете сами или я вечером приеду с книгами?

— Приеду сам.

Радостно взволнованный, Горелов велел подать коляску. Поехал сначала на фабрику. Там посидел недолго в конторе, сделал два-три распоряжения, едва вникая в то, что говорит он и что ему говорят, оттуда прошел прямо в то отделение, где было тихо, не пылал огонь, не громыхали машины, где писарихи чинно сидели за станками и разрисовывали блюдечки и чашки идиллическими, шаблонными цветочками или на поворотном круге выводили золотые ободки и кружочки. Прошел мимо Веры. Едва глянул на нее, но отчетливо заметил, что она делает, и видел, что она его видит. Значит, сегодня ночью придет. Сердце сильно забилось, и он почувствовал, что не может пройти по другим отделениям. Да и не надо, ничего теперь не надо — какие там дела, когда такое солнце восходит и такая райская птица сладостно поет в душе, поет-заливается! Горелов опять прошел в свой небольшой кабинет при конторе. Пришли с какими-то делами, но он коротко сказал:

— Потом. К вечеру еще раз заеду. Теперь тороплюсь в город.

С минуту посидел один и уже хотел было подняться и идти к выходу, как появился Шубников. Горелов неласково глянул на него, но это не смутило Шубникова. Придавши своему лицу необычайно скабрезное выражение и изгибаясь с удивительною выворотностью, не хуже угря или балерины, он нагнулся к уху Горелова и с почтительною фамильярностью доложил:

— Иван Андреевич, сегодня ночью вас ждут в домике.

Горелов нахмурился. Подумал: «Да что это Вера выдумала через Шубникова передавать? Ведь она же меня видела!»

Потом сообразил, что Вера могла сказать это Шубникову с самого утра, когда Горелова еще не было здесь, и что, значит, она хочет прийти к нему, не дожидаясь завещания. Что же это может значить? Поверила? Полюбила? Сердце Горелова наполнилось радостью, гордостью, надеждою; страсть к Вере загорелась в нем с удесятеренною силою, отгоняя всякую скорбь и всякое зло и даже злое предвкушение смерти обращая в восторг. Он с восхищением вспомнил, как видел ее сейчас, когда она расписывала чайную чашку с широким золотым ободком, и подумал, что она вся удивительная, — и оттого, что она сегодня придет, и сама захотела прийти, мгновенным ужасом захолонуло сердце.

Но не с Шубниковым же делиться своим восторгом! Горелов сурово нахмурился, коротко сказал:

— Приду, — и торопливо вышел, чтобы сесть в коляску и ехать в город.

102

Утром Ленка поднялась очень рано и ушла в город. С Верою все было сговорено и условлено, и теперь Ленка знала, что ей делать. Когда ее порозовевшие от утренней росы легкие ноги быстро бежали по тропинке вдоль знакомого пути, она весело думала, что и грешница иногда может если не сделать доброе дело, то хотя помешать лукавому.

По одному направлению с нею, на базар в город, шли и ехали деревенские люди, то обгоняя, то отставая. Иногда они переговаривались с нею ленивыми голосами. Иногда без всякой нужды в воздухе висла крепкая брань. Но все эти люди казались Ленке неподвижными, косными, почти не коснувшимися жизни и не сознавшими той ее тяготы, которую несли хрупкие Ленкины плечики. Все эти частые попутчики и редкие встречники не мешали ей тревожно думать о том, что будет нынче вечером, и мысли ее были быстры и точны, как длинный бич в ловкой руке наездницы.

Дома Ленка тщательно и нарядно оделась и отправилась на пароход. На гореловской пристани ее встретил Шубников.

— Ну вот спасибо, что не обманули, — тихо говорил он, пожимая ее руку, — я его уже подготовил.

Но видно было, что он озабочен и еще чем-то другим: глаза его то и дело обращались к теснившимся на пристани. Ленка огляделась и увидела Малицына. По-видимому, он ехал вниз. В его руках ничего не было. Но вслед за ним прошла на пароход не знакомая никому здесь девушка в синих очках; она несла парусиновый чемоданчик. Ленка вспомнила, что Вера рассказала ей вчера о решении рабочих перед забастовкою отправить Малицына из слободки, чтобы сохранить нужного человека. Быстроглазая Ленка заметила, что Шубников украдкой смотрит и на Малицына, и на девицу в очках. Подумала с досадою: «Ну зачем же они его на пароход направили».

Пароход отошел, пристань опустела, Шубников повел Ленку в гореловскую усадьбу. Долго шли мимо заборов, сараев, какими-то окольными тропками. Через калитку у запертых ворот прошли на пустынный двор, оттуда через ворота в сад и опять шли по тропке вдоль забора. У другой калитки, закрытой со всех сторон кустами сирени, Шубников остановился, достал из кармана ключ, — и через минуту Ленка очутилась в том самом уютном саду, куда недавно с противоположной стороны вошла ночью Вера.

— Вот, Леночка, здесь вам придется проскучать до вечера, — говорил Шубников, вводя Ленку в дом.

Ленка с любопытством осматривалась.

— Ну что ж, поскучаю, — сказала она. — Может быть, книжка найдется.

Шубников скабрезно осклабился и отвечал:

— Найдутся здесь и книжки, и картинки. Пока позавтракайте, потом вам обед принесут.

103

От ранней прогулки Ленка проголодалась и с удовольствием села за стол. Что еще будет вечером, — но теперь надо хорошенько отдохнуть, выкинуть из головы тревожные мысли, быть беззаботною, собрать силу и внимание для трудного сеанса.

— Пока вы кушаете, Леночка, я тут кое-что посмотрю в доме, — сказал Шубников и вышел в коридор.

Ушел и точно потонул: ковры, застилавшие полы в комнатах и коридоре, скрадывали звук шагов. Ленка положила себе осетрины, облила ее белым соусом, потом тихонько подбежала к двери, прислушалась. Звякнул телефонный звонок и замер, задушенный нажимом кнопки, только слышно было гудение быстро поворачиваемой ручки, потом голос Шубникова:

— Пожалуйста, 37.

Ленка осторожно высунула голову, — в коридоре никого, голос слышен из комнаты в дальнем темном конце коридора. Опять заглушённый звонок, — ожидание, — голос Шубникова, слова неотчетливо слышны. Ленка сделала несколько шагов по коридору, — сквозь гудение негромкой речи как будто слова:

— Агитатор, — пароход, — девица в синих очках, — парусиновый чемоданчик, — да, вниз, — там, может, на «Самолет»…

Не столько слышала эти слова, сколько догадывалась, что они могут быть такими.

Молчание, короткий треск отбоя.

Ленка мигом очутилась опять за столом. Когда вскоре вошел Шубников, Ленка не спеша, с видимым удовольствием ела осетрину и так была угублена в это занятие, что даже, казалось Шубникову, не сразу заметила его появление. Он спросил:

— Ну что, как? Отдаете должную дань гореловской кухне? Так в ресторане нигде не накормят. Какова рыбка, а?

Он расхваливал гореловскую кухню с усердием верного слуги и с удовольствием будущего участника таких же богатств. Ленка, улыбаясь, посмотрела на него и сказала:

— Вкусненькая. Все здесь вкусненькое.

— Обед еще вкуснее будет, — говорил Шубников, присаживаясь к столу и принимаясь за водку и закуски. — А что же вы икорки не попробовали? Дайте-ка я вам положу вот этой. Я сейчас сказал по домашнему телефону Анфисе Егоровне, чтобы вам часов в шесть принесли обед. Сам-то я в доме не буду до обеда, на кирпичный завод надо пройти, так пришлось по телефону сказать.

— Я сегодня плохо спала, рано встала, — говорила Ленка, — хорошо бы соснуть до обеда.

— Вот позавтракаем, я вас провожу в спальню. Там же рядом ванная комната, можете перед обедом ванну взять.

— Лучше теперь, а потом я посплю.

— Сразу-то после завтрака? — спросил Шубников. — Это, Леночка, негигиенично. А впрочем, надо сначала печку затопить. Пока вода согреется, время пройдет.

После завтрака Шубников провел Ленку в спальню, откуда был ход в комнату с ванною, умывальником, туалетными принадлежностями.