Василий Купцов - Последний леший

• Название: Последний леший
• Автор: Василий Купцов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00975-9

Похвастались богатыри Сухмат и Рахта, что привезут князю Владимиру живого лешего, однако сделать это оказалось непросто: по дороге приходится им сражаться с водяными чудовищами, упырями, волколаками, волхвами Перуна, коварными зороастрийскими жрецами. Совсем отчаялись бы герои, если бы с ними не было северного шамана Нойдака — простодушного и доверчивого человечка, управляющего такими могущественными силами, что справиться с ними порой не может даже владыка Мира Мертвых…

---

— Ну, известное дело, мужик задним умом крепок, — подал голос Сухмат, — но что дальше то было?

— А дальше вот что было, — продолжил удивительный рассказ дружинник, — отпустили ее с дуру, а ведьма шасть в избушку, а там у нее запасной глаз, у Вышлы купленный, хранился. Поставила она тот глаз себе на место, выскочила к людям и давай причитать: «Ой и лихо мне, один глазик родный раздавили, другой выкололи, и осталась я с глазом чужим, бесполезным… Ох и лихо же мне! Пусть и вам всем лихо будет, Лихо Одноглазое пусть сюда придет, что б вам всем лихо стало!». Как закляла она теми словами, вдруг земля задрожала, древа затрещали, ветер взревел. Испугались люди, да бросились бежать — кто куда. Бегут, не оглядываются. А кто смелее был — на миг оглянулся, да рассказывал потом, что земля вспучилась у самой избенка, да полезло из-под земли что-то, а что — и не рассмотрели… Потом осмелели чуть, возвернулись, глядь — а от старухи одни кости обглоданные лежат. Видно, пришло Лихо, да первым делом саму старушку и сожрало!

— А потом?

— А потом решил Вышла за свои обиды людям отмстить. Хоть и слепой стал, да дорогу в лес нашел…

— И что, нажаловался Лиху?

— Нажаловался — не нажаловался, да только больше того Вышлу живого никто не видел, зато нашли на опушке, у той самой избушки кости кривые. А у кого еще в деревеньке такие кости дрянные могли быть? Ясно дело — у Вышлы!

— Стало быть, сожрало Лихо Вышлу? — усмехнулся Сухмат, — Ну, да так ему и надо!

— Ему-то может, так и надо, — покачал головой воин, — да только поселилось то Лихо Одноглазое с тех пор в том лесу, и нет через тот лес ни проходу, ни проезду. Многие туда входили, да никто не выходил!

— А что князь ваш? — спросил Рахта.

— Князь туда дружинку малую послал, троих лучших мечников, да ведуна искусного — в придачу. Пошли они в лес, да не вернулись, ни слуха, ни духа…

— И что же дальше?

— Не такая большая у нашего князя дружина, чтобы лучших на съедение отправлять. Вот нас поставили, что б сторожили, да народ проезжий дальше не пускали и объезд показывали…

— Что же, так и будете стоять теперь? — удивился Сухмат, — Чего ждать-то?

— Да кто его знает, чего ждать… — пожал плечами дружинник.

— Может, само уйдет али с голоду сгинет? — подал голос молчавший до сих пор румяный молодец весен этак шестнадцати от роду, — Иль заедет сюда сильный богатырь Илья Муромец…

— Илья да Илья… — проворчал Рахта и добавил громче, — Мы и сами с усами! — и, как в доказательство, закрутил себе длинный ус.

— Поедите, стало быть?

— Да уж в объезд не поедем, это точно! — отозвался Сухмат.

— А чего так? Иль удаль молодецкая? — продолжал допытываться воин.

— Если не мы, так кто ж? — пожал плечами Рахта. Вид у него был даже какой-то недоуменный — что, мол, спрашивать о вещах очевидных.

— Что ж, — согласился дружинник, — два богатыря да ведун… Может, и сладите! Тогда да поможет вам Перун!

— Ну, это вряд ли, — проворчал Рахта.

— Отчего ж? — подал голос Нойдак, — Может, и поможет!

— На богов надейся, да сам не плошай! — Рахта почему-то сердился.

— Как хоть звать-величать вас, добры молодцы? — спохватился дружинник, — Вдруг как и не вернетесь, а у меня будут спрашивать-допрашивать…

— Я — Рахта-богатырь, это — Сухмат-богатырь, ну а это — Нойдак, ведун наш!

— В добрый путь, и ни пуха вам, ни пера, добры молодцы — Рахта-богатырь, Сухмат-богатырь, да Нойдак мудрый ведун! — пожелал на прощание воин.

Нойдака в первый раз в жизни назвали «мудрым ведуном». А то все — Нойдак-дурачок…

— Какой же он, однако, вежливый, — рассуждал Сухмат, — и мне — в добрый путь, и Рахте, и Нойдаку, и всех — по званию… Было бы нас человек этак сорок добрых молодцев — прощались бы до вечера!

* * *

Лес был на удивление тих. Ни пения птичьего, ни шороха звериного, только деревья так жалобно и сиротливо поскрипывают вокруг.

— Не очень-то дружелюбный лесок, — заметил Сухмат.

— Этот лес нам не друг, — согласился Нойдак.

— Нас, кстати, никто не гонит вперед, спешить некуда, — рассудил Рахта, — остановимся, подумаем, поговорим…

Богатыри, не спеша, расседлали коней и расположились на привал. Нойдак, беспокойно озираясь, придвинулся к парням на этот раз гораздо ближе, чем обычно…

— Так о чем мы будем говорить? — спросил побратима Сухмат.

— Считай, что мы перед боем, — объяснил Рахта, — и чем лучше мы будем знать врага, тем скорее и вернее его победим.

— Знать? — удивился Сухмат, — А я ничего об этом самом Лихе и не знаю!

— И я не знаю, — сказал Нойдак. Последнее время он принимал участие в разговорах на равных со своими могучими друзьями, и эти не одергивали его, зная, что он иногда, если не с большого ума, так с глупой удачливости, может сказать и что-то дельное…

— Даже сказок? — спросил Рахта, обращаясь к обоим сразу.

— Ну, одну сказку про Лихо Одноглазое я знаю, — ответил Сухмат.

— Расскажи! — сразу попросил Нойдак.

— Вот именно, расскажи… — почти приказал Рахта. Впрочем, поскольку они были сейчас как бы «в бою», настала очередь — по их старому уговору с Сухматом — верховенства Рахты.

" Жил один кузнец.

— Что, — говорит, — я горя никакого не видал. Говорят, лихо на свете есть; пойду поищу себе лихо.

Взял и пошел, выпил хорошенько и пошел искать лихо. Навстречу ему портной.

— Здравствуй!

— Здравствуй!

— Куда идешь?

— Что, брат, все говорят: лихо на свете есть; я никакого лиха не видал, иду искать.

— Пойдем вместе. И я хорошо живу и не видал лиха; пойдем поищем.

Вот они шли, шли, зашли в лес, в густой, темный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней — по узенькой дорожке. Шли, шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь; некуда идти.

— Сём, — говорят, — зайдем в эту избу.

Вошли; никого там нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят.

Вот и идет высокая женщина, худощавая, кривая, одинокая.

— А! — говорит. — У меня гости. Здравствуйте.

— Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе.

— Ну, хорошо; будет что поужинать мне!

Они перепугались. Вот она пошла, беремя дров большое принесла; принесла беремя дров, поклала в печку, затопила. Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала.

Кузнец сидит и думает: что делать, как быть? Она взяла — поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит:

— Бабушка, я кузнец.

— Что умеешь делать-ковать?

— Да я все умею.

— Скуй мне глаз.

— Хорошо, — говорит, — да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз.

Она пошла, принесла две веревки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал ее одною, которая была потоньше.

— Ну-ка, бабушка, повернися!

Она повернулась и разорвала веревку.

— Ну, — говорит, — нет, бабушка! Эта не годится.

Взял он толстую веревку да этою веревкою скрутил ее хорошенько.

— Повернись-ка, бабушка!

Вот она повернулась — не порвала. Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется — разорвала веревку, да и села на пороге.

— А, злодей, теперича не уйдешь от меня!

Он видит, что опять лихо ему, сидит, думает: что делать?

Потом пришли с поля овцы; она .загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь. Поутру стала она овец выпускать. Он взял шубу, да вернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка. Она все по одной выпускала; как хватит спинку, так и выкинет ее. И он подполз; она и его хвата за спинку и выкинула. Выкинула его, он встал и говорит:

— Прощай, лихо! Натерпелся я от тебя лиха; теперь чего не сделаешь. Она говорит:

— Постой, еще натерпишься, ты не ушел! И пошел кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит, в дереве топорик с золотой ручкой: захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвешь. Оглянулся назад: идет к нему лихо и кричит:

— Вот ты, злодей, и не ушел! Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай руку пилить; отрезал ее и ушел. Пришел в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо.

— Вот, — говорит, — посмотрите — каково оно: я говорит, — без руки, а товарища моего совсем съела.

Тут и сказке конец."

— Не слишком умная сказка, — выказал свою оценку Рахта, — к тому же я слышал от Черного Прынца другую, очень древнюю и очень длинную сказку об одном то ли воине, то ли купце…

— Типа новгородца Садко?

— Нет, не совсем, — помотал головой Рахта, — этого звали Одиссеос, и был он родом из тех старых славян, что пришли когда-то на земли, где сейчас ромеи живут, и завоевали их… Так вот, долго, очень долго возвращался с войны этот Одиссеос, а был он князь своего народа, и был у него корабль и команда воинов на нем. И вот однажды попали они на остров, где жил одноглазый великан, по имени Циклопус, который запер их в пещере и начал по одному покушивать…