Вениамин Фильштинский - Открытая педагогика

• Название: Открытая педагогика
• Автор: Вениамин Фильштинский
• Издательство: Балтийские сезоны
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2006
• ISBN: 5-902675-16-2

Книга известного театрального режиссера и педагога, профессора Санкт-Петербургской академии театрального искусства Вениамина Фильштинского посвящена теме, которую сам он обозначает формулой «как рождаются актеры». Автор прослеживает отношения будущего артиста и педагога с первых шагов — с экзаменов в театральную школу — до первых ролей. И как педагог, и как режиссер Фильштинский исповедует «этюдный метод», что дает потрясающие результаты — и на сцене, и в учебной аудитории, и на международных мастер-классах. Книга поможет прикоснуться к тайнам творчества. Здесь есть чему поучиться и с чем поспорить. Она заинтересует профессионалов и будущих студентов, практиков и теоретиков, — всех тех, кому дорог театр.

---

— Изучайте!.. Объем, фактуру гладкость или шероховатость. Подержите яблоко на ладошках, чтобы ощутить его вес, всматривайтесь в каждое пятнышко, в каждый бугорок. Принюхайтесь. Ну что, не кажется ли вам, что настоящие яблоки все-таки более интересные, чем ваши? И именно потому, что они таят в себе в десятки раз большее количество подробностей, нюансов цвета, фактуры, запаха…

Соглашаются. «Конечно. Но, если бы вы нам заранее дали их…»

— Вот я вам их и дал. Изучайте! Смелее!! Изучают. Находят все новые и новые тонкости. Наконец наступает торжественный момент:

— Ешьте! Но, чур, есть надо не так, как обыкновенные люди едят, а как артисты…

«То есть?..»

— Ешьте и скрупулезно анализируйте процесс еды. Как откусываете? С какого боку? Какие именно ваши зубы первыми впиваются в яблочный бок? Какими зубами жуете? Что при этом происходит с языком? Как выделяется слюна? Как происходит глотание? А в руке что остается? А пальцы разве не мокрые? А разве не становится оставшаяся часть яблока все легче?

Едят обычно долго, сосредоточенно, «задумчиво»… Наконец, съели, сложили огрызки в мусорную корзину…

— Ну что ж, теперь у вас есть возможность съесть еще раз эти самые (увы!) съеденные яблоки как воображаемые. И сделать это на более высоком уровне тщательности, чем сначала. Ибо у вас свежа память от реального жизненного процесса.

Действуют. Проделывают снова весь путь от момента, когда они получили от меня яблоки — тут я подыгрываю, то есть снова раздаю воображаемые теперь яблоки, — и до складывания огрызков в корзину.

— Что скажете? Теперь-то вы проделали все, как вам кажется, идеально?

«Да, да…»

— Вы в этом уверены? «Да!»

— А ну-ка, проверьте еще раз.

Я достаю вторую порцию настоящих яблок. И снова студенты реально их едят; но тут уже процесс оглядывания, принюхивания, осязания, изучения вкусовых ощущений оказывается более подробным и несколько другим. Дело в том, что по моей просьбе студенты теперь периодически прерывают реальный процесс, и отдельные его этапы проделывают воображаемо. Подержали яблоко в руках, отложили — подержали воображаемое яблоко. Откусили кусочек, съели — съели воображаемый кусочек и т. д., и т. и. Это долгое упражнение, но на него не надо жалеть времени. Оно должно врезаться в память студентов. Должно надолго запомниться и само упражнение, и выводы из него. Ведь студенты фактически получают первое осязаемое понятие о правде, о том, что правда зависит от точно воспроизведенного жизненного процесса, складывается из мельчайших его подробностей.

При этом студенты получают также первый навык необходимого и постоянного сравнивания процессов воображаемых (то есть, сценических) с процессами реальными. Они впервые понимают, сколь крепкой и конкретной должна быть связь актера с воображаемым (или реальным) объектом на всех уровнях ощущений (зрительная связь, обонятельная и т. д.). Как ни странно, и с реальным объектом актеры иногда связываются плохо. Вот и студентам иногда напоминаем, когда они пробуют настоящие яблоки: ешьте с удовольствием, вы любите яблоки, вы давно не ели яблок…

Если упражнение проделано хорошо, то мы, педагоги, потом его часто припоминаем студентам, когда занимаемся другими, уже более сложными (психо-физическими) процессами. Говорим иногда: «Давайте проделаем этот этюд или сыграем такую-то сцепу подробно, правдиво — на уровне «яблок». Конечно, тут дело не только в правде. Да и правда здесь, если так можно выразиться, предварительная, малая правда. До большой художественной правды еще очень и очень далеко. Но начинается изучение путей добывания большой правды, и путь этот лежит через физические действия и ощущения (или в другом порядке — через физические ощущения и действия; ведь мы сначала оглядывали и обнюхивали яблоко, а потом его ели; впрочем, об этом нюансе надо говорить особо…), начинается ход к освоению методологии или, вернее сказать, к освоению фундаментальных основ творческой концепции К. С. Станиславского.

Разумеется, всего этого мы студентам пока не говорим, не даем лишних напутствий. Достаточно пока одного: «правда-неправда», «точно-неточно». Что же касается Станиславского, тут, дай Бог, еще нам самим, педагогам и теоретикам, как следует разобраться. Что такое «метод физических действий» и как возникло это выражение? Почему «метод»? Метод чего? Репетирования спектакля? Индивидуальной работы актера над ролью? Метод создания опор Для партитуры роли? Или это всего лишь способ втянуть в работу? И почему, говоря «метод физических действий», часто опускают физические ощущения? А не вернее ли говорить: «Метод физических действий и ощущений». И как этот метод связан с другим — «методом действенного анализа»? Почему их часто упоминают рядом или вперемешку?.. Однако отложим на время сложности. Попробую описать второе из важных для нас упражнений.

«КАМНИ»

С этим упражнением мы не торопимся. Начиная с «яблок», мы проводим целый курс «тренинга физических действий и ощущений». Мы используем для этого всевозможные известные упражнения и задания. Мы велим студентам изучать дома бытовые и хозяйственные процессы (чистка зубов, глажение утюгом, приготовление яичницы и т. д.). Мы даем целый цикл заданий на тему «ВОДА» (умывание, душ, баня, купание в море и т. д.). Мы организуем поездки студентов за город, на пикник, а потом просим все, что там было, повторить в классе с воображаемыми предметами… Мы изучаем логику простых действий с подробной их записью в творческом дневнике (например, затачивание карандаша, перевязка раны, надевание носков и проч.). Мы изучаем вместе со студентами жизнь человеческого тела в жару, в холод и тоже настаиваем на записи результатов этих упражнений в творческом дневнике. Например, мы просим записать 20–25 ощущений и подробностей поведения человека, промокшего под дождем и проч.

Но вот наступает пора, когда в глазах студентов все чаще и чаще мы читаем немой вопрос: «Когда же?.. Когда будем играть? Когда перейдем к ролям, образам?»

И тогда на одном из очередных уроков я начинаю медленно — и с юмором, и всерьез — подбираться к новой проблеме.

— Хотите играть? — Да.

— Ну что, начнем, что ли, с Гамлета? (Смеются.) С Паратова, с Ларисы, с Треплева? (Улыбаются.) Ну, может быть, с какой-то современной роли? Ну, там, Зилов из «Утиной охоты»? («Гм, гм»…) Ну, тогда начнем с кошки, собаки?.. («Давайте, давайте»).

Тут я выдерживаю паузу.

— Нет, пожалуй, начнем с еще более простого, с самого-самого элементарного… Впрочем, не знаю, получится ли… (Заинтересованы.) Ладно, начнем с… (держу паузу) камня. Можете ли вы сыграть роль простого элементарного камня?.. (Насторожились.)

И дальше рассказываю обстоятельства.

…Где-то на Севере… может быть, на Карельском перешейке… на поляне…недалеко от дороги…вразброс лежат камни, валуны… Они разных размеров, но, в общем, довольно крупные, величиной с присевшего человека… Начало осени… Хорошая, хотя и переменчивая погода… То солнышко, то легкий ветерок… Сейчас солнечно. Тишина, лишь одинокая птица посвистывает…

Вот и задание: побыть некоторое время камнем… Всего лишь камнем… Что может быть проще: не зверем, не птицей, не божьей коровкой даже, а простым камнем… Действуйте…

Студенты — кто сгорбливается, кто приседает, кто просто ложится на ковер, сгруппировав тело, — затихают…

В чем своеобразие этого упражнения? Оно исключает любую физическую активность, ведь у камня нет ни рук, ни ног, он не может двигаться, он лишен мимики, у него нет лица. В то же время, уж коли тебе предложено побыть камнем (предложена «роль»), какую-то активность ты должен проявлять. Какую же? Естественно, внутреннюю. При внешней неподвижности с тобой, с твоим организмом, в твоей голове должно все же что-то происходить. Впервые тебе, студенту, становится ясно, что ценность твоего пребывания на площадке — в богатстве внутренней жизни…

Тем временем я стараюсь помочь «камням» зажить внутренней жизнью. Я предлагаю не только ощущать внешние природные и прочие воздействия (это мы уже «проходили»), но и думать, воображать. Что значит думать? Это значит проговаривать, проборматывать какие-то внутренние тексты. Скажем, пока так. Пусть «камни» этими текстами сперва всего лишь фиксируют ощущения. Например, пусть «камень» бормочет: «…Солнышко пригревает правый бок, но вот левый замерз…». Тем временем я стараюсь руководить погодой. Говорю, к примеру: «Накрапывает дождь… прекратился… подул ветерок». Иногда я начинаю и физически воздействовать на «камни»: хожу между ними, на какой-то «камень» присаживаюсь, до какого-то лишь дотрагиваюсь пальцами, что, естественно, сразу приводит «камень» к предположению, что на него села птица или проползла по нему гусеница… Потом некоторые «камни» я переворачиваю — это им почему-то очень нравится… Я, между тем, настаиваю, чтобы проговаривание внутреннего текста продолжалось… Они бормочут…