Вениамин Фильштинский - Открытая педагогика

• Название: Открытая педагогика
• Автор: Вениамин Фильштинский
• Издательство: Балтийские сезоны
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2006
• ISBN: 5-902675-16-2

Книга известного театрального режиссера и педагога, профессора Санкт-Петербургской академии театрального искусства Вениамина Фильштинского посвящена теме, которую сам он обозначает формулой «как рождаются актеры». Автор прослеживает отношения будущего артиста и педагога с первых шагов — с экзаменов в театральную школу — до первых ролей. И как педагог, и как режиссер Фильштинский исповедует «этюдный метод», что дает потрясающие результаты — и на сцене, и в учебной аудитории, и на международных мастер-классах. Книга поможет прикоснуться к тайнам творчества. Здесь есть чему поучиться и с чем поспорить. Она заинтересует профессионалов и будущих студентов, практиков и теоретиков, — всех тех, кому дорог театр.

---

Осуществив нашу «цепочку», Юра резонно добавил к ней непосредственно примыкающую следующую. Раскольников «…просунул пальцы в маленькую щель между его «турецким» диваном и полом, пошарил около левого угла и вытащил давно уже приготовленный и спрятанный там заклад». (Речь идет о дощечке — фальшивом закладе, который нужен Раскольникову, чтобы отвлечь старуху перед тем, как нанести ей удар по голове).

Но вот «где-то во дворе раздался чей-то крик: «Седьмой час давно». «Давно! Боже мой!» — Раскольников бросился к двери, прислушался, схватил шляпу и стал сходить вниз свои тринадцать ступеней, осторожно, неслышно, как кошка».

Вот тут и конец эпизода. В итоге отрывок, заранее проработанный по «цепочкам», по линии общего самочувствия Раскольникова, по устройству его каморки, дался ребятам сравнительно легко и был сыгран неплохо.

В дальнейшем работа над «цепочками» с выходом на эпизоды продолжалась. Припомню еще один фрагмент, над которым мы работали, еще один пример из классической литературы. И в нем физические действия и ощущения, с одной стороны, мышление, с другой, и воображение, с третьей, переплетены и чередуются очень Наглядно. Это эпизод из «Отца Сергия» Л. Н. Толстого, где Маковкина пытается соблазнить отшельника отца Сергия. Там у нее — замечательное соотношение физических действий и ощущений, Мыслей и воображения:

Вот физические действия и ощущения:

…Она стояла посреди комнаты — с нее текло на пол…

…Она слышала, как он что-то стал двигать там, за перегородкой…

…Она села на его койку-доску, только покрытую ковриком…

…Она оглядела келейку: «Узенькая, аршина в три горенка, дли-пой аршина четыре, была чиста как стеклышко…»

…Мокрые ноги, особенно одна, беспокоили ее, и она стала поспешно разуваться… Она с трудом стаскивала шлюпающий ботик….. Сняв, наконец, ботик и ботинок, принялась за чулки. Чтобы снять их, надо было поднять юбки…

…За стеной продолжалось равномерное бормотание…

..Сдернув мокрые чулки и ступая босыми ногами но койке, села, поджимая их под себя…

…За стеной совсем затихло.

— Ох, ох! — застонала она, падая на койку.

— Послушайте, помогите мне. Я не знаю, что со мной. Ох, ох! — она расстегнула платье, открыла грудь и закинула обнаженные по локоть руки…

А вот мысли Маковкиной:

…Она ожидала его совсем не таким…

«Вероятно, запирается чем-нибудь от меня».

…Она видела, что смутила его…

«Ну, не ответил, ну, что ж за беда, сказала она себе…»

«Да, это человек, думала она… Да, такого человека можно полюбить… Он полюбил, пожелал меня. Да, пожелал».

«Верно, он кланяется в землю, — думала она, — Но не откланяется он, — Он обо мне думает. Так же, как я об нем. С тем же чувством думает он об этих ногах…»

«Что ж, я так просижу тут одна. Что за вздор! Не хочу! Сейчас позову его».

А вот и воображение Маковкиной.

О моменте, когда отец Сергий ушел за перегородку, и Маковкина осталась одна, Толстой пишет: «Она видела, что смутила его — этого прелестного, поразительного, странного мужчину…». И далее Маковкина беспрестанно представляет себе отца Сергия, условно говоря, на своем внутреннем экране. «…Эти глаза. И это простое, благородное и… страстное лицо! — думала она… — Еще, когда он придвинул лицо к стеклу, и увидел меня, и понял, и узнал. В глазах мелькнуло и припечаталось…».

Все же, замечу еще раз, что все эти линии — физических действий и ощущений (и восприятий, разумеется), и физического самочувствия, с одной стороны, мышления, с другой, и воображения, с третьей, в этом случае, как всегда, переплетаются, взаимодействуют и потому разделяются условно.

Там мы играли «Аттестат зрелости».

Я — на второй парте.

Сыграл в любительском театре аж четырнадцать ролей.

Первые роли, первое чувство необыкновенной радости от пребывания на

сцене, первые зажимы, неуклюжести, наивное первичное «мастерство».

ТЮТ — школа любви к ученику, к Театру

Совет ТЮТа

Все артисты были любимые

Проанализируем, например, такую короткую фразу Толстого: «Очевидно, молится, — подумала она». Тут и воображение, и мысль Маковкиной. Ведь Маковкина в данную минуту не видит Сергия — он за перегородкой. Он — в ее воображении. А мысль как бы закрепляет работу воображения. Более того, и воображение-то не автономно, оно откликнулось на физическое восприятие, ибо Маковкина сначала услышала шепот, а потом уже стала воображать и думать.

Еще один из наших курсовых опытов — «цепочка» Лизы из «Дворянского гнезда» Тургенева. Лиза возвращается из церкви, где видела Лаврецкого. И вот, прощаясь с домом, со своей комнатой перед уходом в монастырь, она приводит в порядок стол, перебирает письма, поливает цветы…

Очень интересна была «цепочка» из рассказа Бунина «Заря всю ночь».

Безусловно, все наши методические соображения связаны пока, как правило, с ситуациями, когда человек на сцене (в жизни) один. Один Робинзон Крузо, одна Лиза, один Семей Петрович Подты-кин, один Раскольников, и, отделенная от отца Сергия перегородкой, одна Маковкина… Поэтому, когда (во втором семестре) возникают общение, дуэты, диалоги, сценическая борьба и т. д., все значительно усложняется. Встают проблемы взаимодействия, перехода к тексту. Но это уже совсем другой этап работы.

Итак, все обучение в нервом семестре должно быть, с нашей точки зрения, пронизано изучением важнейшего открытия К. С. Станиславского о значении физических действий и ощущений. Это открытие, мне кажется, и недооценено, и недоиспользовано.

Может быть, кстати (как об этом справедливо иногда пишут), мешает, среди прочего, и неточная терминология. Содержание этого творческо-методического понятия у Станиславского и шире, и глубже. Может быть, это нужно нынче называть как-то иначе? Например, «методология» или даже «теория физических действий и ощущений». Между прочим, было бы справедливо здесь же упомянуть и В. И. Немировича-Данченко. Ведь он первым стал придавать особое значение «физическому самочувствию» актера. И тогда уже резонно говорить, например, так: «Концепция физических действий и ощущений физического самочувствия К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко».

Но вернемся к практике.

Упражнения: «Яблоки», «Камни», «Цепочки» — три ключевых момента в обучении актеров в первом семестре нашей мастерской.

Разумеется, этими упражнениями не исчерпывается программа первого семестра. Мы занимаемся и «Наблюдениями», и «Животными», и циклом «Случаи из детства». Но это уже другие вопросы. Здесь же я хотел бы обратить внимание только на тему «Физические действия и ощущения и физическое самочувствие». Собственно, на эти элементы и на их связь с воображением и мышлением. Хотя, конечно, «Воображение» и «Мышление» и сами по себе заслуживают особого разговора.

РЕПЛИКИ

Иногда уместны длинные рассуждения. Но бывает, что в течение рабочего дня всплывают отдельные важные воспоминания или возникают некие отдельные профессиональные соображения. Ими и хочется поделиться…

Помню, параллельно с учебой в Театральном институте я руководил маленьким детским кружком. И от Дома самодеятельного творчества к нам в Дом культуры «Мир» прислали инспектора — Зиновия Борисовича Подберезина. Тогда ко мне на репетицию пришло всего три-четыре пацаненка. Ну, думаю, беда, инспектор теперь всем расскажет, что народу мало, что я что-то не то делаю. А он вдруг говорит: «Мне у вас понравилось. Понравилось, что вы с детьми делом занимаетесь». У меня будто от сердца отлегло… С тех пор я знаю, сколь важна всякая поддержка. Потому что мы — люди закомплексованные, зачастую остро чувствуем свою ущербность, зато радуемся, сознавая свою необходимость. Поддержка окрыляет, дает силы.