Джоанна Бак - Дочь Лебедя

• Название: Дочь Лебедя
• Автор: Джоанна Бак
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7024-0190-5

Флоренс Эллис выросла в удивительно странной семье. Наверное, поэтому она так непохожа на других и так внутренне одинока. Главная ее привязанность в жизни — тетя Джулия, но и та внезапно погибает в автомобильной катастрофе. Наконец Флоренс встречает Его — единственного и неповторимого. Но опять как же непохожа их связь на нормальные отношения между мужчиной и женщиной!.. Прочитав этот увлекательный роман, вы, сопереживая героине, испытаете массу волнений, а также откроете шокирующую любого человека тайну ее рождения.

---

— Я боюсь смотреть на вас, — говорит она, опустив подбородок.

Он смеется.

— Почему? Что случилось?

«Не делайте вид, что очарованы, — хочется ей сказать, — вы же знаете, что это не так, вы просто стараетесь заманить меня в постель».

— Уже очень поздно, а мне вставать на заре. Я думаю, мне придется отказаться от ужина, — говорит он.

— И что взамен? — спрашивает она.

— Сон. Можно мне позвонить вам, когда мы вернемся в Нью-Йорк?

Она чувствует, что густо краснеет.

— Я не могу дать вам свой номер, — говорит она. — Мы просто случайно встретились, вот и все.

— Вы просто один раз произнесите номер, — просит он. — У меня идеальная память на числа. Если вы произнесете номер лишь один раз, это не будет грехом.

Он должен был переспать с ней и исчезнуть. Она была готова ко всему, но только не к уважению, не к хорошим манерам.

— Я вам вряд ли буду продолжать нравиться, если вы меня увидите в Нью-Йорке, — говорит она, — так что не стоит беспокоиться и звонить.

— Вы не возражаете, если я сам это решу? — спрашивает он.

Она пытается быть храброй. Она не Золушка, а он не принц.

— Я совсем не та, за кого вы меня принимаете. Я не принадлежу к этому миру, я не его часть.

— Вы меня интересуете все больше и больше, — с усмешкой говорит он.

Он богатый, светловолосый, красивый и высокий; он интеллигентен и так хочет ей нравиться. Здесь должно быть что-то не так. Если это надежда, то она не может принять ее…

Да, но ей нужно подняться в номер и убедиться, что футляр с картиной не открыт.

Они пожимают друг другу руки. Останься, хотелось ей сказать, поднимись наверх, посмотри на мой волшебный номер. От его руки исходит тепло, и ей не хочется отпускать ее. Они впервые дотрагиваются друг до друга.

— Желаю хорошо провести время в Париже, — говорит он.

— О, это лишь деловая поездка, — отвечает она. — Через несколько дней я вернусь обратно.

В зеркале лифта она замечает, что в свете неонового потолка выглядит мертвенно-бледной. Почему она не задавала ему никаких вопросов? «Я же ничего о нем не знаю».

Она широко распахивает окно. Каменная симметрия площади похожа на музыку. Она слезает с подоконника и пытается открыть футляр с картиной, но замки закрыты. Сильви сказала: «Просто цветы». Она так и не узнает, что это за картина.

Когда она собиралась ложиться спать, зазвонил телефон. Это Пол.

— Я просто хотел пожелать спокойной ночи и хорошего сна, — говорит он.

— Я уже сплю, — отвечает она.

— Береги себя, — говорит он. — Я позвоню в Нью-Йорке.

9

Она просыпается, укрытая мохеровым одеялом, окруженная стенами из серого шелка и бронзовыми настенными светильниками. Поднос с завтраком накрыт розовым льном, булочки поданы в серебряной корзиночке. На всех предметах написано: «Ритц», и само это слово звучит для нее песней: бриллианты и богатые отшельники, ограничивающие свою жизнь гостиничным номером. Она принимает ванну, надевает новые чулки и туфли на высоких каблуках, тесный черный жакет Сильви и новую короткую юбку, и лишь после этого чувствует, что готова к тому, чтобы позвонить отцу.

За картиной вскоре пришел молодой человек; Флоренс отдала ее, так и не увидев. Она спустилась на лифте вниз и вышла на площадь. Ярко сияло солнце, и здания из светлого камня, казалось, светились. Она знала, что ее Париж на той стороне Сены, эта площадь с дорогими магазинами для богатых, но кто посмеет сказать, что она не одна из них? Флоренс рассматривала витрины с часами, ремешки из крокодиловой кожи, купила отрез черных кружев, чтобы носить вместо шарфа. Все возможно для женщины, которая живет в «Ритце».

Сильви сказала: «Останься на три, четыре дня».

Она хочет верить, что они изменят ее жизнь.

Флоренс пересекает улицу и входит в магазин, где Джекоб и Мишель обычно покупали себе сорочки. Она с удовольствием проводит рукой по прохладным стопкам шелковых шарфов, покупает пять пар запонок для Бена, потом заходит в парфюмерный магазин и покупает Бену большой флакон лосьона. Она отвинчивает крышку и нюхает — очаровательный, неотразимый запах.

Вот и прошло ее первое утро в Париже, к двенадцати тридцати она выполнила все поручения и истратила свои двести долларов. Джекоб даст ей еще денег. Для нее весь Париж теперь будет таким. Все зависит от того, в какую дверь входишь.

Она осознает, что из всех дел остается только Джекоб, и хочет, чтобы опять позвонил Пол. Флоренс не уверена, что он еще в Париже, но на всякий случай она хочет быть свободной, чтобы встретиться с ним. Может быть, из-за его ночного звонка или из-за того, что ей приснилось, этот мужчина, на которого она не хотела смотреть, стал тем, кого она ждет.

Она почти счастлива.

Флоренс берет такси и переезжает на другую сторону моста, и весь мир сужается до серых зданий, которые она так хорошо знает, до черных деревьев, до медленной прогулки пожилых профессоров под сенью деревьев, до маленьких желтых собачек. Шофер вьетнамец, кореец или китаец — он никогда не слышал о «Флор».

— Здесь, здесь, подождите, вы проехали! — кричит она. Она выходит из такси и останавливается у террасы.

Она переделана и совсем не похожа на ту, что сохранилась в памяти, но все-таки ее можно узнать.

Она дома, это ее Париж. Но свет и надежда, которые постоянно присутствовали рядом с ней на той стороне реки, здесь исчезли. Теперь она была там, где ей было плохо.

Она входит в кафе. Оно стало меньше и уютнее. Панели из дерева, зеркала другие. В тех зеркалах отражения были словно в тумане, — думает она, а теперь отражения стали намного четче. Сиденья по-прежнему обтянуты искусственной кожей, но зал определенно стал меньше. Прибавился еще бар.

Перед ней стоит официант.

— Добрый день, мадемуазель, — говорит он. Смотрит ему в глаза, узнал ли он ее? Он назвал ее «мадемуазель», может быть, он ее помнит с тех времен. Но она вступила в тот возраст, когда официанты говорят «мадам». Поэтому, если он сказал «мадемуазель», значит, по старой памяти…

Но его лицо ничего не говорит ей. Тем не менее он ей улыбается. Может быть, тогда он был не такой толстый, и волос у него было побольше, глаза были ярче, когда она сидела здесь и ждала Сильви. А может быть, несмотря на улыбку на лице, он здесь новый, но откуда-то знает, кто она. Может быть, кафе «Флор» обладает коллективной памятью, которой снабжают новых официантов, когда принимают на работу.

Она садится на свое привычное место лицом к двери. Внезапно ей стало страшно, что она не узнает своего отца. Она заказывает кофе, а потом справа слышит электронный писк, который трудно не узнать. Кассир разговаривает с официантом рядом с терминалом, который заменил старый кассовый аппарат.

— Да, это очень удобно, вы правы, — говорит официант, — но, клянусь, это вредит моим глазам.

Джекоб видит ее через стеклянную дверь. Он всегда забывает о том, что у него такая высокая дочь. Ему кажется, что она выглядит усталой и элегантной, что озадачивает его. Для Джекоба его дочь всегда была вялой и подавленной. Эта женщина, с четко очерченными скулами, неприступная — его дочь?..

У него абсолютно белые волосы. На нем полосатая рубашка, похоже, шелковая, и добротный костюм из твида. Межсезонье. Он берет ее руки, крепко сжимает их и садится напротив. Его глаза слегка выцвели. Лицо почти такое же, и если бы не грустные глаза и седые волосы, его можно было бы назвать очень привлекательным.

— Ты совсем поседел, — говорит она ему.

— Я перестал их подкрашивать, — отвечает он. — Это становилось нелепым.

Он слегка наклоняет голову, чтобы лучше видеть себя в зеркале напротив. Она может подвинуться, чтобы закрыть зеркало, они могут поиграть в эту игру. Его честность трогает ее.

— О, папа. — В ее глазах стоят слезы.

— Не плачь. — Он делает протестующий жест рукой. — Не плачь.

Ему она может все рассказать. О том, что ей стало страшно, что жизнь проходит, о том, как внезапно ей захотелось полететь. Он поймет. Вместо этого она рассказывает ему о Сильви.

— Ну что, теперь ты рада, что я дал ей номер твоего телефона? — спрашивает он. — Ну и что ты собираешься здесь делать?

«Почему все об этом спрашивают?»

— Я хотела повидать тебя, — говорит она. — Ты очень занят?

— Мне очень приятно, что ты проделала весь этот путь только для того, чтобы увидеть меня.

Ну а кого еще ей здесь видеть, хочется ей спросить, Феликс мертв, и вся наша старая жизнь мертва.

— Ты — единственный, кого я хочу видеть, — говорит она.

— Ну а как в «Ритце»? — спрашивает он.

— Шикарно, — отвечает она. Она действительно так думает.

— Ты должен прийти ко мне, мы можем пообедать в номере.

— А картина? Что она собой представляет?

— Я не знаю. Сегодня утром пришел человек из галереи и унес ее.