Хаген Альварсон - Девятый Замок

• Название: Девятый Замок
• Автор: Хаген Альварсон
• Жанр: Фэнтези

---

А Сёльви Гьюкисон рассмеялся откровенно:

— Хэй, Свен, ты что, не понял — это конец! Тидрек, веди нас в бой!

Тидрек хотел вскочить и набить морду Сёльви. Да и Хальгерду — этот насмехался тонко, мастерски. Однако его сковала странная, внезапная слабость. Мир утратил резкость, поплыл, словно в бреду. Стало плевать на всё. Он молчал, да и не ждали от него слов. Аллиэ вновь наполнила Свартискёлле:

Слава наследнику

Отца златоделов,

Тидрек ингмастер

Пьём твою честь!

"…твою кровь!" — послышалось новому главе. Чаша обошла круг. Казалось, каждый в неё плюнул. Плюнул в глаза ингмастеру.

А потом Фрор открыл дверь, все молча встали и разошлись. Никто не требовал клятвы на кольце, в кругу факелов, клятву, которой ждали в своё время от Гельмира. Присягнуть той клятвой было великой честью для мастера. А Тидреку в ней отказали. У него не было чести.

Все ушли. Остались лишь мастер, чаша и Аллиэ.

— Ласточка прилетает завтра, — грустно улыбнулась чародейка, теребя кулончик-омелу. — Ничего не говори ей, мастер. Я же немедля отправляюсь на Альстей и выполню свою часть уговора. Если вдруг что-то пойдет не так — старый зов в силе.

— Скорей я сдохну, чем стану жечь омелу и звать вас на помощь, — фыркнул Тидрек. — Вы не предупреждали, что идол оживёт. Или вы не знали?..

— Мы не обещали.

— Он едва не убил меня.

— Очень жаль.

— …что не убил?

Аллиэ скрипнула зубами.

Тидрек усмехнулся — горько, как закат:

— А зачем вам, собственно, Свартискёлле? Это великая тайна? Хэ?

Аллиэ склонила голову вбок. Она стала похожа на рыжую кошку. На финнгалка.

— Зачем?.. Скоро начнется великий пир, пир богов, и мы должны вкушать из лучших тарелок и пить из лучших кубков. Чёрная Чаша подходит для такого дела.

— Забирай. Забирай и уходи прочь. И оставь Гельмира в покое. Дай ему жить, коль захочет.

Аллиэ спрятала кубок в кожаную котомку. Хищно улыбнулась.

— Зависит от того, раб он, слепец или мастер. Удачи, Хильдарсон.

Тидрек вздохнул. Мир катился в бездну, и тролли скалились во тьме.

7

— Заклинаю тебя всем, что тебе ещё дорого, Хильдарсон, — идол Гельмира, казалось, трясся, а страх владел его голосом, но живыми были глаза, — помоги!

— Заклинай сколь угодно, — с досадой проворчал Тидрек. — Что мне за дело. Зачем ты сюда вернулся? Нет моего желания отвечать на вопросы соседей и королевского суда!

Идол улыбнулся.

— Ты просто ворчишь, мастер. Ты же не слепой, ты же видишь, я хочу жить. Хочу жить! Я не знаю, кто я, но в небытие не вернусь! Меня пытались уничтожить — та ведьма, что привела меня к Гельмиру. Та, что была рядом, когда я ожил.

— Расскажи, — потребовал Тидрек.

* * *

Он шёл один во тьме, скрипя рейками. Эхо разносило скрип, точно вопли подземного чудовища. Пещеры кричали новое имя.

— Ты чудовище, — внушала ему тьма.

Он упрямо мотал головой:

— Я не чудовище! Не чудовище!..

Кто же ты? Просто идол? Просто пивной бочонок?

Может, ты — Гельмир Златобородый? Может, ты мастер?

— Нет, — сокрушался он. И шёл дальше.

Может, ты кукла для потешного представления? Слепой странствующий сказитель? Бесправный раб, рождённый в неволе?

Ответов не было. Ничего не было. У него не было ни родичей, ни даже предков. Не было друзей. Не состоял он ни в цехе, ни в гильдии, ни в братстве. Его просто не могло быть.

Внезапно он остановился, поражённый догадкой.

— Жизнь дана тебе в наказание. Прими же смерть как избавление!

Она появилась слева, в вихре пламени, и направила пламя на него. Страх оживил его. Он вскинул руки, и волшебная маска легла на лицо. Пламя прошло насквозь, не причинив вреда.

— О, быть может, ты — Тидрек Хильдарсон? — усмешка вышла мучительной, жестокой. — Не пытайся, не похож!

А ясеневый бочонок заглянул в воспоминания Тидрека. Ему предстала прекрасная Тиримо с эдельвейсом на обнаженной груди и кинжалом в руке. Он потянулся к ней, умоляя почти без надежды:

— Спаси…

И она явилась из чужих воспоминаний, холодная, как берега северных морей.

— Кто ты? — удивилась, глянув на бочонок. — Тот болван из Тидрекова жилища? И почему у тебя его лицо?..

— Отойди, — предупредила Аллиэ. — Я не хочу тебя задеть.

— Отойди сама, девчонка, — отрезала Тиримо. — Беги отсюда, играй с другими куклами, а эту не тронь!

Аллиэ бросила насмешливо:

— Ласточка… ты горишь.

Тиримо закричала. Она горела. Она каталась по полу, пытаясь сбить пламя, но жар окутал её прекрасным одеянием.

— Твои крылья в огне, — говорила, надвигаясь, Аллиэ. — Твоих птенцов съела рыжая кошка. Ты таешь, снежная королева, таешь, снегурочка, ибо даже в тебе есть нечто настоящее. Вернись в свой сон, и я, быть может, не возьму твою жизнь. Решайся, ты почти…

Огонь и взор нашли хрустальный цветок на шее Тиримо. Ласточка сжала его в кулаке, сцепила зубы и выпрямилась, превозмогая боль.

Потом сняла оберег и ткнула в лицо Аллиэ.

Двое двергов возникли обоеруч Тиримо: Ингерд Скетдоттир и Скет Халльсон, мать и дед Тидрека. Они оба ненавидели Тиримо. Но — Тидрека ненавидеть не могли. Ибо он был мастером.

Эдельвейс распустился, высвобождая поток света и холода. Жар исчез, Аллиэ пошатнулась. Призраки в переходах замерцали алым. Над горами вставало солнце.

— Аллиэ, оставь! — Дейрах схватил её за руку, она вырвалась:

— Пусти! Я их всех уничтожу, я могу!..

— Я знаю, — кивнул он с грустью. — Я этого и боюсь.

А Тиримо выхватила кинжал-подарок и молнией рассекла противнице кожу на лице. Аллиэ закричала.

Золотое сияние ворвалось в подземелье, разрезав мрак на тени. И в тенях укрылось всё — Аллиэ и Тиримо, дверги, сомнения и вопросы. Солнце било в глаза идола, наполняя их светом жизни.

Он хотел жить. Теперь он точно знал это.

И ещё рассвет сказал ему, кто он есть.

* * *

— И кто же? — вяло полюбопытствовал Тидрек.

— Мастер-следопыт.

Видя недоумение, бочонок продолжил.

— Я помню себя ясенем, растущим в том лесу, что вы зовёте Альвинмарк. Я очень хорошо знаю этот лес. Путники часто в нём теряются, и бывает, что навсегда. Потому-то и нужны там следопыты, проводники, лесничие. Думаю, меня возьмут. Я — плоть от плоти леса, в этих горах мне делать нечего.

— Допустим, — зевнул Тидрек. — Что мне с того?

— Помоги покинуть горы, — бочонок огляделся. — Меня не видели, но это дело времени. Следующей встречи с той ведьмой мне не пережить…

Тидрек долго молчал. Потом кивнул.

— Верни маску — и пойдём.

— То забери, то верни, — удивился ясеневый Гельмир. — Тебя не поймёшь…

— Каждый имеет право на странность, — Тидрек натянул на идол мешковатый плащ с капюшоном, свесил края. — Ну ты красавец… Есть еще одно дело, которое нам надо завершить. Ты — не Гельмир, значит, у тебя должно быть своё собственное имя. Идём искать твоего батюшку…

* * *

Коль скоро Сульд Сефнарсон и был удивлён случившимся, то виду не подал. Словно все его творения имели привычку оживать. Плотник отослал из мастерской учеников, закрылся с двумя гостями и просил не беспокоить.

— Скверное это дело, — ворчал Сульд, снимая фартук и моя руки. — Да что говорить, вы и сами знаете… Что ж, велика ваша удача, ибо я не из тех, кто побежал бы сплетничать. На колени, Гельмир Ясеневый!

Сульд набрал черпак воды, освятил его Руной Жизни и вылил на темя идола. Трижды.

— Из ясеня ты родился, — гулко, нараспев говорил Сефнарсон. — Ясенем же и зовись. Отныне и впредь называйся Ясеневый Сын Сульда, Асклинг Сульдарсон. Живи пока у меня, ибо я твой отец, а вскоре я отправлю тебя в Альвинмарк.

Асклинг встал, принимая новое имя, то единственное имя, что подходило ему. Он плакал смолой от счастья. Сульд же глядел сурово, но благодушно. А Тидрек…

Тидрек мыслями был далеко. И ему уже не было дела до какой-то там ясеневой бочки…

* * *

Не сказать, чтобы Аллиэ О'Кирелл легко простила Дейраха за то, что тот её остановил. Не слишком её радовал шрам под левым глазом, хотя он и не уродовал лица. И сказать, что она гневалась, значит не сказать ничего.

— Зачем ты вмешался?! — шипела она, точно лесная кошка.

— Затем, что ты погубила бы всё дело, — Дейрах не смотрел ей в глаза. — Может, дверги живут под землёй, но они не слепы. Да и родичи нашей Ласточки… Я намереваюсь выполнить обещание мастеру.

— Нам мало удачи в этих горах… — лицо каменеет, становится жёстким.

— Хорошо, что мы сделали своё дело, можем уходить.

— Но бочонок…

— Наплюй.

— Нет! — Аллиэ взяла на ладонь светлую ясеневую стружку, сжала кулак. — Проклинаю тебя, Асклинг Сульдарсон. Как сгорит эта стружка, так и ты в пепел обратишься!

На ладони вспыхнуло пламя. Аллиэ сдула горячую золу. Она знала новое имя. Она знала, что теперь Асклинг нигде не найдет покоя, знала и радовалась.