Патрик О'Брайан - Миссия на Маврикий

• Название: Миссия на Маврикий
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Исторические приключения

---

Наконец гравитация снова вступила в свои права, он слез вниз, все еще ошарашенный, затем, со звоном в голове, спотыкаясь, проковылял в лазарет. Здесь Карол, формально его помощник, а фактически — корабельный врач, и фельдшер пытались охранить от повреждений фонарь, в свете которого распутывали своего единственного пациента — сифилитика из кормового караула, которого раскачивающийся гамак запеленал в подобие кокона.

Тут они и торчали некоторое время, иногда окликая один другого мрачными голосами. Звания ничего не значили в этом пандемониуме, и фельдшер, старейший член из команды парусного мастера, до сих пор неплохо шьющий, своим надтреснутым голосом начал им рассказывать, как на Ямайке еще мальчишкой видел, как семь линейных кораблей затонули со всем экипажем в шторм, и в половину не такой сильный, как этот. Наконец, Стивен крикнул:

— Пойдемте на корму, мистер Карол, и принесите столько фонарей, сколько сможете раздобыть. Скоро начнут приносить пострадавших.

Они пролезли на корму сквозь мрак — крышки иллюминаторов давно снесло, но света не было, лишь воздух, перемешанный с водяной пылью, рвался сквозь них. Вскоре принесли первых раненых: рулевого, чьи ребра были сломаны спицами штурвального колеса, субтильного марсового, которого ветер швырнул сквозь снасти, сейчас хромого и безучастного, мистера Петера, совершившего такой же полет, как Стивен, но менее удачно — ему это стоило нескольких сломанных ребер и конечностей. Затем в корабль ударила молния, несколько человек получили шок, а один — ужасные ожоги, он умер еще до того, как его принесли вниз.

Они бинтовали, накладывали шины, оперировали, все это в пространстве, которое постоянно раскачивалось градусов на сорок пять во всех направлениях, на сундуках, которые норовили постоянно уехать со своего места. В какой-то момент явился посыльный с квартердека с наилучшими пожеланиями от коммодора и вопросом, все ли хорошо, и еще с каким-то сообщением о каких-то «восьми часах». Затем, гораздо, гораздо позже, когда судно на некоторое время встало на относительно ровный киль, когда новые пострадавшие перестали поступать, и уже разобрались с последней сломанной ключицей, в операционную явился коммодор собственной персоной, с которой текло в три ручья. Он огляделся, поговорил с пострадавшими (в надежде, что его хоть как-то услышат), и затем проревел на ухо доктору:

— Если у вас есть несколько секунд, доктор, вы найдете довольно забавное зрелище на палубе.

Стивен закончил перевязку аккуратным двойным витком, и выбрался наверх через узкий лаз в покрытом парусиной люке. Он встал, моргая глядя на необычный рыже-оранжевый свет, пытаясь устоять против потока несущегося воздуха, казалось, твердого, как стена.

— Леер, сэр! — заорал матрос, вкладывая трос ему в руку, — хватайтесь за леер, ради всего святого!

— Спасибо, друг! — откликнулся Стивен, оглядываясь, и, произнося слова, он вдруг осознал, что жуткий оглушающий рев стихает. Сейчас он уже звучал примерно как затянувшееся сражение на близкой дистанции. «Боадицея» держалась к ветру под обрывком бизань-стакселя, плавно всходя на волну и раздвигая ее своими широкими носовыми обводами, ее фор- и грот-стеньги были снесены за борт, оборванные и спутанные тросы тянулись горизонтально от изувеченных марсов, иногда хлопая на ветру, подобно пушечному выстрелу. Оставшиеся снасти были увешаны клочьями морских водорослей и кусками сухопутных растений — пальмовые ветви были вполне различимы. Однако зрелище не было забавным: от полузатопленного форкасла до кормы, особенно на квартердеке, где было хоть малейшее укрытие от ветра — везде были птицы. В основном это были морские птицы, но справа от него, например, сидел дрозд. Он не двинулся, ни когда Стивен подошел к нему, ни даже когда потрогал его за спину. Все остальные вели себя аналогично, и с нескольких дюймов Стивен мог смотреть в блестящий глаз краснохвостого фаэтона. В этом странном потустороннем свете трудно было разобрать цвета и определить вид птицы, но Стивен распознал белоголовую крачку, которую едва ли можно всретить ближе пяти тысяч миль от Маврикия. Пока он пытался добраться до нее, ворчание бури снова перешло в рев, а затем последовал оглушительный громовой удар — молния снова ударила в корабль. Стивена швырнуло на палубу. Поднимался он ошеломленный, оглушенный тройным грохотом — молнией разбило носовую пушку и высадило крышку ее порта, и сразу проковылял вниз в ожидании новых искалеченных.

Но новых пострадавших, по счастью, не было. Вместо этого появился кусок телятины в желе, принесенный Килликом вместе с сообщением, что «молния измочалила правый становой якорь, а так все хорошо, и если нас не потащит обратно в течении часа, можно считать, что худшее позади, и он надеется, что доктор Мэтьюрин утром увидит погоду получше.»

Проспав мертвым сном несколько часов во время полночной вахты, и навестив с первым светом своих самых тяжелых пациентов, доктор Мэтьюрин увидел, и правда, лучшую погоду, выбравшись на палубу. Небо было чистое и синее, солнце пригревало, дул мягкий северо-восточный ветер. Волнение было все еще сильным, но белые гребни волн уже исчезли. Если бы не разруха на палубе, постоянный частый стук помп и потрепанный вид команды, вчерашнее можно было бы счесть просто ночным кошмаром. Впрочем, появилось еще одно доказательство его реальности — второй лейтенант, мистер Троллоп, хромал к нему, указывая на два корабля эскадры далеко-далеко под ветер: «Мэджисьен» со снесенной полностью бизанью, и «Сириус», на котором не уцелело ни одной стеньги.

— А где коммодор? — спросил Стивен.

— Ушел четверть часа назад. Я упросил его хоть немного поспать. Но, уходя, он попросил меня показать вам правый становой якорь, весьма поучительное для философа зрелище.

Оглядывая оплавленный и перекрученный металл, Стивен обратился к Троллопу:

— Мы, кажется, идем на юг?

— На юго-запад, настолько точно, насколько можем, ибо все наши компасы сошли с ума после грозы. На юго-запад, на Мыс, на переоснастку. Думаю, мы будем там независимо от наших желаний, ха-ха!

Глава 6

В этот раз в Кейптауне не было банкетов в честь Джека Обри. Добрых слов от адмирала Джек также не дождался, хотя и привел эскадру без потерь после одного из сильнейших ураганов последнего десятилетия. Отношение начальства стало еще сдержанней (хотя куда уж больше?), после того, как американский барк прибыл с новостью, что «Беллона», «Минерва» и «Виктор» вышли в рейд. Американцы утверждали, что видели их у Каргадос Гарайос, идущих курсом норд-ост под всеми парусами, половить жирненьких «компанейцев» в Бенгальском заливе.

Не то, чтобы у Джека был досуг для празднеств в Кейптауне или приятных разговоров с адмиралом Берти — он метался в жуткой запарке, пытаясь переоснастить пять кораблей на маленькой верфи, на которой едва ли можно было надеяться найти запасную стеньгу для фрегата. Материалы должны были прибыть из Индии, а другого подходящего дерева не найти было ближе Мосслбэй. Маленькая, дурно оборудованная верфь, и та управлялась человеком такой исключительной жадности, какой Джеку не приходилось видеть еще на протяжении всей свой долгой службы. Эскадра ухватила неплохой куш в Сен-Поле, и верфь намеревалась урвать свою долю, и ни потоп, ни разверзшийся ад не могли бы этому помешать. При этом верфь не интересовало, что решение о выплате долей еще неспешно ползло где-то по инстанциям, а нынче же эскадра почти не имела наличных, и вынуждена была расплачиваться расписками под ростовщический процент.

Достаточно бы было и одних французских рейдеров, чтобы превратить пребывание в базе в кошмар, но постепенно Джек проникался осознанием, что все еще ужаснее. Эскадра просто взвыла из-за постоянных намеренных проволочек с рангоутом, канатами, краской, блоками, медью, кузнечными работами и всем прочим.

Адмирал на ужасающую коррупцию на верфи никакого внимания не обращал: «Обри не мальчик, он знает, что работники верфи не иконописные святые и не мальчики из церковного хора. Эти дела должно устраивать так, как они всегда делались на флоте, и меня не волнует, как коммодор разберется со своими проблемами, но эскадра должна быть готова к выходу самое позднее в следующий вторник».

Вдобавок, Джек обнаружил, что его собственный боцман, мистер Феллоуз, совращенный собратом с «Сириуса» и желающий разбогатеть сейчас, а не в будущем, до которого можно и не дожить, решил, что по праву занимаемой должности может с выгодой продать изуродованный молнией правый становой якорь. Ему показалось мало, и следом отправились бочонок, пятьдесят фатомов двухдюймового троса и немалое количество другого имущества, количество, вполне тянущее на военный суд.

Капитаны эскадры постоянно грызлись за те тощие припасы, что верфи не удалось утаить.