Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

• Название: Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов
• Автор: Георгий Иванов
• Издательство: Издательский дом "Петрополис"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9676-0237-5

---

Ну, вот на все Ваши «вопросы» ответил. И должен ждать Вашего самого скорого реагажа насчет Вашей же книги стихов. И насчет Смоленского. Статью Адамовича Вам прислать, конечно, не могу. Это было бы нехорошо, не бонтонно, а мы все-таки

«Хоть сто мозолей — трех веков не скроешь!».[1084]

В частности, чудное стихо Марины. Не помню, где оно было и напечатано в Париже, но помню, читал. «Леб<единый> стан» и я получил (без надписи), буду о нем писать.[1085] Многое из него было известно, но все же рыжий мерзавец молодец, что издал, это он хорошо сделал.

Ну, кончаю, ауфвидерзеен!

Написал Вам чрезвычайно много, и без гонорара без всякого, хоть плачь.

Итак, жду Ваших реляций.

Цалую ручки Ирины Владимировны.

Крепко жму Вашу «львиную».

Искренне Ваш

<Роман Гуль>

* Point de vue (фр.) — точка зрения, взгляд.

** Ordure (фр.) — здесь — помойка.

156. Ирина Одоевцева - Роману Гулю. 16 марта 1958. Йер.

16-го марта 1958

Дорогой Роман Борисович,

Жорж уже 10 дней, как в госпитале. При Вашей творческой фантазии можете себе представить, что это для него значит — и для меня.

Поэтому, извините, без лирики, по пунктам и сухо — но постараюсь — исчерпывающе.

1)   Берберова уже прислала письмо с предложением издать стихи в Мюнхене,[1086] но я этого письма до Вашего Ж<оржу> не показывала. Там была фраза «в "Нов. журнале" по-видимому ничего не вышло», что, конечно, разволновало бы его. К тому же, без Ваших пояснений все казалось неясным. Деньги, конечно, в связи с Ж<оржа> болезней <так — Публ.> нужны до чертиков, т<ак> ч<то> 200 долларами кидаться нельзя.

Ж<орж> страшно хотел все-таки в «Нов. журнале», но не в ЦОПЭ, и вчера еще никак не мог решиться. Я только что вернулась из госпиталя — он просит написать, что, к сожалению — если только эти 200 долларов действительно получатся... Он очень огорчен. Но благоразумие берет верх. Я его не уговаривала, но т. к. ему теперь надо будет съездить в Париж на консультацию, то я одобряю его решение, хотя и мне хотелось, чтобы его стихи были изданы Вами. Но что поделаешь?

2)   Насчет Шестова — нигде в печати он Ж<оржа> не называл никогда экзистансиалистом <так — Публ.>, но говорят, что в письме к Мамченке [1087] и в частных разговорах, как будто... Можно верить или нет — по желанию. Правда только, что Шестов очень любил Жоржа и его стихи. Ни за что больше не ручаюсь.

3)     Посылаю Вам письмо — документ человеческой низости — без комментариев. Но от Вас на оное комментариев хотелось бы. Кстати, известно ли Вам, что З. Н. Гиппиус прозвала Яновского «завитая вошь»? И еще кстати, никогда Ж<орж> не называл его «великодержавным писателем», а как-то сказал ему, что он бы в России научился писать не на своем жаргоне — «я как безумный бился в корчах» [1088] — и при своем темпераменте мог бы стать бойким писателем, печатаемым в разных журналах. И уже некстати — я, конечно, эту самую «Челюсть» [1089] не читала, а так ловко скомплеменила по статье о ней Адамовича [1090]— такая уж я умная, чего Вы до сих пор еще не заметили, к сожалению.

Дальше — пожалуйста, оттиски статьи Адамовича для Жоржа с десяток, когда будет печататься Нов. Журнал. Ж<орж> до сих пор жалеет, что не попросил Вас сделать оттисков Вашей ницшевской статьи.

Будьте добры, пришлите корректуру статьи Адамовича, как видите, это по просьбе автора — иначе бы Ж<орж> и просить не стал — <не> корректно.

«...Я ведь переписывал сам, одним пальцем, у меня нет такой бумаги (carbon?*) и я раз с ней писал и так все выпачкал, что при­шлось бросить. Попросите Гуля прислать корректуру, он ведь Ваш друг и почитатель. Но изменять ничего не надо будет, я уверен: нет ни одного кислого слова...».[1091]

Еще дальше — посылаю Вам свое стихо, по желанию опять же Жоржа. Ему очень хочется, чтобы оно появилось вместе <с> «В вагоне».[1092] Ему кажется, что Вы должны его оценить. Ему оно чрезвычайно нравится.

Теперь о статье о Смоленском. Как видите, он сейчас физически не в состоянии привести в порядок черновика. Между нами, стихи не таковы, чтобы ими было приятно восхититься, а в порядке дружбы следует. Статья будет готова через номер Нов. Жур. Если хотите, объявите, что из-за болезни Георгия Иванова он не успел ее прислать. Если же есть кому написать, то Жорж обижен не будет.

Будьте другом, ответьте откровенно и искренно о ЦОПЭ. Сколько и когда они могут заплатить? Берберова сообщает, что у них есть типография и деньги. Гак ли это? Жорж еще раз напоминает, что Вашу статью считает лучшей и наиболее глубокой о себе, дорогой Ницше.

Пожалуйста, не томите ожиданием ответа больного на больничной койке. И так в бесплатном госпитале, сами понимаете, а тут еще волнения об издании. Пришлите скорее этакое письмецо-бодрячек.

Шлю Вам самый сердечный привет, т. е. 0<льге> А<ндреевне> и Вам. Жорж тоже просит кланяться.

Ваша И. О.

Жорж просит заменить в рукописи этим стихо стихо с эпиграфом Мандельштама: «А черемуха услышит».[1093] И еще просит не забыть поставить посвящение Т. Г. Терентьевой на стихо о Тургеневе — «А еще недавно было все, что надо».[1094] И благодарит за хлопоты. Отвечайте поскорее, пожалуйста.

* Papier carbone (фр.) — копировальная бумага.

157. Роман Гуль - Ирине Одоевцевой. 25 марта 1958. Нью-Йорк.

25 марта 1958

Дорогая Ирина Владимировна,

Пытаюсь ответить стремительно. Хоть и трудно сейчас — кручусь со всякими делами. Первое. Очень опечален, что Г. В. в госпитале, но если он собирается в Париж на консультацию, думаю, что положение его несерьезное и он скоро поправится. Дай Бог! Передайте ему мои самые львиные пожелания.

По пунктам: 1. Стихо Ваше прекрасно. Но, увы, книга уже отпечатана и у переплетчика. Пойдет в следующей. Кстати, отметьте, что слово — стихо — введено мной в русскую литературу,[1095]а не Померанцевым и не Яновским. Это страшенно важно. 2. Я несколько раз говорил с Юрасовым (я его вижу ежедневно) о возможности издать книгу Г. В. — Все ясно, ясно, как туман... Берберова не имеет отношения к изд-ву. Главный махер это Юрасов (здесь), но дела-то решаются там, в Мюнхене, там есть какая-то «рабочая группа»,[1096] она и решает. Юрасов говорит, что ему ответили, что стихов у них вообще в изд<атель>ском плане нет. Но он ответил, якобы, что стихи Г. В. важно издать. И ждет ответа. Но я вижу, что все это — тень на плетень и прочее. Вы должны сами написать в Мюнхен и все выяснить. Вот адрес кому писать: <...>[1097]

Лебедев [1098] — старый эмигрант, журналист, кажется, из Риги. Пусть он Вам спешно ответит. Ибо тут все готово, и типографщик мне уже несколько раз звонил, спрашивая, набирать? Я говорю, нет, ждите приказа. А они даже уже начали было. Но я приостановил. Выясним все. И я, и М. М. хотим только одного, чтобы вышли последние стихи Г. В. И точка. Больше у нас никаких интересов нет. У меня же — знаю — будет всякая морока с типографией (ведь кто-то должен все это вести). И при моей загруженности, это будет еще лишний груз (пусть небольшой, но будет). Но — на это жертвенно идем. И тут — стало быть — успокойте Г. В. — дело все конченное и решенное. Если с ЦОПЭ ничего не выйдет р тут напечатаем. Но я сам запросил и Юрасова (когда он мне сказал, что Г. В. может получить гонорар в 200 дол.), и написал Вам, ибо понимаю, что 200 дол,, увы, на полу не валяются. Но боюсь, что все это окажется «липой», «туфтой», и прочим. Выяснить должны Вы у Лебедева. Рукопись я тогда передам, когда Вы получите 200 дол. Так что я стараюсь, увы, для Вас с Г. В., что в нашем мире безобразном [1099] никак не котируется, но я никак не смущаюсь. Сказал же Померанцев со слов Крымова, что я «обязательный и услужливый человек». Пусть так и будет. Итак, выясняйте стремительно, чтобы мне не быть под нажимом типографщика. Кстати, имейте в виду, что деньги, которыми будет оплачена типография, не идут ни через руки М. М., ни через мои, а идут непосредственно в типографию — в три срока. Пишу потому, что не думайте, что Вы их можете «тоже получить». Это совершенно аусгешлоссен.* Совершенно. Так что при общей калькуляции учтите это. Деньги можно только цапнуть в ЦОПЭ Вам. Итак, я жду Вашего сигнала — «приступайте к набору!». И в тот же день — начнется набор... Вот. Все выяснено. 4. Насчет Шестова я и знал, что наврано. Ну, да Бог с ним. На том свете может Шестов ему по морде дать. А я на этом — прощаю. 5. Документ человеческой низости [1100] — великолепен. Это ниже всякой ватерлинии. Какая сволочь. Но и дурак (все уши наружи). Но Вы хороши с Г. В. Это что же, Вы подумали, что я читаю Ваши письма «документу человеческой низости»? Мон Дье! За кого же Вы меня-то принимаете? У меня все-таки больше вкуса. С этим типом я не встречаюсь, а когда (у Гринберга) встречал, то мне сразу же из комнаты хотелось выйти в уборную... до того психофизически противен. ... «белая вошь... завитая вошь, а в морду хошь?»... Нет уж, от чего-чего, а от вши избавьте меня — не общаюсь... 6. Оттисков Адам<овича> сделать нельзя, ибо книга уже отпечатана, увы! Моей статьи у меня есть несколько, если хотите, пришлю штуки три. Кстати, Адам<ович> в своей статье — пошел по моей — как по руслу — так я почувствовал.[1101] 7. О рецензии на Смоленского — надо дать обязательно в след. книге. Если напишете — пишите Вы, или Жорж, если нет — не говорите, что напишете...