Ричард Кнаак - Дети Дрейка

• Название: Дети Дрейка
• Автор: Ричард Кнаак
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-009396-9

Ричард Кнаак — достойный ученик «профессора Толкина». Человек, который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически дословно — и создать на их основе свой собственный, личный мир.

Нимт начал умирать давным-давно. Агония могла бы длиться тысячелетиями… но этот мир уже перестал годиться даже для враадов.

Страна-за-Пеленой изменила их жизнь так, как ничто иное за почти бесконечную жизнь враадов. Призрачная держава привлекла их своими пологими холмами и долинами, покрытыми бурной порослью, тем более заманчивыми, что к ним нельзя было прикоснуться…

---

Наконец пришел вечер. Баракас позволил Ригану дать сигнал к остановке. Наследник сделал это с угрюмым видом; он все еще переживал из-за решения отца оставить его мать управлять растущей Империей. Риган предположил, что отсутствие отца позволит ему осуществить его давнее желание править. Наследник даже некоторое время спорил с Баракасом, но результат был заранее известен. Все, что Риган мог делать, это дуться — с целеустремленностью, вызывающей почти восхищение.

Шарисса как раз собиралась слезть со своего ненадежного дрейка, когда позади нее раздался знакомый — и неприятный — голос.

— Позволь мне помочь тебе, Шарисса.

— Я могу обойтись и без твоей помощи, и без твоей дружбы, Лохиван! — резко ответила она, спускаясь с седла.

Он тем не менее помог ей.

— Я понимаю твою горечь и знаю, что ничего не могу сделать, чтобы искупить те грехи, в которых ты меня винишь, но мы будем находиться вместе довольно долгое время — в сущности, в течение всей жизни.

— Я думала, что повелитель Баракас хотел выдать меня за Ригана — а не за тебя.

Лохиван коротко хихикнул.

— Я мог бы признать, что имел кое-какие мысли на этот счет; и мне приятно думать, что ты могла бы найти меня чуть более интересным, чем моего грубияна-братца. Однако я имел в виду не это, а просто тот факт, который ты должна вскоре признать: что ты принадлежишь теперь — и должна будешь принадлежать — к нам. Назад дороги нет.

Она решила снять со своего дрейка седельную суму, но Лохиван обошел ее и сделал это прежде, чем она успела даже попытаться.

— Только водное пространство отделяет меня от моего отца и других враадов. Или они придут за мной, или я отправлюсь к ним.

Лохиван жестом подозвал другого Тезерени, который подбежал и принял поводья дрейка Шариссы. Позаботившись об этом, Лохиван пошел прочь, все еще неся в руках седельную суму Шариссы. Та последовала за ним — хотя бы потому, что знала — он продолжит свой путь независимо от ее поведения. Шарисса знала, что, пока он держит в руках эту суму, ей придется выслушивать его.

— Пересечь эти воды — смертельно опасно; эльфийка, которую твой отец взял в жены, должна была сказать тебе об этом.

— Она же осталась в живых, ведь так?

— Другие погибали. Кроме того, ты думаешь, что сможешь доплыть туда одна?

— Я снова обрела свои способности — и не благодаря тебе и другим Тезерени.

Он остановился перед чистым, гладким участком. Если бы Шарисса остановилась там, то оказалась бы в самой середине лагеря. Кстати, рядом находился дозор из нескольких Тезерени.

— Эльфы, насколько я понимаю, не лишены магических сил. Мы, возможно, и могущественны, но следует уважать и менее сильных.

Она протянула руку и забрала у него суму.

— Когда это враады уважали менее сильных? Вы так легко забыли Нимт?

— Едва ли. Я научился большему, чем ты думаешь, Шарисса. Я уважаю этот мир. Хотя это не помешает мне выполнять мой долг перед кланом. Мы должны покорить для себя Драконье царство. А этой глупости — когда один народ соревнуется с другим — следует положить конец. Из-за нее, кажется, уже погибли искатели. Мы же — если ты вспомнишь — последняя надежда основателей иметь преемников. Нам не следует разочаровывать их.

Пока он говорил, Шарисса опустилась на колени и открыла суму. Ту еду, которую она вынула, можно было бы заколдовать, а не нести на себе, но Баракас хотел, чтобы волшебством пользовались как можно меньше. В отличие от Нимта, который терпел от враадов в течение тысячелетий всякие выходки, этот мир был достаточно злым. Тезерени могли воспользоваться колдовством старого мира, но это по-прежнему изматывало их физически. Даже Шариссе такое давалось нелегко. Баракас заявлял, что хочет, чтобы все находились в самой лучшей форме — на случай атаки. Возможно, что искатели могли еще и не знать о приближении Тезерени. Чрезмерное использование волшебства могло бы насторожить пернатых и уничтожить всякое преимущество, которое имела внезапность экспедиции.

Шарисса сомневалась, что эти причины были главными. Она подозревала, что глава клана хотел, чтобы его люди захватили гнездовье без помощи колдовства; это подняло бы боевой дух и прибавило уверенности в том, что Империя, находящаяся в этой земле, была их подлинной судьбой.

— Послушай меня! — зашипел Лохиван, опустившись на колено рядом с Шариссой. — Его голос был очень тихим и встревоженным. — Я твой друг — веришь ты мне или нет. Я думаю о тебе!

— Когда это не мешает твоим благородным мыслям касательно твоего клана. Я устала, Лохиван. Иди поговори с одним из своих братьев, или сестер, или родственников — или с кем угодно; но прекрати разговаривать со мной.

Он поднялся и стал темной тенью на фоне последних тусклых лучей заходящего солнца.

— Ты и этот эльф… вы заодно!

— Что ты хочешь сказать об эльфе? — Шарисса как могла постаралась выглядеть не слишком заинтересованной.

Лохиван счел ее интерес к эльфу делом само собой разумеющимся.

— Мне придется провести еще один бесплодный вечер в попытках убедить его, что он тщетно продолжает хранить свои тайны. При том, что его спутники мертвы и его народ находится далеко, ему следовало бы вести себя разумно. А вместо этого он просто скрежещет зубами, уставясь в никуда.

Шарисса почти не слышала большую часть сказанного Лохиваном.

— Что вы сделали с ним на этот раз? Резкость в ее голосе не осталась незамеченной.

— Только то, что необходимо. Мы были осторожны: израненный, он не принесет никакой пользы. Он знает эту землю лучше, чем мы. И его знания следует добавить к нашим.

А не могла бы она?.. Мысль была настолько возмутительна, что Шарисса отбросила ее почти сразу же. Она взглянула на Лохивана.

— Я могла бы поговорить с ним — если вы мне позволите.

— А отчего ты хочешь это сделать? — Его недоверие было понятным. С чего бы ей помогать Тезерени? Волшебница надеялась, что се ответ приглушит его подозрения.

— Я хочу спасти его от дальнейшего гостеприимства Баракаса — его и Темного Коня. Посмотрим, смогу ли я что-либо сделать. Если я добьюсь успеха, то, полагаю, мне позволят провести немного времени также и с Темным Конем.

— Ты ожидаешь… Она подняла руку.

— Разве Баракас не говорит, что те, кто оказывает услугу, должны быть вознаграждены? Я запросила чересчур много?

Лохиван молчал так долго, что Шарисса побоялась, что он сразу отклонил ее предложение, а он просто изумлялся ее наглости. Затем он рассмеялся.

— Я спрошу его разрешения. Эта идея может позабавить его так же сильно, как и меня. — Он собрался уходить, затем обернулся и тихо добавил: — Возможно, тебя это и не удивит, но за тобой наблюдают.

— Я едва ли надеялась, что повелитель Баракас не позаботится застраховать себя от моих благих намерений. Мне думается, я знаю, что могло бы случиться, пожелай я испытать свои способности.

Это снова вызвало добродушный смех.

— Если бы тебя выдали за Ригана, то сделали бы это совершенно напрасно.

Она занялась своим одеялом и не ответила.

— Я вижу, что стал лишним. Если мне удастся получить для тебя разрешение поговорить с эльфом, я дам тебе знать. А до тех пор — спокойной ночи. — Он пошел прочь; его тяжелые сапоги крушили упавшие веточки и листья. Шарисса подождала, пока эти звуки утихнут, а затем обернулась, чтобы проводить его взглядом.

— Я бы лучше вышла замуж за Ригана, — прошептала она. — По крайней мере, он последователен во всем.

— Госпожа Шарисса?

Волшебница стряхнула с себя сон. Ночь все еще окутывала землю, но ничего существенного это ей не сказало.

— Скоро утро?

— Нет, госпожа моя. — Женщина-воительница склонилась над ней, держа в одной руке шлем. Если бы ее одели во что-то иное, чем доспехи, она могла бы оказаться привлекательной. Тезерени, вообще говоря, обходились без волшебных изменений своих лиц и фигур, предпочитая обходиться теми, что дала им природа. Для многих это означало иметь некрасивые черты лица. Некоторым из отпрысков Баракаса — вроде Геррода или его покойного брата Рендела — достаточно повезло, так как внешность они унаследовали скорее от матери, чем от отца.

— А который час?

— Едва лишь наступила полночь, госпожа моя Шарисса. — Воительница почесала щеку. В свете неполных лун волшебница видела, что та самая сухость кожи, от которой страдали многие Тезерени, распространилась у этой женщины на щеку, разрушив ее красоту.

Из-за сна волшебница соображала медленно. Существовала причина, по которой Тезерени могли сейчас обратиться к ней, но она не могла догадаться, какая именно.

— Тогда почему меня потревожили?

— Баракас, повелитель Тезерени, дал вам разрешение поговорить с эльфом.

— Конечно же, наедине.

— Конечно же, госпожа моя.

Обе они знали, что это было неправдой, но споры на этот счет не принесли бы Шариссе никакой пользы. Ей просто придется соблюдать осторожность, когда она будет говорить с Фононом. Он поймет почему. Дураком эльф не был.