Ричард Кнаак - Дети Дрейка

• Название: Дети Дрейка
• Автор: Ричард Кнаак
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-009396-9

Ричард Кнаак — достойный ученик «профессора Толкина». Человек, который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически дословно — и создать на их основе свой собственный, личный мир.

Нимт начал умирать давным-давно. Агония могла бы длиться тысячелетиями… но этот мир уже перестал годиться даже для враадов.

Страна-за-Пеленой изменила их жизнь так, как ничто иное за почти бесконечную жизнь враадов. Призрачная держава привлекла их своими пологими холмами и долинами, покрытыми бурной порослью, тем более заманчивыми, что к ним нельзя было прикоснуться…

---

— Очень хорошо. — Было сомнительно, чтобы ответ пришел так скоро.

— Позволь мне сопроводить тебя обратно.

— Это не обязательно. — Шарисса не хотела, чтобы он дотрагивался до нее.

— Так для тебя будет безопаснее. Возможно, это не простая случайность.

Как и прежде, исход спора был предрешен. Признав поражение, она кивнула и подала ему руку.

— Я… благодарен… также и вам, — заметил Фонон, когда Лохиван собирался вывести Шариссу наружу. — Как… удачно, что вы оказались поблизости.

Это означало, что Лохиван либо шпионил за ними, либо ждал, пока Шарисса выйдет из фургона. Тезерени взглянул на нее, но оставил без внимания слова эльфа. И очень быстро вывел Шариссу из фургона.

Снаружи по-прежнему находилось несколько Тезерени. Двое убирали обломки того, что раньше было дверью. Шарисса поискала взглядом тела часовых, но их уже убрали. Она почувствовала к ним некоторую жалость, но меньшую, чем к тем эльфам, которых Тезерени истребили несколько недель назад. Многое из того, от чего страдали Тезерени, они навлекли на себя сами.

Только два дня вне крепости — и вот что произошло. Когда они с Лохиваном молча шли прочь от места бойни, Шарисса задавала себе вопрос, что же принесут грядущие дни.

Почему-то ей казалось, что они окажутся еще хуже.

Глава 13

— Она спит, повелитель.

— Хорошо.

Они втроем стояли в его палатке. Баракас использовал палатку как место для совещаний; именно поэтому он и чувствовал себя вправе пользоваться ею — остальные воины спали на воздухе. Глава клана был одет в доспехи лишь частично, поскольку слишком много времени тратил на то, чтобы одеваться. Его это слегка беспокоило, но он решил не обращать внимания на такую мелочь после ужасного и отвратительного происшествия.

Риган, полностью одетый в доспехи и достаточно раздраженный из-за недосыпа, спросил:

— Что вы сделали с его трупом, Лохиван?

Его брат, все еще стоявший на одном колене, ответил:

— Это создание похоронят без лишнего шума. Отец, чудище было не кем иным, как одним из наших людей. Риган, ты знал Айвора?

— Это был Айвор?

«Один из наших собственных людей, — подумал повелитель Тезерени. — Они прикончили одного из наших прямо в моем лагере и несмотря на мои предосторожности!» Вся округа была тщательно окутана защитными заклинаниями. В прошлом он всегда избегал подобного, предпочитая полагаться на готовность свою и своих людей, но последнее время реакция у него была не такой быстрой, как прежде, а среди членов клана возникли сомнения, которых в первые дни пребывания здесь не было.

— Умерло трое других людей. Все они — принятые в клан чужаки.

Потеря невелика, но все же потеря. Некоторые из тех враадов, кто присоединился к клану, начнут нервничать. Предводителю, чтобы погасить их страхи, нужно было, чтобы дела шли нормально. Членам экспедиции надо будет проявлять больше бдительности, чем раньше.

— Что случилось с ним? Какие произошли перемены?

Лохиван поклонился.

— Я не знаю. Было предположение, что это могли бы сделать искатели.

— А по чьей указке? Эльфа? — усмехнулся Риган. — Конечно, он их обвинит! Он защищает сво…

— Риган, замолчи! — Баракас обдумывал имевшиеся предположения. — Если это были эльф или его друзья, то они, думаю, могли бы с тем же успехом освободить его. Они не оставили бы его на нашу милость. Скажи мне, Лохиван, он похож на самоубийцу?

— Он — воин, отец, и готов рисковать собой; но я думаю, что самоубийство не для него. Его смерть тогда не имела бы смысла.

Уголком глаза Баракас видел, что его старший сын заводит себя, чтобы произнести другую тираду. Он вовремя прервал эту вспышку. Риган нахмурился, но промолчал.

— Спросите тех, кто знал Айвора лучше, насчет того, вел ли он себя последнее время как-то иначе. — У повелителя Тезерени возникла мысль. — Он был членом первой экспедиции?

— Да, государь.

Могло ли оказаться так, что Айвор обнаружил что-то или прикоснулся к чему-нибудь такому, что лучше было не трогать? Не могла ли Тезерени ждать какая-то ловушка? Баракас подумал о ящике и его пленнике. Он поступил мудро, прихватив с собой обитателя того, что Дру Зери называл Пустотой. Захват пещер мог оказаться не таким уж и простым.

— Что ты собираешься делать, отец? — осмелился спросить Риган.

— Мы продолжим путь с той же скоростью. Всегда следует ожидать каких-то потерь. Прежде чем это закончится, погибнут и другие. Жертвой может оказаться даже один из вас.

На лицах Ригана и Лохивана отразилось беспокойство. Предводителю клана не приходило в голову, что жертвой может оказаться и он сам. В конце концов, он был олицетворением клана.

— Пусть завтра объявят, что Айвор и другие умерли почетной смертью. В особенности Айвор. Вы оба можете идти.

Его сыновья поклонились и быстро вышли, чтобы сначала рассказать братьям о том, что они обсуждали с отцом, а потом уже выполнять другие команды Баракаса. Глава клана тем временем не стал снимать с себя доспехи, а продолжал обдумывать происшествие, при котором погибло несколько воинов и едва уцелела Шарисса Зери. В некотором смысле он почти позавидовал Айвору. Его беспокоило лишь то, что ему самому не хватало воли, чтобы воспользоваться заклинанием, которое подействовало на Айвора.

Если бы дело было в нем самом, решил Баракас, он использовал бы это превращение в соответствии со своими желаниями. У него была воля, которой недоставало Айвору. Он, повелитель Тезерени, стал бы живым символом клана.

Баракас начал чесаться, но, осознав это, заставил себя остановиться. За последние несколько дней сыпь и сухость кожи начали проходить. Скоро он будет от них избавлен. Чем больше против них боролись, тем слабее они становились. Это был — как часто он говаривал самому себе — просто вопрос воли.

Они говорили и говорили, однако до чародея не доходило то, что они пытались сказать. С какого-то момента ему стало трудно различать большинство лиц — как будто чем старательнее он пытался узнать их, тем более расплывчатыми они становились.

Геррод мог лишь смотреть на них — испытывая какую-то необъяснимую завороженность, которая не позволяла ему отвернуться от них и искать выход из этого сумасшедшего дома. Каждое движение, которое предпринимал для этого чародей, лишь приводило к появлению перед ним новых и настолько же тревожащих его лиц.

— Кровь Дракона! — прошептал он не то в первый, не то в сотый раз — Геррод потерял счет. Он едва был уверен в собственном существовании — не говоря уже о том, что происходило вокруг него. Дрейк мог бы не спеша подкрасться к нему и схватить, пока Геррод стоял там как дурак. Однако уйти отсюда было невозможно.

Со страхом — и одновременно с каким-то детским благоговением — Геррод робко протянул руку и коснулся лица, наиболее походившего на него.

Что-то такое, что он мог лишь ощущать — но не видеть, — появилось в пещере. Что-то потащило его за плащ, но, погруженный в грезы, чародей едва это заметил. Он услышал слабый звук, который мог быть призывом к нему или просто шумом ветра — ничего не значащий звук, о котором Геррод быстро забыл.

Капюшон своего плаща он натянул до глаз.

Геррод пытался снова вернуться к разглядыванию лиц, хотя отчасти и понимал опасность этого занятия. Он, однако, не мог снять затеняющий глаза капюшон, потому что могучие руки схватили его, как в клещи, не давая даже поднять для защиты руку.

Соблазнительный голос, доносящийся из кристаллов, был заглушен возбужденными кликами, отдававшимися в ушах. Его оттащили назад — одна или несколько могучих фигур.

Шепот прекратился. Непреодолимое желание смотреть на свои искаженные отражения исчезло почти полностью.

Тот, кто держал Геррода, выпустил его. Чародей пытался отдышаться; этой возможности ему долго не хватало, хотя осознал он это только сейчас. Геррод обернулся и увидел того, кто вытащил его на свободу.

Это, несомненно, был глава квелей. Существо, похожее на броненосца, рассматривало враада — похоже, с сочувствием.

— Со мной… вот-вот вес будет в порядке, — сказал ему Геррод, отвечая на то, что ему представилось вопросом. Он надеялся, что кристалл правильно передавал его слова и мысли.

Квель издал неразборчивый звук и указал на стоявшего перед ним Геррода, после чего потряс своей когтистой лапой. Чародей оглядел себя и недоуменно нахмурился — пока не сообразил, что больше не понимает издаваемые квелем звуки. Что случилось с кристаллом, Геррод не знал; он не мог вспомнить, уронил ли его в пещере или оставил где бы то ни было.

Геррод произнес заклинание, использовав в нем имя своего отца. Теперешнее положение требовало разъяснения, а он лишился единственного средства общения. Он хотел узнать, какой цели служила та пещера и кто ее построил. Чародей едва мог припомнить события, произошедшие как раз перед тем, как он с неохотой вошел в безумную пещеру. Создали ли ее квели — или же они обнаружили ее? По их поведению он заключил, что верно, скорее, второе, но в его мыслях была такая путаница, что доверять им не следовало. Несмотря на испытание, перенесенное им, Геррод хотел вернуться туда. Но не наобум, как это получилось в первый раз, а обдуманно, с полным уважением к мощи, таившейся внутри, и готовностью к встрече с ней.