Евгений Кабанов - МИССИОНЕР

• Название: МИССИОНЕР
• Автор: Евгений Кабанов
• Жанр: Эротика

Основой для развития сюжета послужила знаменитая фраза "У нас в СССР секса нет!". Молодой американский гиперсексуальный журналист русского происхождения, засланный ЦРУ в СССР с целью разложения общества с помощью секса, даже не подозревающий о своей секретной миссии, не успевает выпутаться из одной скандальной истории, как попадает в другую. ВНИМАНИЕ: в соответствии с темой в романе содержится много предельно откровенных эротических сцен, а также используется ненормативная лексика.

---

Задыхающийся Аполлон отчаянными конвульсивными движениями сорвал с головы подушку, вскинул голову, хватая ртом воздух. Там, где только что лежала его голова, простыня была влажной. Полубессознательно ощупал взмокшую шею. Мокрая от пота рубашка прилипла к телу. В висках – океанский прибой. Медленно, как побывавшая на берегу и снова попавшая в воду рыба, он приходил в себя.

В комнате царил полумрак, и стояла почти мёртвая тишина, если не считать весёлой возни мышей под полом.

Послышался громкий, настойчивый стук в дверь.

– Открыто, – крикнул Аполлон, вставая с кровати и направляясь в кухню.

Скрипнула дверь, и на пороге возникла тёмная фигура. Это был Вася.

– Ты ещё не спишь? – спросил он. – А то я смотрю, света нету.

– Да нет, – ответил не совсем ещё пришедший в себя Аполлон. – Я, похоже, уже выспался.

– А меня баба выгнала, – пряма с порога сообщил, важную в масштабах посёлка, свежайшую новость Вася.

– Включи свет. Выключатель там, возле двери, – попросил Аполлон.

Вася щёлкнул выключателем, сощурился от вспыхнувшего яркого света. Один глаз у него заплыл от кровоподтёка. Взглянул оставшимся целым на лампочку.

– У тебя что, двухсотка? – спросил он, и, узрев на лице Аполлона признаки непонимания, пояснил. – Ну, лампочка на двести ватт…

– Да. Люблю яркий свет.

– Ну да, ты ж за свет, наверно, не платишь, чего тебе экономить. И холодильник у тебя, вижу… Хорошо живёшь.

Вася прошёл к столу, достал из внутреннего кармана пиджака бутылку, наполненную чем-то белёсо-мутным, поставил на стол. Из наружного кармана извлёк металлическую консервную банку с красным ободком, на котором была нарисована рыбина и написано "кильки". Не дожидаясь приглашения, сел на стоявший рядом стул. Помолчал, как бы что-то обдумывая. Окинул взглядом комнату, задержав его на проёме, ведущем в спальню. Было заметно, что он уже немного выпивши.

– Ты тут один живёшь? – наконец спросил он.

– Один.

– Я смотрю, кровати свободные есть… Может, пустишь пока у тебя пожить?

– Живи, – безразлично сказал Аполлон, растирая шею и садясь на другой стул.

У них обоих было прескверное настроение.

– Ну, тогда давай выпьем, что ли? – предложил Вася и, не дожидаясь согласия хозяина, с характерным хлопкСм вытащил из бутылки пробку, сделанную из скрученной газеты.

– У тебя открывачка есть? – спросил он, наполняя стаканы до самых краёв мутной белёсой жидкостью.

– Что? – не понял Аполлон. – Какая открывачка?

Вася с сочувствием посмотрел на него и махнул рукой:

– Ладно, ножиком открою.

Он взял лежавший на столе столовый нож, приставил острие к жестянке с килькой, стукнул ладонью по торцу рукоятки. Из пробитой в банке дырки брызнул рыжий соус прямо ему на лицо. Вася размазал его по щеке тыльной стороной ладони, отчего щека, загорелая почти до черноты, приобрела рыжий оттенок, быстрыми движениями вскрыл банку.

– Ну, что ты как таранка? – сказал он, заметив, что Аполлон с отрешённым видом уставился куда-то в стену. – Сейчас пропустим по стакашку, и похорошеет…

"Пожалуй, вовремя он это дело придумал. Выпить сейчас как раз не помешает", – подумал Аполлон, встал, сполоснулся под умывальником и снова сел к столу.

– Хлеба вот только нет, – извиняющимся тоном сказал он.

– А это что? – Вася дотянулся до лежавшей на дальнем конце стола, возле стены, полбуханки чёрного хлеба.

Аполлон молча, с любопытством во взгляде, проследил за этим движением.

– Да, таким хлебом, конечно, убить можно.

Вася постучал зачерствевшим – остававшимся ещё с того дня, когда Аполлон уходил на свою последнюю смену – куском по столу. Раздался глухой, но отчётливый стук.

– О, анекдот вспомнил, – оживился вдруг Вася, – про чукчей. Сидят, значит, чукчи – муж и жена – за столом. Ну, вот как мы с тобой. Муж и говорит: "И чего это нас, чукчей, такими тупыми считают?", и стучит пальцем по столу, – Вася постучал костяшками пальцев по столу, – а жена поворачивается к двери и говорит: "Войдите". А муж ей: "Сиди, дура, сам открою".

Вася засмеялся, натужно, со скрипом, разломил о колено хлеб, поднял стакан:

– Давай за чукчей.

– А что это? – Аполлон, наконец, решился спросить, уже подняв свой стакан и заглянув в него. Это, явно, было то же самое, что Бочонок получил за ведро зерна.

– Да ты не смотри, что он мутноватый. Дай ложку, – вместо ответа попросил Вася.

Аполлон, слегка смутившись, что сам не догадался предложить гостю инструмент, достал из ящика стола две вилки.

– Это называется вилка… – в голосе Васи снова послышались нотки сочувствия. – Ты мне ложку дай… Чем борщ едят…

Аполлон пожал плечами, достал ложку, подал Васе. Однако Вася, вместо того, чтобы почерпнуть ею кильки в томате, плеснул в неё из своего стакана.

– Держи.

Он сунул Аполлону ложку, достал из кармана спичечный коробок, зажёг спичку и поднёс её к жидкости на дне ложки.

– Ну, видишь? – спросил он.

– Что?

– Как что? Горит!

– Не вижу, – честно сознался Аполлон, уставившись в ложку.

– А, слепой ты. Ну, тогда палец сунь.

Аполлон поставил свой стакан и послушно поднёс палец к жидкости в ложке. Тут же отдёрнул его, почувствовав резкую боль от ожога.

– Действительно, горит, – удивился он. Тут только, присмотревшись, он заметил голубоватый ореол пламени.

– Так что, не думай. Первак! – гордо задрал подбородок Вася. – Сам гнал. Из бураков.

– А-а-а, это знаменитый самогон, – догадался Аполлон.

Вася снова сочувственно посмотрел на него – точно, мол, видать, герой головой повредился прочно и надёжно. Дунув в ложку, загасил пламя.

– Ну ладно, – сказал он, – за что пьём-то?

– За чукчей, – напомнил Аполлон, к которому постепенно возвращалось душевное спокойствие.

– Да ну их к чёрту, – скривился Вася, – они не моются. Давай лучше выпьем за нас.

– Давай, – согласился Аполлон.

Они чокнулись и опустошили стаканы.

Самогон, действительно, оказался очень крепким, да ещё с каким-то не очень приятным запахом и привкусом. Аполлон открыл рот, хватая воздух, покраснел, затем заикал. Быстро наполнил стакан водой, запил.

– А чего тебя жена выгнала? – спросил он, отыкавшись и хрустя хлебной коркой вперемешку с килькиной головой.

– Да я ж тебе говорил… Зинка, зараза… – прохрустел в ответ Вася, тщательно разжёвывая сухарь.

Самогон начинал действовать. К обеим жертвам женских чар возвращался смысл жизни, для каждой – свой.

– Когда мы в бане с Катькой кувыркались, она, оказывается, заглянула – на радостях мы про дверь совсем забыли, не закрыли. Никто её, тварюку, и не заметил. Мы ж по сторонам не глазели, некогда было, да и картинки у нас поинтересней телевизора были, – Вася заулыбался, вспоминая те счастливые минуты, – ну а баб же ж хлебом не корми, дай только новость сног-сши-бательную по деревне разнести…

– Сенсацию, – выразился попроще и попривычнее Аполлон.

– Что? – на этот раз не понял Вася.

– Сног-сши-ба-тель-ная, – Аполлон еле выговорил начавшим заплетаться языком трудное слово, – новость называется сенсация.

– А-а-а, – протянул понимающе Вася, и продолжил, – вот она и распространила эту… как ты говоришь?.. Санкцию?

– Сен-са-ци-ю.

– Во-во, – Вася был более привычен к возлияниям крепких напитков, а потому, даже несмотря на то, что ещё когда он только вошёл в комнату, в воздухе запахло спиртным, рассказывал вполне бодро. – Колькам-то чего? Они оба холостяки, с них всё, как с гуся вода. Про Петю и говорить нечего – чего с дурака взять? Он теперь, наоборот, гоголем ходит. А как же! Кто первым неприступную Катюху оприходовал? Может, даже, целку сломал… Он, Петя. Вся деревня в курсе. Выходит, первый парень на деревне.

Он презрительно сплюнул на пол, втёр плевок в половицу и продолжил:

– А все шишки нам с Санькой достались. Что того баба задолбала, что меня. Никакого житья нету. А сегодня, как увидела тебя, давай ещё пуще пилить – вон, говорит, смотри, Американец чевой-то не позарился на эту блядь, а вы, кобели женатые. Ну и пошла, и пошла… Ну, я ей и ляпнул: "Если б все вы, бляди, давали, как Катька, тогда б никто по чужим бабам не бегал". Вот я тебе скажу, – Вася доверительно приблизил своё лицо к Аполлонову, – ну что мне, нужна б была чужая баба, если б своя ублажала, как Катюха?.. Так она ж ляжет, как бревно… Ну хоть бы за хрен взяла, что ли?.. А то и вообще не даёт. То голова у ней болит, то некогда, говорит, глупостями заниматься…

– О! – воскликнул Аполлон. – Я тоже анекдот знаю, как раз про это. Когда телевизор в Сенске покупал, один мужик рассказывал.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Вася.

– В зоопарке прогуливаются муж с женой. Жена зазевалась возле клетки с гориллом…

– С гориллой, ты хотел сказать, – поправил Вася.

– Не-е-е, с гориллом, – настойчиво повторил Аполлон, – это с-самец был: здо-о-оровый такой!

Аполлон развёл руки вверх-вниз, потом – в стороны, показывая, какой здоровый был самец.