Григорий Василенко - Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и К°

• Название: Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и К°
• Автор: Григорий Василенко
• Издательство: Издательство ДОСААФ СССР
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1987

Книгу составили три повести, рассказывающие о мужественной борьбе сотрудников советской госбезопасности с белогвардейской подрывной агентурой в годы гражданской войны, о деятельности чекистов в первые годы после Великой Отечественной войны и в наши дни.

Для массового читателя.

---

— Спасибо, особенно за чулки. Но ты ничего не замечаешь.

— Рассеянный с улицы Бассейной, — улыбнулся Григорий.

— Мне уже стыдно ходить в старых джинсах. Им сто лет в обед. Мечтаю о вельветовых джинсах песочного цвета и светленькой кожаной курточке под цвет джинсов. Забыл? У одной меня нет, — продолжала Нина. — У супружницы радиста всего этого барахла навалом, она раскатывает на своем драндулете по городу. А ты, врач, ездишь на автобусе. Когда я тебя научу жить?

Аринину не по душе был этот разговор в первые часы после рейса. Он ожидал услышать от Нины другое...

— Гриша, я тебе заплачу, только привези джинсы и кожаную курточку. Я прошу тебя.

— И много у тебя денег?

— Сколько нужно, столько и дам. Я могу достать и валюту.

— Что же ты мне раньше не сказала?

— О валюте? — оживилась Нина.

— Конечно! Идея...

— Ты же знаешь, я каждый день вожу экскурсии иностранных моряков...

— И берешь с них плату? Наличными?..

— Что ты! Они сами мне иногда предлагают.

Аринин отстранил от себя девушку, помолчал с минуту.

— Видишь ли, Нина, — сказал он, глядя в окно. — С рейса я. Устал... Мне б отдохнуть...

— Ты меня гонишь? — изумилась Шаталова. Она даже не успела оскорбиться.

— Не гоню, но...

Нина стояла в растерянности. На миг мелькнула виноватая улыбка. Она протянула руки, попыталась обнять Григория, но он резко откинулся на спинку кресла.

— Не надо.

— Ну что же, — с чувством оскорбленного достоинства проговорила Нина. — Можешь пойти в милицию или еще куда-нибудь и заявить на меня. Получишь удовлетворение, когда меня выставят из «Интерклуба».

— Тебе надо самой оттуда уходить. Лучше будет для тебя.

— Куда прикажешь?

— Да хотя бы... санитаркой в городскую больницу. Очень полезная работа. Кстати, вакансий хоть отбавляй.

— К твоему сведению, — резко оборвала она его, — я закончила институт, по профессии — преподаватель, а не санитарка.

— Я знаю.

— А если знаешь, то ты оскорбляешь меня.

— С каких это пор работа санитаркой стала оскорблением?..

Нина схватила свою сумку, лежавшую на столе рядом с раскрытым «дипломатом» и подарками, и со слезами выбежала из номера.

 

Шаталова уже давно заметила, как на нее во время экскурсий засматривается итальянский моряк по имени Марчелло Рамони, с теплохода «Амалия», не раз даривший ей губную помаду, духи и чулки. Он назначал ей свидания, однако Нина уклонялась от них. После размолвки с Григорием она посчитала, что ее больше ничто не удерживает от встреч наедине с итальянцем, хотя, в общем-то, она и не испытывала в этом особого желания. Просто ей хотелось отомстить Аринину, без промедления показать, что она прекрасно может обойтись без него.

11

«Бейсуг» ушел в очередной рейс, а через день «Амалия» швартовалась в Новочерноморском порту.

...Нина и Марчелло долго гуляли в укромных местах приморского парка и, казалось, обо всем переговорили. Она все время сбрасывала его руку со своего плеча, предупреждая вольности иностранца. Марчелло на какое-то время успокаивался, а потом все повторялось. Нина опасалась, что в парке встретятся знакомые, увидят ее с не в меру темпераментным спутником, и пойдут разговоры... Она предложила пойти в кино. Марчелло охотно согласился.

Из парка они поспешили к ближайшему кинотеатру. До начала сеанса оставались считанные минуты. Ни Нина, ни Марчелло не знали, что им предстоит смотреть. От долгого хождения у Нины гудели ноги. Она не могла дождаться момента, когда можно будет снять туфли на высоких шпильках и протянуть ноги под переднее сиденье.

Вспыхнул экран, побежали первые кадры. Фильм был о войне. Марчелло не знал русского языка, а Нина не могла переводить, чтобы не мешать рядом сидевшим зрителям.

Марчелло догадывался, что в фильме рассказывалось о событиях на советско-германском фронте. И только. Он ничего не знал о жестоких боях, развернувшихся западнее Сталинграда, когда советские войска перемалывали фашистские танковые дивизии, брошенные на выручку армии Паулюса. До Марчелло так и не дошли смысл фильма и взаимосвязанность событий. Но итальянец не мог не заметить, что весь зал находился в напряжении, захваченный трагизмом боев, беспримерным мужеством солдат Великой Отечественной.

Выйдя из душного кинотеатра на улицу, Марчелло облегченно вздохнул, причем сделал это, как заметила Нина, демонстративно. Некоторое время они молчали, а потом моряк спросил, не смотрела ли она итальянский фильм «Грязный мир». Нина смотрела многие итальянские фильмы, но этого она не помнила.

— О чем там?

— Если синьора позволит, то в двух словах?..

— Слушаю.

— Цивилизация ничем не отличается от дикости. Чем выше цивилизация, тем больше звереет человек. Наш постановщик очень хорошо это показал в своей ленте.

Марчелло, позабыв о «двух словах», входил в роль, яростно доказывая ей, что человек кровожаден, уродлив, прожорлив... Редкие прохожие не могли не обратить внимание на взбудораженного, размахивавшего руками иностранца, что-то доказывавшего своей спутнице. Марчелло утверждал, что постановщик показал в том фильме мир таким, как он есть, что для того, чтобы держать в руках звереющего человека, в государстве нужна сильная личность. Такая, например, каким был Муссолини.

Упоминание Муссолини, да еще в такой связи, насторожило Нину. Она, как и все советские люди, связывала это имя со всем тем, что вмещалось в слове «фашизм». Рассуждения Марчелло ей были неприятны. А тот сейчас словно взорвался. Воспоминание о «Грязном мире», видимо, понадобилось ему, чтобы провести некую параллель с советским фильмом. Шаталова почувствовала это, но возражать не стала, только постаралась его успокоить.

— Ты можешь потише? Люди оглядываются...

Марчелло сбавил тон, осторожно положил руку на талию подруги. Нина не сопротивлялась.

— У вас любят говорить о войне и показывать военные фильмы, в которых слишком много убивают. Нельзя постоянно тревожить людей. Нужны развлекательные фильмы, чтобы люди наслаждались ими, веселились, отдыхали.

Вступать в спор на улице Нина опасалась, боясь привлечь внимание прохожих. Решила перевести разговор на другую тему.

— Ты мне ни разу не говорил о своей жене...

Рамони не понравилось вторжение в его личные дела. Ему вообще неприятны были расспросы о его покойной жене, кто бы их ни затевал, но надо было как-то реагировать на этот неожиданный вопрос.

— Жена моя погибла в автомобильной катастрофе, — с заметным недовольством сказал Марчелло, — а о дочери я тебе говорил.

После этого он надолго замолчал, но Нину не отстранил от себя, а только дал понять, что не хотел бы продолжать начатый ею разговор. До дома, где Шаталова проживала с матерью и отчимом, было еще далеко. Нина теснее прижалась к итальянцу, как бы стараясь сгладить свою неловкость с вопросом. Марчелло оттаял и уже через несколько минут предложил ей обсудить пути переправки сундука с ее приданым в Италию, чтобы избежать таможенных формальностей.

Нина прыснула от смеха, но тут же опомнилась... А вдруг это серьезно — намек на предложение по-итальянски. Как это делается у итальянцев, она не знала, представляла их жизнь в основном по фильмам и по нескольким прочитанным новеллам современных авторов.

Весь дальнейший разговор, как его ни направляла Нина, свелся к рассказу Марчелло об итальянских свадебных обрядах. Увлеченно рассказал о том, что в некоторых областях в тот момент, когда невеста разламывает свадебный пирог, один из гостей залезает под стол и пришивает подол ее подвенечного платья к брюкам жениха, что символически закрепляет нерасторжимость брака.

— А церковь у вас есть? — вдруг спросил Марчелло.

— Конечно, есть, — сказала Нина, ожидая, что дальше он заговорит о венчании.

Ее ответ прозвучал для него как открытие.

— А ты ходишь в церковь?

Нина в церкви ни разу не была даже с экскурсией. Правда, однажды, проходя с подругой мимо, они заглянули в открытую дверь. Все внутреннее убранство ей показалось похожим на театральную бутафорию. После этого ее никогда не тянуло в церковь, но она не решалась признаться в этом Марчелло.

— У нас не принято, — проронила она.

— А у нас все посещают, — с подчеркнутым превосходством заявил Рамони.

«Ну и что?» — хотела сказать Нина, но промолчала, чтобы не обидеть «жениха», так как еще раньше на шее у него заметила крестик на золотой цепочке. Кто знает, может, и впрямь верующий. Правда, никаких признаков набожности она в нем не приметила.

— Я видел у вас в городе единственного человека с крестиком, — сообщил Марчелло.

— Кто же это?

— Бармен из «Бригантины».

Нина едва не рассмеялась при упоминании этого «святоши».

Не доходя до дома, Нина простилась с Марчелло. Итальянец назначил ей свидание в следующий приход.

12

Когда вернувшийся домой из рейса Рамони появился на территории порта, его уже поджидали там.