Вениамин Чернов - Разрозненная Русь

• Название: Разрозненная Русь
• Автор: Вениамин Чернов
• Жанр: Современная проза

---

Сзади подпирал - поддерживал полк Владимира Святославича.

Хыканье, хрип, звон, треск, душераздирающие крики умирающих и раненных, проклятья и вопли восторга...

Ростовцы и суздальцы уже не сопротивлялись (но нет-нет, да кое-кто из них из-за страха или бессилия оборачивались и пускали по последней стреле, успевали кинуть сулицу в догнавшего - гибли и русские), бросая оружие, скидывая на ходу бронь и оружие - облегчались, - бежали с поля кто куда...

Всеволод ногами (шпорами) повернул коня, поддал в бок - догнал двоих - один без шлема, его он ударил плашмя мечом по голове, второго, который успел обернуться, стоптал конем, - помчался дальше...

Русские пешцы тоже гонялись... Догоняли, срывали бронь, одежду и отпускали, но которых (в дорогих доспехах...) крутили веревками - пленили. В полон было взято почти столько же, сколько и русских в строю осталось.

Лагерь гудел. Возбужденные победители шумели, кричали - не могли успокоиться. В стороне сидели (их, связанных, заставили сесть) пленные.

Осакий Тур послал конные разъезды: навстречу Ярополку, вслед за бежавшим Мстиславом - проследить за ним: куда убег.

Конные дружины князей и полутора сотня Есея стояли, построившись, готовые к бою. Пешцы бегали, таскали хворост, сушняк для костров, чтобы варить обед, носили воду - поили людей, коней...

Вернулись разведчики: сообщили, что Ярополк повернул обратно - у него разбежалось войско - с ним осталась лишь личная дружина; Мстислав умчал со своей небольшой охранной дружиной, бросив извозных коней, за Клязьму...

Вновь ликовали русские и владимирцы - победители, поели, прибрались и вышли на дорогу - пошли во Владимир. Их провожали жители окрестных сел и деревень - они сами пришли, они и похоронят по-христиански павших: теперь между убитыми не было разницы...

Часть третья

1

Фотий забылся кратким, но освежающим сном, - проснулся от нежных прикосновений по лицу. (Узнал.) Подумал, не открывая глаз: "Как могут быть такими ласковыми, шелковистыми ее ладони, покрытые мозолями от работы?!.."

Несмотря на то, что Йымыж была дочерью (младшей) родового вождя, она, как все женщины, трудилась: варила, чистила, шила, таскала дрова; сейчас вот со своим мужем - новым (первый муж в прошлую зиму погиб на охоте) - рыбачила.

В то лето молодая вдова подобрала Фотия, которого воины-охотники принесли в летнее стойбище, бросили полуживого к ногам Родо Кугужак. Она вышла с годовалым ребенком на руках из жилища вождя (к отцу только что переехала), чтобы посмотреть на русского - русских мужчин она еще ни разу не видела, - встала как вкопанная: до того был погож юноша и так был жалок, что она, когда раненого осмотрел знахарь и сказал, что не выживет, и хотели отнести его на "место для умерших", она бросилась, не помня себя, загородила дорогу и со слезами упросила отца отдать русского парня ей в мужья.

Позднее лето, осень, зиму Йымыж боролась за его жизнь, здоровье... К весне он начал ходить, иногда улыбаться ей; стал понимать марийскую речь, но что было с ним до того, как попал сюда, помнил плохо, отрывками...

Фотий лежал на сене, на берегу озера, в тени (было, наверное, два часа от восхода солнца). Не открывая глаза, наслаждался: запахами луговых трав, сена, близкой прохладной воды, звуками, щебетаньем, пением птиц, дыханием и шумом недалекого леса, и - отдельными стрекотаниями и гудениями многочисленных насекомых и вот этими прикосновениями...

Поднял веки и его небесно-голубые глаза слились с двумя нависшими над ним безумно-нежными большими светло-карими... Глуповатое от счастья круглое лицо молодой женщины сияло...

...Чувство, которое он испытывал к Чеславе-Марие, вновь ожило, когда разглядел Йымыж, и дало и давало ему силу для жизни и радость бытия... И он впадал в какое-то ослепительно-счастливое состояние, когда прикасался, обнимал и целовал Йымыж...

Она лежала на нем, слышала как трепетало в груди у любимого сердце, снова целовала в губы, - это он научил (как приятно!) - лучше, чем, тереться с мужчиной щеками - а вот основное, главное, любовное, детородное... бездействовало у него. Что только не делала!..

Но что это?!.. Показалось? Нет! - она среагировала мгновенно - оголилась, у Фотия рубашку - через голову, порты его полетели в кусты. "О радость!.." - между ног, среди золотистой копны волос оживал, медленно поднимался, набухал... Дождалась: бледно-розовая головка налилась, напряглась у него...

Они лежали оба потные, усталые, но бесконечно счастливые - "Получилось!!!"

- Говорила я тебе, Потяй, что получится, и к Шим Кува не нужно ходить... - Вновь обнимала, ласкалась, прижималась к нему, говорила: - Хочу от тебя ребенка, много... - таких же, как ты: голубоглазых, золотоволосых, красивых. Ты ведь вон какой у меня красивый... Умеешь паять, лудить; ремонтируешь котлы, ножи, оружие охотникам; изукрашения женщинам. Хотя... этим делом у нас, мари, женщины занимаются, но какая разница - ремесло: оно кормит, а ты не такой сильный, да и не охотник... Я тебя все равно люблю очень, Потяй! Хоть вы, русские, слабы физически, но вы до ужасти прекрасны и сердца ваши добры, головы умны, а руки... умеющие...

Фотий усмехнулся, повернулся к ней.

- Ты не суди о русских по мне: я самый маленький и слабенький среди них, - я же не пахарь или воин, а - (вдруг он ясно вспомнил кто он!)... ремесло мое тонкое: рисую, изукрашиваю серебром и золотом, красками, драгоценными камнями церкви - это божьи храмы... Я тебе еще не показывал, как умею рисовать!.. Ты бы посмотрела, какие у нас могутные мужи, красавцы, - помрачнел. - Только вот не могут между собой мирно жить - князья да бояре народ друг на друга натравливают: княжество на княжество воюют...

Долго он еще говорил. (Восхищенно блестели глаза у Йымыж - не от слов - она не вникала их смысл - она любовалась Фотием.)

Фотий как будто проснулся!

Они вытащили снасти из воды. С рыболовных крючков (поставлены были наживы на щуку), сняли несколько рыбин - Йымыж ловко коленком переламывала им хребты, чтобы не бились. Улов сложили в пестери, сверху укрыли от мух крапивой. Пошли по лугам, обходя многочисленные озерки, намывные бочаны - некоторые пересохли - чуть на дне вода с кишащей рыбой. Они руками выбирали крупные белорыбины, клали в переполненный пестерь, сняли одежду - наложили туда. Рядом, не боясь людей, ходили ленивые, отъевшиеся (не могущие летать) вороны.

Преодолев заросли шиповника, поднялись на возвышенность, где на опушке леса (дубы и сосны) стояли шалаши - сплетенные из ивы - сверху сено и береста - эта была временная летняя стоянка.

Ребятишки первыми встретили их, закружились, обрадовались, закричали:

- Потяй и Йымыж рыбы принесли!

То тут то там запылали костры. Каждый, кто хотел, подходили и брали рыбу. Вскоре в котлах закипело, вкусно запахло ухой.

Ели: отдельно женщины и дети, старики и мужчины, которые вели себя как гости - их было мало, многие только что вернулись из лесу - они осматривали охотничьи угодья, ставили силки на мелкую дичь - для подкормки куниц; помогали бобрам укреплять плотины... Часть молодых воинов прибыли от племенного вождя - где поочередно служили сивушами. Родовой вождь ел вместе о Фотием и Йымыжем. Она держала на коленях сына, кормила его с вечера оставшимся печеным мясом. Недалеко от них расположились несколько сивушей - охранников родового вождя.

Родо Кугужак закончил трапезу. Поблагодарил богов, духов, и берегинь остатками еды, не забыл и упырей; запил ключевой водой. Повернув седую голову к Фотию, прищурил глаза.

- Потяй, мы с тобой начали говорить о медной руде, из которой можно получать медь, а потом и бронзу для украшений... Так вот, я даю тебе в помощь своих сивушей - иди на берег Вятки, за Шошму. Дам, оставшиеся от старой Абсак-Батэ - ох жаль ее: какая кудесница была! - кузнечные, литейные инструменты, тигли... Олово дам, чтобы смог там же из меди бронзу лить. Часть бронзы придется тебе тратить на покупку медной руды... В начале зимы, когда будут дороги, жду тебя...

Фотий от неожиданного предложения растерялся. Он говорил с вождем просто так, у него не было желания ехать куда-то в неизвестность. А сегодня, когда он вспомнил себя, ему хотелось вообще уйти (вместе с Йымыжем и ее сыном!) к себе, в Руссию...

Вождь встал, ушел. Йымыж, радостно улыбаясь, бросилась к Фотию, повисла на шее у него.

- Ты остаешься?!..

- Я и не хотел никуда ехать...

- Не ври! Я там... сразу почувствовала. Давай поезжай за Шошму; мы с сыном тоже с тобой поедем, а то будешь без меня на мариек-кузнечек лазить... - и надрывно засмеялась. Ее сын, Антай, подошел к Фотию, и, видя как смеется мать (он еще не мог говорить по-взрослому, но на своем детском языке - всем ребенкам мира понятном - заговорил), улыбаясь, смотрел ему в глаза. Он был очень похож на свою маму. Фотий нагнулся, взял на руки и прижал Антая к груди (сам не ожидал от себя такого - так почему-то жалко стало ребенка!) Йымыж от умиления прослезилась, положила голову на плечо Фотию.