Том Годвин - Вирус бессмертия (сборник)

• Название: Вирус бессмертия (сборник)
• Автор: Том Годвин
• Издательство: Издательско-просветительское агентство «Паблисити»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-86958-0044-8

В сборник произведений известнейших мастеров научной фантастики США и Англии включены рассказы, не переиздававшиеся в стране более 25 лет.

Некоторые переводы осуществлены впервые.

В конце сборника дана подробная библиография научной фантастики, опубликованной в «Неделе» с 1960 по 1982 гг. и в «Литературной России» с 1963 по 1982 годы.

СОДЕРЖАНИЕ:

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Том Годвин. Вы создали нас (рассказ, перевод А. Чуркина)

Рей Нельсон. Восемь часов утра (рассказ, перевод Д. Белявского)

Артур Кларк. Космический Казанова (рассказ, перевод А. Гаврилова)

Пол Андерсон. Убить марсианина (рассказ, перевод А. Бородаевского)

Альфред Элтон Ван Вогт. Пробуждение (рассказ, перевод Ф. Мендельсона)

Айзек Азимов. Гарантированное удовольствие (рассказ)

Аврам Дэвидсон. Голем (рассказ, перевод Е. Дрозда)

Генри Слизар. Кандидат (рассказ, перевод А. Азарова)

Артур Порджесс. 1,98 (рассказ, перевод Н. Евдокимовой)

Фредерик Пол. Охотники (рассказ, перевод Л. Брехмана)

Роберт Шекли. Корабль должен взлететь на рассвете (рассказ, перевод В. Обухова)

Фредерик Уоллес. Ученик (рассказ, перевод И. Брухнова)

Айзек Азимов. Трубный глас (рассказ)

Чарлз Ван де Вет. Возвращение (рассказ, перевод Ю. Коптева, Г. Скребцова)

Клиффорд Саймак. Ветер чужого мира (рассказ, перевод А. Корженевского)

Брайен Олдис. Вирус бессмертия (рассказ, перевод К. Галкина)

Роберт Э. Альтер. Мираж (рассказ, перевод Г. Лисова)

Джозеф Пейн Бреннан. Последняя инстанция (рассказ, перевод Н. Евдокимовой)

Мюррей Лейнстер. О том, как неприятно ждать неприятностей (рассказ, перевод З. Бобырь)

Рэй Брэдбери. Отпрыск Макгиллахи (рассказ, перевод Л. Жданова)

Джон Кристофер. Приговор (рассказ, перевод А. Берга)

Айзек Азимов. Произносите мое имя с буквы «С» (рассказ, перевод Н. Владимировой)

Ричард Матесон. Тест (рассказ, перевод С. Авдеенко)

Клиффорд Саймак. Однажды на Меркурии (рассказ, перевод Н. Рахмановой)

Роберт Шекли. Зачем? (рассказ, перевод Е. Кубичева)

Гордон Диксон. Человек (рассказ, перевод А. Кривченко)

Фредерик Браун. Хобби аптекаря (рассказ, перевод А. Яковлева)

Роберт Прессли. Прерванный сеанс (рассказ, перевод А. Когана)

О. Лесли. Красный узор (рассказ, перевод Е. Кубичева)

Генри Слизар. Экзамен (рассказ, перевод Л. Брехмана)

Альфред Элтон Ван Вогт. Великий судья (рассказ, перевод П. Касьяна)

Клиффорд Саймак. Я весь внутри плачу (рассказ, перевод А. Корженевского)

Питер Шуйлер Миллер. Забытый (рассказ, перевод Н. Кузнецовой)

Фриц Лейбер. Ночь, когда он заплакал (рассказ, перевод Р. Рыбкина)

Джон Кристофер. Рождественские розы (рассказ, перевод В. Лимановской)

Роберт Шекли. Терапия (рассказ, перевод А. Вавилова)

Артур Кларк. Рекламная кампания (рассказ, перевод А. Бранского)

Роберт Силверберг. Наказание (рассказ)

С. Джейм. Вслед за сердцем (рассказ, перевод Г. Семевеенко)

Джон Брюннер. Вас никто не убивал (рассказ, перевод В. Лимановской)

Кристофер Энвил. Глухая стена (рассказ, перевод Н. Левицкого)

Боб Шоу. Встреча на Прайле (рассказ, перевод Н. Колпакова)

Джей Уильямс. Поиграть бы с кем-нибудь (рассказ, перевод И. Почиталина)

Норман Спинрад. И вспыхнет огонь… (рассказ, перевод Ю. Жуковой)

Билл Браун. Звездные утята (рассказ, перевод А. Лебедевой)

Сэм Мартинес. «Ради всего святого…» (рассказ, перевод В. Гакова)

Дэймон Найт. Человек в кувшине (рассказ, перевод Н. Евдокимовой)

БИБЛИОГРАФИЯ ИЗДАННОЙ В СССР АНГЛО-АМЕРИКАНСКОЙ ФАНТАСТИКИ ЗА ПЕРИОД С 1960 ПО 1982 ГОДЫ («НЕДЕЛЯ» И «ЛИТЕРАТУРНАЯ РОССИЯ»), А ТАКЖЕ ДРУГИХ ЗАРУБЕЖНЫХ И СОВЕТСКИХ АВТОРОВ

Составители: Виталий Терентьев, Владимир Кравченко

Художник: Н. Черкасов

Примечание:

Часть переводов сделана впервые. Автором рассказа Э. Табба «Корабль должен взлететь на рассвете» ошибочно указан Р. Шекли.

Рассказ Фредерика Уоллеса «Ученик» дан в сокращенном переводе.

Перевод рассказа «Красный узор» в книге ошибочно приписан В. Кубичеву (на самом деле перевод Евгения Кубичева).

---

Сейчас я молчу — с меня довольно знать, что я прав. Я все еще уверен (про себя), что алкоголь, вскипая как раз в тот момент, когда белки сворачиваются, образует как бы соты из пузырьков, что и делает суфле таким невесомым. Я знаю, что она неправа еще и потому, что она вообще не признает точных кулинарных рецептов. Моя жена предельно эмпирична. Чашка того, горсть сего, щепоть третьего — ничто не взвешивается, не измеряется, и все время она болтает и даже не смотрит на то, что делает. И тем не менее, ни одного промаха. Каждый раз совершенство.

…Мы переходим в гостиную, и она показывает на телевизор.

В первую минуту я не обращаю внимания на экран. Меня слишком поражает нагромождение предметов между ножками телевизионного столика. Боже мой, сколько приборов она вытащила из моей мастерской! Перевожу страдающий взор на экран. И у меня слабеют ноги.

Изображение немного не в фокусе и контрастность не совсем, но знакомые шуточки не оставляют сомнения — это ваш друг, и мой друг, и друг каждой семьи, тот, кто никогда не разочарует вас и др. и пр., словом, не кто иной, как Дэнни Динглфут. Но его шуточки и гнусавое похахатывание — единственное, что я узнаю. Он удивительно плохо выглядит сегодня. И сколько не верти ручку фокусировки, дело не меняется.

«Кто-то жег этот телевизор с обоих концов», — многозначительно говорю я. И получаю снисходительный ответ: «Меня удивит, если ты будешь выглядеть так же хорошо через двадцать лет».

Вот тут-то я и вспомнил о нашем споре недельной давности…

Аннабел злорадствует: «Это тысячная передача. Он уже побил все рекорды популярности».

Я мог бы ответить, что репертуар Дэнни за это время не стал новее, но молчу, потому что это 1) значило бы признать нечто невозможное существующим и 2) заставило бы мою драгоценную уклониться в сторону от темы.

Остаток вечера я провожу, пытаясь понять, что она сделала с телевизором. Это трудно, потому что она категорически запрещает что бы то ни было разъединять. И все мои нападки на ее сооружение она отражает, кротко замечая, мол, эта штука ведь работает — и как я это объясняю? Поскольку я имею привычку наклеивать этикетки на каждый свой прибор, понять ее выбор не трудно. Она выудила из моей мастерской блок синхронизатора — реликвию тех времен, когда я собирал наш первый телевизор, и соединила его с частотным модулятором, на шкале которого помечены «опережение» и «отставание». А третья, главная деталь — хотите верьте, хотите нет — часы-календарь, которые я сделал практически постоянными с помощью счетчика Гейгера и четверти грамма урана.

Я объясняю: «Синхронизатор ничего общего не имеет с Временем, милочка!»

Она явно считает меня дураком: «Хронос — время, не так ли? А может, ты цепляешь ярлыки, которые значат не то, что на них написано?»

Я еле воздерживаюсь от напоминания о ее кухне, где вы должны открыть банку для риса, чтобы обнаружить сахар, а верный способ найти рис — заглянуть в сосуд, предназначенный для соли. И вместо этого показываю на частотный модулятор: «Это — штука для получения тока с различной частотой колебаний. Когда ток выходит вот из этих двух дырочек розетки, у него частота пятьдесят колебаний в секунду. Если я буду вертеть ручку «опережения» и «отставания», я могу снизить частоту до одного и поднять ее до пятидесяти тысяч колебаний в секунду. Но я мог бы вертеть ручку до второго пришествия, прежде чем ускорю или замедлю Время!»

«Удивительное дело, — саркастически замечает она. — А у меня он работает. Когда я кручу ручку, твои старые глупые часы почему-то идут или вперед или назад. Но ты не должен верить на слово мне. Включай — и смотри сам. Увидишь, что на циферблате половина восьмого, вечер субботы…»

«Естественно — сейчас именно половина восьмого, вечер субботы».

«Одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого?» — спрашивает она (и ох, как мне хочется стереть с ее хорошенького лица эту ухмылочку).

Но, в конце концов, я вынужден признать, что она права. Со своим кухонным эмпиризмом она состряпала аппарат, способный принимать телевизионные передачи из будущего.

Когда я ложусь спать, уже занимается утро. Да, частотный модулятор действительно, по-видимому, регулирует опережение и отставание во времени, но один старый дефект мешает ему давать ток с частотой меньше двух тысяч колебаний. Это значит, что телевизор не может принимать программ, отодвинутых в будущее меньше чем на пять лет. И очень жаль, потому что сообразительному человеку без средств весьма бы пригодился список завтрашних победителей в рысистых бегах.

Зато я внимательно слежу за сообщениями о новинках в электронике. Вот бы «изобрести» какую-нибудь из них! Что касается вытекающих из такого поворота событий парадоксов, то я о них не тревожусь: все равно я не верю в открытие, сделанное Аннабел.

Но если есть что-нибудь — кроме юмора Дэнни, — что не меняется со временем, так это характер передач. Жалкие крохи фактов окутаны такими облаками мути, что возможность собрать урожай практически ничтожна. И к тому же, как раз, когда я начал уже приводить эти крохи в систему, надеясь по ним найти хотя бы новую молекулярную радиосхему, — меня снова послали за город.

Когда я вернулся, то, честное слово, направился прямо к телевизору, даже не заглянул на кухню, чтобы узнать, какое сегодня суфле. Позднее выяснилось, что я ничего не потерял, так как суфле было столь же плоским и бесцветным, как и моя бесценная, которую я застал съежившейся в кресле перед пустым экраном.

«Он сломан», — трагическим шепотом произносит она.

Я включаю телевизор, и на экране возникает картинка. Аннабел жестом, полным безнадежности, останавливает готовое сорваться у меня обвинение во лжи. «Это старое, — шепчет она, — тысяча девятьсот восемьдесят девятый год. И дальше он не показывает». А все программы с Дэнни Динглфутом на двадцать пять лет вперед она, конечно, уже посмотрела.

Ну, разумеется, замыкание в модуляторе. Уношу его в мастерскую и серьезно задумываюсь. Скоро день рождения Аннабел. Если я куплю новый модулятор, то расположение жены мне обеспечено: ведь она сможет тогда смотреть программы целого будущего столетия, в том числе и тех пяти ближайших лет, которых старый модулятор не дает. Они же весьма выгодны для человека, любящего заключать пари наверняка. Но… новый модулятор выставит меня на сотню, а сотни у меня нет. Одолжить? Но я уже заложил страховку, чтобы купить дом, и заложил дом, чтобы его обставить. А главное… Черт побери, неужели мне мириться с Дэнни до конца его дней?!

«Ничего не выйдет, — докладываю я, вернувшись в гостиную. — Больше, чем двадцать пять лет, он не берет».

«А ты все попробовал?» — спрашивает она. Я пожимаю плечами.

«А ты пробовал поменять местами эти провода?» — она показывает на концы, торчащие из испорченного модулятора.

«Я еще не свихнулся».

Она смотрит в сторону и вверх так, что мне видны только белки ее глаз, — взывает к невидимому собеседнику, всегда готовому с ней согласиться… Слава Богу, что хоть ее мама живет далеко.

«А по-моему, это надо было сделать прежде всего», — говорит она и приступает к делу. Снимает клеммы, перекрещивает провода, надевает клеммы снова. Я не успеваю выразить надежду, что она все же не включит прибор, как это уже сделано.

Теоретически мы должны были остаться при своих минус один телевизор. Но я всего лишь специалист. Ничего не произошло, кроме того, что, как вскоре выяснилось, те годы, что раньше были доступны, оказались вне пределов досягаемости, зато пустые периоды стали видны.

Конечно, моя профессиональная гордость страдает. Но есть два утешения: Аннабел скоро узнает, что и Дэнни не бессмертен, а я надеюсь сыграть-таки в тотализатор. Список завтрашних победителей передо мной. Но если я поставлю на номер с предлагаемой выдачей к одному, то я изменю соотношение — и оно уже не будет двадцать к одному… Трудно все-таки безнаказанно эксплуатировать парадоксы!

И как будто мне мало одной неприятности, я вдруг слышу вопль: «Симон, — кричит жена и слезы, вызванные известием о смерти Дэнни, еще текут по ее щекам, — смотри!»

Судя по часам, прошло шесть месяцев после смерти незабвенного Дэнни Динглфута. На экране — объявление о первой передаче из новой серии. Серия называется «Динглфут-сын».

Как вы думаете, нет ли способа отправить эту штуку прогуляться в прошлое и отменить там одну свадьбу?

О. Лесли Красный узор

Перевод с англ. В. Кубичева

Писатель-«призрак»6 был еще молод, но виски ему уже посеребрила тонкая паутина седины. Эта отличительная черточка была единственным, чем он мог гордиться, глядя на свое лицо — костлявое, с большим ртом и глазами, в которых застыла печаль. Звали его Гар Митчелл.