Николас Мейер - Учитель для канарейки

• Название: Учитель для канарейки
• Автор: Николас Мейер
• Жанр: Классический детектив

Этот роман написал профессиональный американский писатель. Главным действующим лицом романа является Шерлок Холмс, от лица которого ведётся основное повествование. Год 1891, Париж, столица Западного мира — а его Оперный театр полон сюрпризов. Холмс один в этом странном и блистательном городе, без своего обычного окружения и помощников; его нанимают для защиты юного беззащитного сопрано, чей прелестный голос является объектом одержимости того таинственного создания, в которого никто не верит, но чья ревность — смертельна, Призрака Оперы, противника Холмса со многими личинами, в чём-то даже превосходящим его. И имён у него много: Призрак, Никто, Орфей, Ангел Музыки…

---

Некоторое время спустя я заметил, что не я один следовал за Кристин. Высокий Пьеро в клоунской маске, с набеленным лицом и темной слезой, старательно прорисованной на левой щеке, на моих глазах стремительно прорывался по направлению к пастушке. Не он ли — моя добыча? Я двинулся вперед со всей возможной скоростью и убедился, что недооценил плотность толпы, пробиться сквозь которую было не легче, чем сквозь кирпичную стену.

Через головы людей я увидел, как в двадцати футах от меня, Пьеро подходит к ней, берет ее за руку и шепчет что-то на ухо.

Она вздрогнула и повернулась, тут же оказавшись в его объятьях. Кристин пыталась вырваться, однако он крепко удерживал ее руки. Я видел, как отчаянно извивается Кристин, стремясь высвободиться из нежеланных объятий, ее рот под маской скривился от напряжения. «Кристин!» — позвал я, но, если меня и услышали сквозь всеобщий гул, то не обратили внимания. Пьеро увел ее еще дальше от меня, и спустя какие-то мгновения оба растворились в пестрой толпе.

Кляня собственную непредусмотрительность, допустившую, что Кристин оказалась так далеко от меня, я бросился вперед, грубо расталкивая людей, стремясь нагнать мою подопечную и ее спутника.

Пока я безнадежно боролся с толпой, сквозь шум разговоров внезапно прорвался пронзительный вопль, и все фойе мгновенно погрузилось в тишину.

Это подала голос малышка Жамм, ее нетрудно было узнать и в маске. Стоя на плечах циркового атлета, она указывала дрожащей рукой.

— Призрак! — снова заверещала она, подобно банши.

— Призрак! — эхом повторил за ней голос, несомненно, принадлежавший Мег Жири. Его обладательница оказалась восточно-индийской принцессой, покоившейся на руках седобородого пуританина.

Все взглянули в ту сторону, куда указывал пальчик Жамм, и толпа слаженно ахнула.

На вершине Большой лестницы возвышалась огромная фигура, с головы до ног облаченная в пурпур, голову мертвеца венчала широкая шляпа с алым плюмажем. Его тело окутывал широкий плащ того же цвета. Даже со своего места я уловил злорадный блеск его глаз в отверстиях маски.

— Красная смерть! — воскликнул кто-то, и некоторые гости с готовностью принялись вопить вместе с Жамм.

Горестный вскрик, который явно принадлежал Кристин, помог мне разобраться в происходящем. Не отрывая глаз от своей добычи, я даже вздрогнул, когда осознание поразило меня, подобно выстрелу. Не на Пьеро я охотился. Пьеро был вполне земным созданием, всего лишь сообщник монстра, о существовании которого я уже догадывался. Великан наверху лестницы, застывший в полной неподвижности, словно чугунная статуя — вот кто был учителем канарейки.

И в следующее мгновенье я принял решение. Оказавшись перед выбором, гнаться ли мне за Кристин, или за существом, отравившим ей жизнь, я без колебаний предпочел последнее. Можете считать, что я бессердечен, но охотился я на массового убийцу — а именно таковым он и являлся, Уотсон.

Даже не пытаясь больше сохранять вежливость, я нырнул в толпу и принялся расшвыривать тех, кто загораживал мне пусть, словно спички.

Призрак в красном оставался недвижен еще мгновенье, не больше, а потом повернулся, взметнув гигантской дугой свой яркий плащ, и ускользнул прочь.

И все словно мгновенно оттаяло. Чей-то смешок развеял заклятие всеобщей неподвижности. Оркестр продолжил играть, и толпа снова заколыхалась, продолжая бестолковое блуждание.

Уголком глаза я уловил, что Пьеро отпустил Кристин и тоже решительно устремился за своим хозяином, энергично проталкиваясь мимо тех, кто мешал ему.

Со своей стороны, человеческая масса оставалась в счастливом неведении относительно событий, происходивших в самой ее гуще. Люди так толкали и тянули друг друга, что один-два особо грубых гостя не слишком выделялись. Некоторые в ответ на мои тычки с энтузиазмом давали сдачи, и еще смеялись.

Мне, как вы понимаете, Уотсон, было совершенно не до смеха, на балу решалось дело огромнейшего значения. Поняв, что я никогда не пробьюсь сквозь море усыпанных конфетти гостей, я повернул в другую сторону и помчался к противоположной лестнице. Здесь толпа была не такой плотной. Добравшись до галерки, я как раз успел увидеть, как огромная фигура в красном удаляется в проход в доброй сотне футов впереди. Я мчался так быстро, как никогда не бегал до тех пор, влетел в оркестр, так что инструменты разнесло в разные стороны, карьером обогнул угол и как раз успел увидеть, как взметнулся широкий плащ, исчезая с другой стороны театра, направляясь вниз по лестнице. За спиной моей раздавались слабые вскрики и шум, но я не обращал на них внимания, настолько увлечен я был погоней. Догадавшись, куда направляется преступник, и, не желая прокладывать дорогу через распивающую шампанское толпу на галерке, я снова отступил назад, вернулся в фойе и прошел в дверь, которая, насколько мне было известно, вела в гримерные. И интуиция моя была вознаграждена: я увидел, как оба — великан в красном и следующий за ним по пятам Пьеро — спешат по пустынному коридору впереди меня. Мой топот отдавался в узком проходе ударами, подобными выстрелам из револьвера. Я понесся со всем возможным ускорением, и легкие мои готовы были взорваться, когда я увидел, как один, а за ним и другой нырнули в гримерную Кристин Дааэ.

Хватая воздух, словно утопающий, я ворвался в помещение следом за Пьеро, и тотчас же ярчайшая вспышка серебряных зеркал ослепила меня водоворотом отражений, и, как это ни невероятно, я остался один, задыхаясь, с пеной на губах под моим домино.

Пока я стоял, согнувшись вдвое, пытаясь восстановить дыхание, не смолкавшие за спиной грохот и крики настигли меня. Дверь гримерной распахнули с такой силой, что она ударилась о стену, и быстрее, чем об этом можно рассказать, в комнату вбежало с полдюжины мужчин. Двое грубо вздернули меня на ноги, а третий сорвал с меня маску.

— Мсье Сигерсон! — воскликнул Моншармен, избавляясь от собственной личины. — Что все это значит?

— Вы знаете этого господина? — поинтересовался стройный мужчина в красном, подбитом шелком оперном плаще. Он тоже снял маску, открыв лицо с жесткими, лишенными чувства юмора чертами и тонкие усики.

— Вот именно, мсье Мифруа! — вскричал Понелль, ужас исказил его честную физиономию. — Он утверждает, что расследует дело Жозефа Бюке по вашему распоряжению, а сам нанялся в Оперу за три недели до убийства. Я же чувствовал, что тут что-то не так, — добавил он, словно пытаясь объяснить свои действия не столько стройному полицейскому, сколько мне.

— Ясно, — Мифруа широким шагом приблизился ко мне, стоявшему в полной беспомощности, задыхаясь, подобно загнанной лошади, и смерил меня взглядом, словно осматривая падаль, на губах его плясала едва заметная усмешка.

— Позвольте мне объяснить, — начал я, но продолжить мне не дали. Толпа почуяла мою кровь.

— Он искал планы всего здания! — воскликнул один.

— Он гонялся за Кристин на балу! — подхватил другой.

— Он напал на мадемуазель Адлер! — придумал третий.

— Господа, прошу вас, выслушайте…

— Тихо! Мсье Сигерсон, вы под арестом!

14. Подземный мир Орфея

— Дайте же мне сказать! — требовал я, безуспешно пытаясь вырваться. — Пока мы тут стоим, может произойти несчастье!

— Несчастье уже произошло, — напомнил мне Мифруа, продолжая хладнокровно разглядывать меня.

Я был совершенно беспомощен, Уотсон. Один за другим, они свидетельствовали против меня. Они вспоминали, какие вопросы я задавал, какие легенды им рассказывал, чтобы оправдать эти вопросы, припомнили и мое отсутствие в оркестре в тот вечер, когда упала люстра, и тысячу других не связанных между собой фактов, которые ничего не значили по отдельности, но вместе складывались в зловещую картину, не сулившую мне ничего хорошего. Моншармен и Ришар, выглядевшие нелепо в своих дурацких костюмах, торжественно признали мою вину, описав мое посещение их конторы, цель которого им теперь виделась в выдвижении угроз. Не без подлости, два негодяя воспользовались возможностью свалить вину за все произошедшее на кого-то другого — на кого угодно — пока не начались предъявления претензий и тяжбы.

Никогда еще мне не доводилось попадать в столь затруднительное положение. Я бы мог выпутаться, если бы время не поджимало. Я не представлял себе, где находится Кристин Дааэ, но ей скоро нужно было выступать, а я ведь обещал защищать ее. А теперь судьба поставила у меня на пути неожиданное препятствие, которого я никак не мог предвидеть.

Меня бесцеремонно пихали сквозь растущую толпу, забившую коридор, ведущий в гримерные, так что он стал совершенно непроходим. Я понимал, что как только я покину здание, ничто уже не сможет защитить Кристин Дааэ от ярости ее безумного стража. Вот, Уотсон, как дорого обошлось мне мое инкогнито. Как раз, когда мне выгоднее всего было раскрыть свое истинное имя, у меня совершенно не было такой возможности.