С Павлюченков - Россия нэповская

• Название: Россия нэповская
• Автор: С Павлюченков
• Издательство: Новый хронограф
• Жанр: Политика
• Год: 2002
• ISBN: 5-94881-003-8

Исследование посвящено новой экономической политике большевиков, к которой они вынуждены были перейти весной 1921 г. под влиянием массового недовольства политикой военного коммунизма. На основе новых архивных материалов анализируются события и кризисные явления 1920-х гг., их политические, экономические и социальные предпосылки, завершившиеся свертыванием нэпа.

Книга не только расширяет и углубляет историческую картину того времени, но позволяет лучше понять и современную ситуацию.

---

В своем обращении во ВЦИК жители Кончауровской волости Вятской губернии прямо указывали на то, что «население не понимает, что у нас в РСФСР власть Советов и живет в ожидании какой-то новой власти. Граждане до того напутаны местной властью, что они питают злобу. Семена все попрятали у родственников. К продналогу так же, как и к советской власти, относятся неудовлетворительно»[263].

Особенно обременительными для крестьян были денежные штрафы, которые зачастую по своим размерам превосходили сумму налога и не соответствовали мощности хозяйства. Деревня роптала, порой вместо продработника для сбора налогов приходилось высылать кавалерийские эскадроны[264]. Но подобные действия были чреваты обратной связью — влиянием крестьян на красноармейцев. 22 апреля 1922 года состоялась межведомственное совещание по вопросу об освобождении армии от нарядов Народного комиссариата по продовольствию. В резолюции, принятой на совещании специально указывалось на деморализующее влияние этих заданий на армию. К 1 мая были сняты все воинские команды и отряды, выделенные по заданиям губернских и уездных органов Наркомпрода для содействия сбору продовольственного налога, заградительной службы, охраны сессий ревтрибуналов по всем округам, за исключением Украины и Крыма, где еще сказывались последствия разудалой махновщины. 24 июня 1922 года в секретной телеграмме наркома продовольствия Н. П. Брюханова, разосланной по провинции, говорилось, что по причине сильного сокращения армии рассчитывать на получение войск для проведения наступающей налоговой кампании не приходится, а формирование военно-продовольственных дружин производится больше не будет. Но здесь же отмечалось, что с учетом возможных трудностей при выделении армейских подразделений и частей для ввода в особо упорствующие волости губпродкомитетам предлагалось договариваться непосредственно с местным командованием, а в случае отказа последнего предоставлять в Наркомпрод мотивированное ходатайство с санкцией губернского исполкома для принятия мер через главкомы воинских соединений. Вне зависимости от этого местным продорганам предлагалось поддерживать тесный контакт с губернской милицией для получения с ее стороны вооруженной поддержки[265].

Итоги осуществления налоговой политики в первые годы нэпа подвел XII съезд РКП(б). Отметив, что переход от продразверстки к продналогу означал признание права крестьянина свободно распоряжаться продуктами своего труда, съезд в то же время признал, что «…тот договор с крестьянством, который мы в форме продналога заключили два года назад, нуждается в некоторых поправках и дополнениях, направленных к облегчению положения крестьянства»[266].

Проведение тотального контроля над сельским хозяйством возлагало на плечи государства непосильные функции связывания разнокалиберного хозяйственного механизма в единое целое. У экономики было два регулятора: рыночный и властный, а перманентные кризисы, возникшие как результат их противоречий, потрясавшие сельское хозяйство всякий раз разрешались усилением госрегулирования и последовательным ограничением рыночных механизмов. Умеренная либерализация лишь обозначила скрытые пороги классовой борьбы. Это прекрасно просматривается на примере все той же налоговой политики.

Советская кооперация на селе

Ранненэповские кризисы не миновали и сельскую кооперацию. В развитии кооперации отмечается два этапа: первый — до 1923 года, когда процент кооперированных хозяйств был достаточно высок (до 50 %) в силу ряда причин, важнейшими среди которых были обязательность, принудительность, стремление крестьян с помощью различных форм кооперации, преимущественно потребительской, получить большое количество льгот, и второй — после 1923 года, когда в условиях хозяйственного расчета происходит его снижение до 14 %.

Но производственная форма объединения крестьянства в том виде, в котором она существовала имела серьезные недостатки: повсеместно превышалось число работающих женщин над мужчинами, кроме того несмотря на относительно привилегированное положение, себестоимость продукции кооперации, при равных условиях, была в те годы выше, чем у некооперированных крестьян (на Южном Урале, например, в 1,5–2 раза)[267].

Основными формами кооперирования, даже при имеющихся недостатках, должны были стать те его виды, которые, не разрушая, не упраздняя индивидуального характера каждого крестьянского хозяйства, входящего в кооперативную систему, объединяли бы их на основе потребительских интересов и сельскохозяйственного кредита. Рост доходности и товарности крестьянских хозяйств создали благоприятные условия для дальнейшего быстрого продвижения потребительских обществ в деревню. За 1923–1924 годы число хозяйств, кооперированных потребительскими обществами возросло на 39 %. 28 декабря 1923 года был опубликован декрет ВЦИК и СНК РСФСР «О реорганизации потребительской кооперации на началах добровольного членства»[268], а 20 мая 1924 года был принят уже общесоюзный декрет «О потребительской кооперации»[269].

Большими возможностями располагали снабженческие и кредитно-ссудные кооперативы, имевшие достаточно большой объем оборотных средств (например, по Оренбуржью — от 34 713 до 38 626 рублей на одно товарищество), объединявшие и наиболее зажиточную часть села[270]. Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 24 января 1922 г. «О кредитной кооперации»[271] крестьянству было возвращено право создавать кредитные общества, привлекать для этих целей средства отдельных членов товарищества и заемные средства. Общее руководство кредитной кооперацией возлагалось на Наркомат финансов и Наркомат земледелия. Декретом предусматривалось образование товариществами союзов, чем закладывалась возможность для самодеятельности, основанной на кооперативных принципах кредита в деревне. Вместе с тем, декретом не регулировалось соотношение государственных и кооперативных компонентов в области кредитования крестьянства.

Основным аппаратом для губерний в создании сельскохозяйственного кредита Наркомземом предполагалось сделать губернские общества сельхозкредита, организуемые на правах местных сельскохозяйственных банков, которые предполагалось создать, кредитуемые и руководимые государственным центром сельхозкредита. Звеном, связывающим общества с крестьянскими хозяйствами, должны были стать агентства обществ сельхозкредита и учетно-судные комитеты. Наркомат земледелия намечал и технический аппарат для производства операций сельхозкредита в натуральной форме — им могли служить «соответствующие учреждения кредитно-коммерческого характера, как, например, Госсельсклад с его губернскими и более мелкими отделениями, Госсельсиндикат… а также местные аппараты земорганов»[272].

В декрете ВЦИК и СНК от 21 декабря 1922 года «О восстановлении сельского хозяйства и сельскохозяйственной промышленности и об организации для крестьянства сельскохозяйственного кредита» отмечалось, что Советская власть «считает ныне необходимым прийти на помощь крестьянству организацией дешевого крестьянского кредита. Этот кредит должен восполнить недостаток у крестьянства оборотных средств, дать ему возможность производить продукты лучшего качества и сбывать их по соответствующим ценам, должен избавить крестьянство от кабалы у ростовщиков и богатеев и помочь правильно распределить средства производства»[273].

В тоже время последний декрет, в силу двойственности нэповской идеологии имел и обратную сторону: из-за боязни реставрации капитализма с опубликованием декрета планомерно и целенаправленно стала претворяться в жизнь концепция строительства сельскохозяйственного кредита на бескомпромиссных государственных началах, не допускающих даже намека на какие-либо уступки кооперативным идеалам свободного развития экономики[274].

На местах создавалась сеть республиканских, губернских, районных обществ сельскохозяйственного кредита. Непосредственное руководство кредитными обществами должен был осуществлять отдел сельскохозяйственного кредита Госбанка. В 1923 году для образования основного капитала общество государство отпустило 20 млн рублей золотом[275]. При такой поддержке численность кредитных обществ быстро увеличивалась. Если на 1 июля 1922 года было всего 616 таких кооперативов, на 1 января 23 года — 799, то на 1 июля 1923 года — уже 2788, а к началу 1924 года — 3850[276]. К 1928 году кредитно-сбытовой кооперацией только на Южном Урале было охвачено 33 %, в то же время на долю кооперации производственной приходилось только 23,7 % населения[277].

С развитием нэпа, ростом товарности, сельскохозяйственного производства происходил процесс специализации крестьянского хозяйства. Создаются Всероссийские центры сельскохозяйственной кооперации: в 1922 году Льноцентр и Союзкартофель, в 1924-м — Маслоцентр и Плодвинсоюз, а несколько позднее Птицеводсоюз, Пчеловодсоюз, Центротабаксоюз, Свеклоцентр, Семеноводцентр, Животноводсоюз.