Татьяна Стекольникова - Здравствуй, Гр-р!

• Название: Здравствуй, Гр-р!
• Автор: Татьяна Стекольникова
• Жанр: Фэнтези

Всего несколько дней из жизни женщины. События, которые произошли совсем недавно. Или случились сто лет назад? Роман, в котором есть все: любовь, ревность и предательство, месть и убийство, зеркала и драгоценности, коты и домовые, мистика и тени, Нина и Гр-р…

---

— А то ты не знал… Ты это знал, даже когда еще меня не видел… Подумай лучше, почему эта газета у Луизы оказалась?

Ни одна из версий, предложенных Громовым, не показалась мне правдоподобной, и мы перешли к рисункам. Гр-р опять молчал — как тогда в галерее. Еще бы: рисунки, сделанные в 1909 году, изображали не только предметы, появившиеся сто лет спустя после того, как их изобразили, но и конкретную его, Громова, современницу — то есть меня (правда, в виде шаржа), в данный момент намеренно принимающую томные и завлекательные позы, чтобы склонить его к двигательной активности.

— Ты помнишь, я тебе рассказывала, что у Анны были не только серьги, но и брошь? — Я открыла футляр.

— Ого! — только и смог сказать Гр-р.

— А что, по-твоему, там еще могло быть? — спросила я, тыча пальцем в третье, свободное, гнездо.

— Сдается мне, видел я это украшение — на фотографии, на одной из Шпинделевых родственниц. Вовка говорил, это его прабабка была. А ты вытащила другую ее фотографию и сказала, что это Полина.

— Как же это может быть? Полина — сестра Анны… Как она может быть прабабкой Вовки Шпинделя?

— Как… Вышла замуж за прадедку…

— Полина вышла за Антона? Да он клялся, что не женится на Полине никогда… Я сама слышала!

— Ну, видно, у них, у Шпинделей, предательство передается по наследству… Так вот… Я видел фото, где эта Полина была с похожим украшением — только в виде кулона, а внизу еще одна часть — огромный какой-то камень, как капля…

Я перевернула брошь — на тыльной стороне, ближе к краям, были крючки, за которые брошь и подвешивали к цепочке, превращая в кулон.

Потом мы отправились на кухню — ужинать. Я убедила Гр-р, что мне надо поесть. Но поесть, конечно, надо было самому Громову.

Мы долго разговаривали — обо всем и ни о чем… Морковка как всегда сидела на плече у Громова и что-то по-кошачьи нашептывала ему в ухо.

— Ну, девочки, я пошел, отдыхайте… — сказал Громов, посмотрев на циферблат кухонных часов.

Ага, щас… Я только на миг представила, что одна в постели, как передо мной тут же замаячил многоликий призрак. Нет, без Громова меня одолеют кошмары…

— Гр-р, а вдруг мне снова станет плохо? Ты возьми на всякий случай ключи — и вообще у тебя должны быть мои ключи — мало ли… И телефон поближе положи, где-нибудь возле изголовья… Вдруг я позвоню — чтобы ты услышал… И спи одетый… Вдруг мне будет так плохо, что тебе придется бежать, — ну, чтобы время на одевание не тратить… Хотя… ты и сам видел, я даже позвонить тебе не могла…

И куда же пойдет после таких слов порядочный мужчина, который понимает, что только он один и может помочь женщине, случись что? Никуда… ну разве что в душ…

— А теперь проверим, как подействует на меня двигательная активность…

…И Гр-р пришлось признать, что двигательная активность действует на меня исключительно положительно.

Я заснула только под утро, приняв решение срочно уехать, можно даже сказать — сбежать из Энска — подальше от Гр-р, а то когда он рядом, мысли все об одном да об одном…

Следующие четырнадцать дней я провела вдали от Гр-р, и они не считаются…

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ

1. Гр-р встречает меня на вокзале и везет домой, где меня ждет сюрприз, а Громов получает подарок.

Люблю поезда… Смотришь в окно, никуда не торопишься. Колеса постукивают — можно даже слова подобрать. Мне колеса пели "Там-Гро-мов-Там-Гро-мов-Там-Гро-мов…" всю дорогу до Энска.

Я с пользой провела две недели вдали от Гр-р. Лихорадочно связывая книги, расталкивая по коробкам посуду и всякие мелочи, скатывая ковры и заколачивая ящик с Перепетуей, я училась владеть собой — в прямом смысле.

Теперь я умею бороться с кошмарами. И призраки, коих я — при желании — могла теперь видеть десятками, мне уже не страшны.

По сути, я обычный человек, пока не нажму на большую синюю кнопку. Кнопка эта, если все еще и существует в реальности, то не у меня. Для меня же она — только плод моего воображения. Хотя для мага воображение — самая что ни на есть реальная реальность. Синяя кнопка. Когда-то очень давно, еще первоклассницей с двумя косичками, я попала на ЗАВОД. Это была обычная школьная экскурсия, толпа детей — и училка, орущая на первоклашек, из хулиганских побуждений отбившихся от спрессованной кучи школяров. Что производил ЗАВОД, не помню. Нам показали только один цех, главной достопримечательностью которого был конвейер — широкая черная лента, которая начиналась у входа, а заканчивалась неизвестно чем где-то за дверью в противоположном конце помещения. Справа и слева от конвейера сидели мужчины и женщины в черных халатах и, как мне тогда показалось, хватали с движущейся ленты какие-то железяки, вертели их в руках и бросали, чтобы тут же схватить другие. Бесконечность, никчемность и бессмысленность процесса были мне очевидны. Разумными я сочла действия только одной тетки. В отличие от остальных, она была в белом халате и восседала за отдельным столом, на крышке которого красовалась здоровенная синяя кнопка, размером, наверное, с тетрадный лист. С усилием нажимая на кнопку, тетка останавливала движение ленты, и люди в черных халатах замирали. Еще одно нажатие — и конвейер начинал со скрежетом ехать, а сидящие вдоль него оживали и снова принимались хватать и бросать свои железки. Я сразу захотела стать такой теткой и иметь в своем распоряжении синюю кнопку — манипулятор. Я откололась от конгломерата одноклассников и подобралась к тетке. Усмотрев в моих глазах безмерный восторг, тетка разрешила мне нажать на кнопку. Я остановила конвейер, а потом снова запустила его, чем заслужила запись в дневнике о неблаговидном поведении во время экскурсии. Теперь виртуальная синяя кнопка включала и выключала мои паранормальные способности.

Конечно, мне хотелось бы узнать, чем кончилась та история с моей прабабушкой в 1909 году, но путешествие в прошлое как-то все откладывалось. Я относилась к такой задержке спокойно, понимая, что, днем раньше я туда попаду или неделей позже, это ничего не изменит: все события уже произошли — в прошлом.

В Энске я выскочила из вагона первой, невежливо отпихнув проводницу, и вместе с двумя своими чемоданами оказалась в объятьях Громова — я увидела из окна, как он высматривает номер вагона.

— Я думал, что не дождусь… Еще день — и я бы спятил. Не могу без тебя…

А я-то, Гр-р, а я-то…

Громов пилил меня всю дорогу — от вокзала до губернаторского дома:

— Я тебя больше никуда не отпущу. Сам с тобой буду ездить… Устроила мне голгофу! Есть не могу! Спать не могу!! Работать не могу!!! Как дурак на твоем диване все эти дни просидел в обнимку с Морковкой…

— Гриш, я больше и не поеду никуда… Квартиру знакомым сдала, вещи отправила, с народом попрощалась… Теперь у меня только в Энске жизнь…

— Нет, не только… Послезавтра нам с тобой в Закарск надо съездить…

— И где это?

— Река, на которой стоит Энск, знаешь, как называется? Карь. Энск в ее нижнем течении. Вверх по течению, почти у истоков, есть маленький городок — Закарск. За Карью, значит…

— И что там?

— Там одно дело. Ты же мой консультант — забыла?

Нет, конечно… Разве забудешь, что я консультант-экстрасенс?

— Все остальное — после, — сказал, переступив порог, Гр-р и содрал с меня свитер вместе с лифчиком.

Ну, после — так после… Я разве против?..

…Нет, Гр-р не сидел, пока меня не было, на моем диване. В мое отсутствие он развил фантастически бурную деятельность: нагнал рабочих, которые под его бдительным оком закончили ремонт в мансарде; заказал стеллаж для моих книг — не как у Шпинделя, а "гораздо лучше, тебе должно понравиться" — и даже его установил.

Предполагаемая студия, эскиз которой я когда-то набросала Громову на обрывке старых обоев, отныне реально существовала и в сто раз превосходила мои самые смелые мечты. Громадное полукруглое окно смотрело на реку. Стеллаж вписался идеально. Рояль занял подобающее ему место на подиуме. Теперь у меня было даже два камина, второй — в мансарде. Гр-р уже развел в нем огонь.

— Чтобы успеть к твоему приезду, работали в две смены. Хорошо у нас дом пустой по ночам — соседи где-то ездят…

Громова прямо-таки распирало от гордости, а я не переставая ахала и восхищалась — совершенно искренне. Я была уверена, что ремонт растянется до осени. Теперь остались приятные хлопоты — расставить мебель, найти место для Луизиного ампира и дождаться контейнера с Перепетуей.

— Гринь, принеси, пожалуйста, сюда чемодан — тот, который побольше…

— Ты что, решила меня удивить и набила чемодан стрингами?

— Тащи чемодан — увидишь. Там тебе подарок…

Я собиралась его удивить, но не стрингами.

На своей азиатской родине я поставила в ружье всех знакомых, и полгорода искали для меня медвежью шкуру. То, что было найдено, меня не устроило: один медведь оказался искусственным, а два других — такими лысыми, будто лет триста служили ложем в гареме. Поиски пошли по второму кругу. Теперь народ тащил шкуры вообще: верблюдов, коров, кенгуру и дикобразов.