Владимир Соловьев - Последний солдат империи. Юрий Дмитриевич Маслюков в воспоминаниях современников

• Название: Последний солдат империи. Юрий Дмитриевич Маслюков в воспоминаниях современников
• Автор: Владимир Соловьев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50107-6

О Юрии Дмитриевиче Маслюкове не случайно мало написано. В течение двадцати лет нас приучали к мысли о единственно правильном пути, который выбрала Россия и по которому она шла, о гении команды Гайдара и Чубайса и о Борисе Николаевиче Ельцине, указавшем путь демократического развития. Маслюков являлся представителем и идеологом совершенно другого, альтернативного пути. Пути, который был настолько эффективен, четок и разумен, что даже восемь месяцев работы Маслюкова в правительстве в составе великолепной тройки – вместе с председателем правительства Евгением Максимовичем Примаковым и главным банкиром Виктором Владимировичем Геращенко – дали возможность стране выйти из тяжелейшего кризиса, в который ее загоняли более десяти лет, и заложить основы, давшие возможность сохранить военно-промышленный потенциал.

---

В 1996 г., когда Маслюков стал председателем Комитета по экономической политике Государственной Думы, тот человек позвонил мне и попросил устроить встречу. Юрий Дмитриевич согласился. Встретились после работы, выпили по чашечке кофе, по стаканчику виски, поговорили о том о сем, тепло распрощались. Мы с Маслюковым остались еще ненадолго, допиваем кофе, докуриваем. Я говорю: «Юрий Дмитриевич, ну и как мы с ним дальше будем работать, общаться?» Он отвечает: «А вот так, как сейчас. Ты помнишь это тяжелое, смутное время после так называемого путча? И помнишь, как он себя повел? Я с такими людьми работать больше никогда не буду. Придет – нальем, обнимемся, поговорим, и пусть уходит».

К судьбе того человека я вернулся в разговоре с Юрием Дмитриевичем в 1998 г., когда он был первым вице-премьером. Обсуждали кадровые вопросы, он спросил, кого, по моему мнению, можно было бы назначить на одну из должностей. Я предположил, что по опыту работы и интеллекту тот товарищ подошел бы как нельзя лучше. Юрий Дмитриевич заметил: «Да, ты абсолютно прав, по опыту работы и интеллекту. Но любая серьезная должность требует определенных моральных качеств и порядочности. Ты помнишь наш разговор в 1996-м? Я с этим человеком работать не буду никогда».

Предательства Маслюков не прощал, и не только личного, но и, скажем так, идеологического – ведь в данном случае человек, если угодно, предал систему управления военно-промышленным комплексом, дело, которому Маслюков посвятил всю свою жизнь.

Глава 2

Может создаться впечатление, что Юрий Дмитриевич был такой человек-кремень. Вовсе нет. Он просто был очень счастлив. Он обожал свою работу и очень любил свою семью. С будущей женой он познакомился еще в Ленинграде, в военно-механическом институте, куда Светлана Ивановна поступила на первый курс, а Юрий Дмитриевич – после артиллерийской академии – на третий. На субботнем вечере в студенческом общежитии он сразу подошел к ней и пригласил на один танец, затем на другой, потом на завершающий вальс, потом пошел провожать до комнаты. Так начался их роман.

У него была такая борьба за меня, – вспоминает Светлана Ивановна, – которой я, наверное, и не заслуживаю. За мной ухаживал в тот момент не кто-нибудь, а секретарь комсомольской организации Военмеха. Но Юрию Дмитриевичу, если он чего-то хотел, такие мелочи не мешали совершенно. Друзья мне рассказывали, что они с Володей, скажем так, выясняли отношения из-за меня на чердаке общежития.

Вообще, военно-механический вуз предполагает очень много ребят, а у Юры в группе и вовсе были одни мужчины, группа так и называлась – гвардейская. И почему-то дружили наши ребята военмеховцы в основном с девочками из других вузов, а наших редко выбирали себе в жены. А у нас вот так сложилось.

При всей бедности студенческой жизни и скудости стипендии Юрий Дмитриевич умудрялся очень красиво и с удовольствием ухаживать. Он мог в день стипендии потратить все деньги на поход со Светланой Ивановной в театр: купить билеты в Мариинку, приехать туда на такси, а в перерыве устроить в буфете настоящее пиршество с пирожными, апельсинами и сладкой газировкой. Дарил цветы, которые по ночам попросту воровал на клумбе в Парке Победы – денег катастрофически не хватало, а преподнести любимой девушке букет очень хотелось. И он бился за нее, как настоящий мушкетер. Как-то раз двое хулиганов позволили себе отпустить какое-то обидное замечание в адрес Светланы Ивановны, и Юрий Дмитриевич, человек колоссальной физической силы, прошедший через военное училище, среагировал моментально: два взмаха руками – и два распростертых тела на асфальте.

Незадолго до окончания института у Маслюковых родился сын Дмитрий. Стало понятно, что институт придется заканчивать по очереди: один пишет дипломную работу, второй ухаживает за малышом. Первой за написание диплома принялась Светлана Ивановна, а Юрию Дмитриевичу выпало совмещать «должности» папы и мамы. Ему и это удавалось блестяще: по словам жены, он все делал на пять с плюсом – кормил, купал, укладывал спать, варил кашу и ходил с сыном в детскую поликлинику. Затем Светлана Ивановна с отличием защитила диплом и у Юрия Дмитриевича появилась возможность окончить институт.

Супруги Маслюковы учились на разных факультетах – Юрий Дмитриевич специализировался на стрелковом оружии, а Светлана Ивановна на боеприпасах. И, несмотря на то что к моменту окончания института они были женаты и растили маленького ребенка, они получили распределение в разные города: Светлана Ивановна в Донецк, на завод, выпускающий снаряды, а Юрий Дмитриевич в Ижевск, на оружейный. «Я тогда решила, – рассказывала Светлана Ивановна, – что карьеру делать надо все-таки мужу, и придется мне забыть про свои снаряды и ехать вместе с ним в Удмуртию. И мы отправились в Ижевск».

С переездом на новое место бытовых трудностей меньше не стало. В выданном распределении значилось: квартира, ясли, детский сад. Но ни ясель, ни квартиры молодые специалисты не получили. Сначала снимали подвальное помещение в частном доме у какой-то старушки, потом жили в коммунальной квартире рядом с гастрономом – в подъезде постоянно топтались пьяницы, за которыми приходилось убирать. Дом был старый, деревянный, с печным отоплением. Зимой все тепло уходило сквозь щели и невозможно было как следует прогреть комнату, водопровод отсутствовал – воду таскали из колонки. Но у них была семья, друзья, любимая работа и огромная любовь друг к другу.

* * *

Они спорили, ссорились, быстро и красиво мирились. Могли за завтраком разругаться в пух и прах, а через пару часов Юрий Дмитриевич звонил Светлане Ивановне: «Мамочка, ты пришла в себя? Прости меня, пожалуйста. Давай пообедаем?» И они шли вместе обедать в кафе или убегали домой.

Наполеон обожал Жозефину, а Юрий Дмитриевич Маслюков обожал свою жену Светлану Ивановну. И, пожалуй, ее судьба была намного счастливее, чем у Жозефины. Когда Светлана Ивановна, женщина потрясающей красоты, обаяния и вкуса, рассказывает о Юрии Дмитриевиче, на ум приходят лучшие образцы мировой классической любовной литературы.

Он всегда очень красиво ухаживал. Вот он установил, что каждый год мы будем отмечать день знакомства – 8 февраля. И мы его отмечали до последнего вздоха. Это были святые праздники – день свадьбы и день знакомства. И отмечали мы их только вдвоем или иногда с невесткой. Никого не приглашали, не устраивали пышных приемов. Мы просто садились за стол, вспоминали и говорили хорошие слова друг другу.

А самый счастливый момент – это было, пожалуй, его возвращение из Парижа. Он был в командировке три месяца. Я его очень сильно ждала, и у нас был такой красивый праздник! Им давали какие-то командировочные, скудные, правда, даже на таком уровне, и, конечно, все экономили, продукты везли с собой, чтобы купить своим родным и друзьям подарки. И Юрий Дмитриевич привез мне синтетическую шубку – моднючую-премоднючую, такую еще никто не носил, мне все в Ижевске завидовали. Я ужасно рада была.

Конечно, за мной приударяли какие-то мужички, когда я работала, даже после замужества. Мне было приятно, что я кому-то нравлюсь, это меня как-то тонизировало, стимулировало. Я могла сходить с кем-нибудь кофе попить. И вот сидим мы за столиком, я смотрю на человека и думаю: «Боже, ну что тут общего с моим мужем!» И абсолютно всякий интерес к дальнейшим отношениям тут же пропадал. Сама я Юру никогда не ревновала. Я всегда знала, что он очень искренний, преданный и не бабник, и никогда не ревновала ни к секретаршам, ни к кому-то еще. Бывали на работе девочки и моложе меня, и аппетитней, но я не боялась. Он был выше этих мелких шалостей. Он вообще любил все глубокое и настоящее.

Юрий Дмитриевич часто ездил в командировки – сначала по стране, потом и за границу, и отовсюду писал удивительные письма. Можно было бы просто опубликовать этот эпистолярный роман как образец не только прекрасного, тонкого русского языка, но и поразительной красоты и целомудрия чувств – хотя при этом понимаешь, что страсти кипели абсолютно африканские. Светлана Ивановна хранит их все до единого – аккуратная стопка, перевязанная ленточкой, самым первым уже больше полувека, – и признается, что старается лишний раз не перечитывать: столько любви и нежности в этих письмах, что невозможно удержаться от слез.

Там такие цитаты из Гейне, из Гёте… Это мой капитал. Тут вся моя любовь. Вот он пишет: «Помоги мне, моя родная, родненькая. Ты же в нашей семье самая разумная и ласковая девочка. Если сможешь вырваться в командировку, обязательно приезжай»… Нет, это невозможно читать. Одна теплота и нежность. Конечно, так, как он любил, мало кто умеет.

Знаете, я бы его назвала героем нашего времени. Он по-настоящему наш человек. Наш, и все. Нет больше таких героев. Все эти сопливые романы классические – это все не герои, конечно. Они переживали какие-то узкие бытовые проблемы, но это же несравнимые вещи. Так что с героями из книг его сравнить нельзя. А вот в жизни были такие яркие люди.