Георг Гегель - Наука логики. Том II

• Название: Наука логики. Том II
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1939

«Наука логики» — важнейшее сочинение Гегеля

---

LXVin В малой логике (Энциклопедия § 244, дополнение, етр. [344]) последняя фраза книги такова: «но эта существующая идея есть природа».

Эта Фраза на последней, [213]-ой странице Логики архизамечательна. Переход логической идеи к природе. Рукой подать к материализму. Прав был Энгельс, что система Гегеля перевернутый материализм. Это не последняя Фраза Логики, но дальше до конца страницы неважное.

Конец «Логики». 17/ХП 1914.

ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ Замечательно, что вся глава об «абсолютной идее» почти ни словечка не говорит о боге (едва-ли не один раз случайно вылезло «божеское» «понятие») и кроме того — это NB — почти не содержит специфически идеализма, а, главным своим предметом имеет диалектический метод. Итог и резюмэ, последнее слово и суть логики Гегеля есть диалектический метод — это крайне замечательно. И еще одно: в этом самом идеалистическом произведении Гегеля всего мень- ще идеализма, всего больше материализма. «Противоречиво», но Факт! Том VI, стр. [332–333]: Энциклопедия § 227 — превосходно об аналитическом методе («разложить» «данное конкретное» явление — «придать Форму абстракции» отдельным сторонам его и «выделить»— «род или силу и закон» (стр. [332]) — и об его применении: Это вовсе не «дело нашего произвола» применять-ли аналитический или синтетический метод (как обычно говорят) — это зависит «от Формы самого подлежащего познанию предмета, от которой и зависит».

Локк и эмпирики стоят на точке зрения анализа. И часто говорят, что NB NB: «род или силу и закон» (род=закон!) LXX «большего вообще не может сделать познание». [332] Очень верно! Ср. замечания Маркса в Кап итале I, стр.? «Но немедленно становится ясно, что это есть извращение вещей и что познание, желающее брать вещи так, как они есть, впадает при этом в противоречие с самим собою». Например, химик «подвергает операциям» кусок мяса и открывает азот, углерод etc. «Но эти абстрактные вещества уже не являются более мясом».

Дефиниций может быть много, ибо много сторон в предметах: «Чем богаче определяемый предмет, т. е.

чем больше различных сторон представляет он для рассмотрения, тем более различными могут быть выставляемые на основе их определения» ([334] § 229) — например, определение жизни, государства etc.

Спиноза и Шеллинг дают в своих дефинициях массу — «спекулятивного» (очевидно, Гегель применяет здесь это слово в хорошем смысле), но «в Форме простого уверения». Философия же должна все доказывать и выводить, а не ограничиваться дефинициями.

Разделение должно быть «естественно, а не чисто искусственно, т. е. произвольно».

[334] Стр. [336] — зло против «конструирования» и «игры» в конструкции, тогда как дело в понятии, в «идее», в «единстве понятия и объективности»…

В малой энциклопедии § 233, отдел Ъ озаглавлен Воля (то, что в большой логике есть «Идея доброго»).

LXXl Деятельность есть «противоречие» — цель действительна и недействительна, возможна и не и т. д.

«Формально исчезновение этого противоречия состоит в том, что деятельность снимает субъективность цели, а благодаря этому и объективность, противоречие, в силу которого они обе являлись конечными, и снимает не только односторонность данной субъективности, но снимает ее вообще». [338] Точка зрения Канта и Фихте (особенно в моральной философии) есть точка зрения цели, субъективного долженствования (вне связи с объективным) [338] Говоря об абсолютной идее, Гегель посмеивается (§ 237, том VI, стр. [340]) — над «декламациями» по поводу нее, будто в ней все открывается, и замечает, что абсолютная идея… есть… «всеобщее; но это всеобщее не просто отвлеченная форма, которой все особое содержание противостоит как нечто иное; но как абсолютная Форма, в которую возвращаются все определения, вся полнота положенного ею содержания. В этом отношении абсолютную идею можно сравнить со старцем, который произносит те же религиозные истины, как и ребенок, но для которого они имеют значение всей его жизни.

Ребенок также понимает религиозное содержание, но оно имеет для него значение лишь как нечто такое, вне чего лежит еще целая жизнь и весь мир». [340–341]…«Интерес заключается во всем движении» (§ 237, [341])..

«Содержание есть-живое развитие идеи»…

«Любая из рассмотренных ранее ступеней есть картина абсолютного, но прежде всего в ограниченном смысле»… [341] Великолепное Прекрасное сравнение! вместо пошлой религии надо взять всякие абстрактные истины Прелестно! тххн Великолепно! Очень хорошо! (и образно) § 238, дополнение: «Метод философии есть в одно и то же время синтетический и аналитический; но вовсе не в том смысле, что оба эти метода конечного познания находятся в ней рядом, или просто чередуются, но таким образом, что они оба содержатся в философском методе в снятом виде, и он на каждом шагу своего движения действует одновременно и аналитически и синтетически. Философское мышление действует аналитически, поскольку оно только воспринимает свой предмет — идею, предоставляет ей беспрепятственно действовать и лишь следит в то же время за ее движением и развитием.

Философствование постольку является совершенно пассивным. Но в то же время философское мышление является синтетическим и проявляет себя как деятельность самого понятия.

Философский метод требует к тому же воздерживаться от случайных личных предположений и от особых мнений, которые постоянно стремятся выказать себя»… [342] (§ 243, стр. [344])… «Метод, таким образом, есть не внешняя Форма, но душа и понятие содержания»…

(Конец Энциклопедии см. выше сбоку выписка из конца Логики *), * См. стр. LXVIII настоящего издания. Ред.

Наука логики т 2. Субъективная логика или Учение о понятии

Предисловие

Эта часть логики, содержащая в себе учение о понятии и составляющая третью часть целого, выпускается под особым названием «Система субъективной логики»; мы это делаем для удобства тех друзей этой науки, которые привыкли более интересоваться рассматриваемыми здесь материями, входящими в состав обычной так называемой логики, чем теми дальнейшими логическими предметами, о которых мы трактовали в первых двух частях. — По отношению к предыдущим частям я мог притязать на снисхождение справедливых судей ввиду малого числа подготовительных работ, которые могли бы доставить мне опору, материалы и путеводную нить для; движения вперед. Выпуская настоящую часть, я смею притязать на снисхождение скорее по противоположному основанию, так как для логики понятия имеется налицо вполне готовый и отвердевший, можно сказать, окостеневший материал, и задача состоит в том, чтобы привести его в текучее состояние и снова возжечь живое понятие в таком мертвом материале. Если имеются свои трудности в предприятии построить в пустынной местности новый город, то в тех случаях, когда дело идет о новой распланировке старого, прочно построенного города, сохранившегося благодаря тому, что он никогда не оставался бесхозяйным и необитаемым, нет, правда, недостатка в материале, но зато встречаются тем большие препятствия другого рода; при этом приходится, между прочим, решиться не делать никакого употребления из значительной части того готового материала, который, вообще говоря, признается ценным. — Но в первую очередь я должен сослаться в качестве извинения несовершенства выполнения на величие самого предмета.

Ибо какой предмет возвышеннее для познания, чем сама истина С1). — Однако сомнение насчет того, не нуждается ли в извинении именно этот предмет, не вполне неуместно, если вспомним тот смысл, в котором Пилат задал вопрос: что есть истина? — как говорит поэт(2), «с миной светского человека, близоруко, но с улыбкой осуждающего серьезное отношение к делу». В таком случае этот вопрос заключает в себе тот смысл (на который можно смотреть, как на момент светскости) и напоминание о том, что цель познания истины есть нечто такое, от чего, мол, как известно, давно отказались, с чем давно покончили, и что недостижимость истины есть, дескать, нечто общепризнанное также и среди профессиональных философов и логиков. — Но если в наше время вопрос религии о ценности вещей, воззрений и действий, который по своему содержанию имеет тот же смысл, все более и более отвоевывает обратно свое право на существование, то и философия должна, конечно, надеяться, что уже больше не будут находить очень странным, если она снова, Прежде всего в своей непосредственной области, будет настаивать на своей истинной цели и, после того как она опустилась до уровня других наук, уподобившись им по своим приемам и отсутствию притязания на истину, будет снова стремиться подняться к этой цели.

Извиняться за эту попытку, собственно говоря, неизвинительно; но для извинения за несовершенство ее осуществления я разрешу себе еще заметить, что мои служебные дела и другие личные обстоятельства дозволяли мне лишь спорадические занятия в области такой науки, которая требует и достойна непрерываемых и нераздельных усилий.