Георг Гегель - Наука логики. Том II

• Название: Наука логики. Том II
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1939

«Наука логики» — важнейшее сочинение Гегеля

---

Ленин Конспект книги Гегеля «НАУКА ЛОГИКИ»

1914 г. БЕРН Ш. ТРЕТЬЯ КНИГА: СУБЪЕКТИВНАЯ ЛОГИКА или УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ Том V. Наука логики.

Часть И: Субъективная логика или Учение о понятии.

О ПОНЯТИИ ВООБЩЕ В первых, де, 2-х частях у меня не было предшествующих работ, а здесь наоборот «окостеневший материал», который надо «сделать подвижным, текучим» («in Fliissigkeit bringen»)… [VII] «Бытие и сущность суть в этом отношении моменты его (=понятия) становления». [1] Обернуть: понятия высший продукт мозга, высшего продукта материи.

«Объективная логика, рассматривающая бытие и сущность, составляет, поэтому, собственно генетическое изложение понятия». [1] [4]: Важное значение философии Спинозы, как философии субстанции (эта точка зрения очень высока, но неполна, не самая высокая: вообще опровергнуть философскую систему не значит отбросить ее, а развить дальше, не заменить другой, односторонней, противоположностью, а включить ее в нечто более высокое). В системе Спинозы нет субъекта свободного, самостоятельного, сознательного (недостает «свободы и самостоятельности самосознающего субъекта», но и у Спинозы аттрибутом субстанции является м ы шл е ни е. [4]) VIII В И. ЛЕНИН От созерцания к познанию объективной реальности…

Мимоходом — что, де, было одно время модой в философии «порицать» воображение и память, — так теперь умалять значение «понятия» (««высшее в мышлении») превозносить «НЕПОНЯТНОЕ» [6] вдмек на Канта? Переходя к критике кантианства, Гегель считает великой заслугой его — выдвижение идеи о «трансцендентальном единстве апперцепции» (единство сознания, в коем создается понятие), но упрекает Канта за о д н ост ор онн о cm ь и субъективизм: ¦.. «Каков он (предмет)… в мышлении, таков он есть только в себе и для себя; каков он в воззрении или представлении, таков он — явление»… (Идеализм Канта Гегель поднимает из субъективного в объективный и абсолютный)…

Кант признает объективность понятий (истина предмет их), но оставляет все же их субъективными. Рассудку он предпосылает чувство и воззрение. Гегель говорит об этом: «Но что касается, во-первых, сказанного отношения рассудка или понятия к предпосланным ему ступеням, то является вопрос, какая наука занимается определением Формы этих ступеней. В нашей науке, как чистой логике, эти ступени суть бытие и сущность. В психологии рассудку предпосылаются чувство и воззрение и затем представление вообще.

Феноменология духа, как учение о сознании, восходит к рассудку по ступеням чувственного сознания и затем восприятия». [8] У Канта 8десь изложено очень «неполно».

Затем — главное —… «Здесь на понятие должно смотреть не как на акт самосознательного рассудка, не как на субъективный рассудок, но как на понятие в себе и для себя, образующее также ступень и природы и духа. Жизнь или органическая природа есть та ступень природы, на которой выступает понятие». [9] Дальше следует очень интересное место (стр. [9—14]), где Гегель опровергает Канта именно гносеологически (Энгельс, вероятно, именно это место имел в виду в «Людвиге Фейербахе», когда писал, что главное против Канта сказано уже Гегелем, насколько это возможно с идеалистической точки зрения), — разоблачая двойственность, непоследовательность Канта, его так сказать колебания между эмпиризмом (=материализмом) и идеализмом, причем Гегель-то ведет эту аргументацию всецело и исключительное точки зрения БОЛЕЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОГО ИДЕАЛИЗМА.

«Канун» превращения объективного идеализма в материализм Понятие еще не высшее понятие: еще выше ид е я=единство понятия с реальностью.

««Это только понятие», — так говорят обыкновенно, противопоставляя понятию, как нечто более превосходное, не только идею, но и чувственное, пространственное и временное осязательное существование. Таким образом, отвлеченное считается ничтожнее конкретного, так как из первого отбрасывается столько-то такой-то материи. Отвлечение получает при этом предположении такой смысл, что из конкретного лишь для нашего субъективного употребления выделяется тот или иной признак так, чтобы при отрицании таких-то качеств и свойств предмета он не утрачивал ничего в своей ценности и своем достоинстве, но как реальное, рассматриваемое лишь с другой стороны, сохранял попрежнему полное свое значение, и чтобы лишь от неспособности X Кант умаляет силу разума Более последовательный идеалист хватается за бога! рассудка зависела невозможность усвоения всего этого богатства и необходимость удовлетвориться скудною отвлеченностью. Но если данная материя воззрения и многообразие представления признаются реальными в противоположность мыслимому и понятию, то это такой взгляд, отречение от которого служит условием не только Философствования, но предполагается даже религией; ибо как возможны потребность в ней и ее смысл, если беглое и поверхностное явление чувственного и частного еще считается за истину?…Поэтому на отвлекающее мышление следует смотреть не просто как на отстранение чувственной материи, которая при этом не терпит никакого ущерба в своей реальности, но оно есть скорее снятие последней и сведение ее, как простого явления, к существенному, проявляющемуся только в понятии». [10] Гегель вполне прав по существу против Канта. Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит — если оно правильное (NB) (а Кант, как и все философы, говорит о правильном мышлении) — от истины, а_подходит к ней.

Абстракция материи, закона природы, абстракция стоимости и т. д., одним словом все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее. От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике— таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности.

Кант принижает знание, чтобы очистить место вере: Гегель возвышает знание, уверяя, что знание есть знание бога.

Материалист возвышает знание материи, природы, отсылая бога и защищающую его философскую сволочь в помойную яму.

«Главное недоразумение, которое здесь возникает, состоит в том мнении, будто естественный принцип или начало, от коего исходят в естественном развитии или в истории развивающегося индивидуума, есть истинное и по понятию первое». [10] (—Это верно, что начинают люди с этого, но истина лежит не в начале, а в конце, вернее в продолжении.

Истина не есть начальное впечатление)… «Но философия должна быть не рассказом о том, что совершается, а познанием того, что в нем истинно». [11] У Канта «психологический идеализм»: у Канта категории «суть только определения, проистекающие из самосознания». Повышаясь от рассудка к разуму, Кант понижает значение мышления, отрицая за ним способность «достигнуть полной истины». [11] «Считается (у Канта) злоупотреблением логики, если она, которая должна быть только каноном критики, признается за орган произведения объективных взглядов. [12] Понятия разума, в которых следовало бы чаять более высокую силу (идеалистическая Фраза!) и более глубокое (в ер н of!) содержание, уже не имеют в себе ничего конститутивного (надо: объективного), свойственного категориям; они суть только идеи; правда, вполне дозволительно употреблять их, но при помощи этих умопостигаемых сущностей, в которых должна бы была сосредоточиться вся истина, нельзя мыслить ничего, кроме гипотез, приписывать которым истину в себе и для себя было бы полным произволом и безумною отвагою, так как они не присущи никакому опыту. Можно-ли было бы подумать, что философия станет отрицать истину умопостигаемых сущностей потому, что они лишены пространственной и временной чувственной материи?» [12] XII И тут Гегель прав по сути: стоимость есть категория, которая лишена вещества чувственности, но она истиннее, чем закон спроса и предложения.

Только Гегель идеалист; отсюда вздор: «конститутивный» etc.

Гегель за познаваемость вещей в себе Явление есть проявление сущности NB Кант, с одной стороны, вполне ясно признает «объективность» мышления («тожество понятия и вещи»), [12] — а с другой стороны «С другой стороны опять-таки также точно утверждают, что мы не можем познавать вещей, каковы они в себе и для себя, и что истина недоступна познающему разуму; что та истина, которая состоит в единстве объекта и понятия, есть лишь явление, и именно на том основании, что содержание есть лишь многообразие воззрения. По этому поводу было уже упомянуто, что, напротив, именно в понятии снято то многообразие, которое свойственно воззрению в противоположность понятию, и что через понятие предмет возвращен к своей неслучайной существенности; последняя выступает в явлении, и потому явление есть не просто несущественное, а обнаружение сущности».

[12] «Навсегда останется достойным удивления, что философия Канта признала то отношение мышления к чувственному существованию, на котором она остановилась, лишь за условное отношение простого явления и хотя признала и высказала высшее единство их обоих в идее, напр., в идее некоторого воззрительного рассудка, но остановилась на том условном отношении и на признании того, что понятие совершенно отделено и остается отделенным от реальности; тем самым она XIII признала за истину то, что сама объявила конечным познанием, а то, что она признала 8а истину и подвела под определенное понятие, объявила переступающим Mepy,j недозволенным, мысленными вещами». [13] / NB В логике идея «становится созидательни- цей природы». [14] Логика есть «Формальная наука» против конкретных наук (о природе и духе), но предмет ее «чистая истина»… [14] Кант сам, спрашивая, что такое истина («Критика чистого разума», стр. 83) и давая тривиальный ответ («согласие познания с его предметом»), побивает себя, ибо «основное утверждение трансцендентального идеализма», — что «познание не может постигнуть вещи в себе» [14] — ясно, де, что это все «неистинные представления». [14] Возражая против чисто Формального понимания логики (которое и у Канта, де, есть) — говоря, что при точке зрения обычной (истина есть согласие познания с объектом) для согласия «существенны две стороны», Гегель говорит, что Формальное в логике есть «чистая истина» [15] и что…«это Формальное должно внутри себя быть гораздо богаче определениями и содержанием, а также быть мыслимым, обладающим бесконечно большею силою над конкретным, чем то обыкновенно признается»… [15] «Если в логических Формах не усматривать даже ничего кроме Формальных Функций мышления, то и в таком случае заслуживало бы исследования, в какой мере они сами для себя соответствуют истине. Логика, которая этим не занимается, может изъявлять притя!! Ха-ха! XIV зание самое большее на значение естественно* исторического описания явлений мышления^ описания того, как они совершаются». [16] (В этом, де, бессмертная заслуга Аристотеля), но необходимо двигаться дальше… [16] В таком понимании логика совпадает с те о- р и е й познания.