Кассандра Клэр - Draco Veritas

• Название: Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Фэнтези

Трилогия (Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas) о Драко Малфое - культовое произведение, написанное по мотивам книг Дж. К. Роулинг о мальчике-волшебнике по имени Гарри Поттер. Автор трилогии - знаменитая в фэндоме Гарри Поттера писательница - Кассандра Клэр (ее другие популярные произведения: трилогия "Смертельные орудия" и The Very Secret Diaries). Сюжет разворачивается вокруг отпрыска древнего колдовского рода Малфоев, главного противника Гарри Поттера в школе - Драко Малфоя

---

— Да, наша Гермиона и электрического угря уболтает, что он — милая резиновая уточка. Что, надо отметить, не спасет бедолагу, решившего с ним искупаться, — он обернулся к однокурснице: — Готов биться об заклад, ты пообещала, что взамен я дарую ей свободу.

— Точно, — призналась Гермиона.

— А я не могу. На это способен только мой отец. Как знать — может, он так и поступит. В другой раз я бы посоветовал его подловить в более удачный денёк — как говорится, в Субботу, Двенадцатого Никогда, Чёрт Знает Какого года — но всё может быть, всё может быть… Чего только не случается на белом свете.

— Ты можешь сделать это сам, если отец дозволит. А он дозволил — сказал, что ты можешь делать то, что считаешь нужным.

Губы Драко горько изогнулись.

— Прямо так и сказал, да? — острый взгляд вонзился в Гермиону. — А ты ведь и это предвидела, верно?

— Я подозревала, — она пожала плечами.

— Даже слепая Фемида не столь жестока… — Драко развернулся к Рисенн, напоследок бросив через плечо: — Ты отдаёшь себе отчёт в том, что просишь? Предлагаешь, чтобы я спустил с привязи и отправил в ничего не подозревающий мир злобного сексуального демона, способного высасывать мужские души?

— Да.

— А я ещё и женские могу… — услужливо встряла Рисенн.

— О, какая политкорректность в вопросах высасывания душ — вот, вот чего не хватало этой планетке, согласись? — он утомлённо поднял руку и указал на дьяволицу. — Рисенн Клана Малфоев, сим словом я освобождаю тебя от данной на крови клятвы, коей ты была связана с нашим родом, и от…

— Стой! — вспыхнувшая ярким румянцем Джинни вцепилась в его руку. — Пока не время.

Рисенн вскипела, в бешенстве притопнула каблуками:

— Гони её! Ты же почти… И потом — ты обещал!

— Ничего подобного, — Драко посмотрел на поднятое к нему лицо Джинни и медленно опустил руку. — Это Гермиона пообещала. В чём дело, Джинни?

— Освобождай её сколько угодно, но она нужна, чтобы сделать для нас ещё кое-что.

— Не буду! — заорала та.

У Драко был вид, явственно свидетельствующий — он проникся внезапной симпатией к демонессе, ибо тоже достался делать то, что от него просят другие.

— Это же мой единственный шанс спасти Симуса, — не сводя глаз с Рисенн, выдохнула Джинни. — Всего-то минуточку займёт… Умоляю…

— Плевать я хотела на твоих приятелей, — тряхнула волосами дьяволица. — Проси Драко.

Слизеринец вздохнул.

Поднял руку.

Указал на демонессу:

— Рисенн Клана Малфоев, сим словом я освобождаю тебя от данной на крови клятвы, коей ты была связана с нашим родом, с того мига, как выполнишь ты просьбу Вирджинии Уизли. И ни мгновением раньше, — он опустил руку. — Сделай — и свободна. Поняла?

Серые глаза Рисенн по-кошачьи блеснули.

— Да, Господин.

— Не называй меня так, — отрезал Драко.

Джинни прикоснулась к его руке:

— Спасибо…

* * *

От кандалов Тома освободила именно Рисенн, подняла его своим колдовством — он безвольным призраком повис в воздухе и поплыл впереди Джинни, Драко и Рисенн с Гермионой из Церемониального Зала по коридору.

— Там комната наверху — вроде как кабинет. Подойдёт? — спросил демонессу Драко.

— Более чем, — та не отрывала глаз от Тома, и Гермионе подумалось, что именно так поглядывает кошка на запутавшуюся в силках птицу.

— Рад слышать, — Драко говорил удивительно смиренно — уж не присутствие ли Джинни на него так повлияло? Гермиона не пропустила странных взглядов, которыми обменялась эта парочка. Драко шёл, ведя рукой по стене, будто пытаясь таким образом сохранить равновесие.

За дверью, распахнувшейся от толчка, находилась комната, окна которой смотрели на долину и горы за ней. Звёзды обнажёнными кинжалами скалились с неба. Стены покрывали золотые и серебряные гобелены, в центре стояла круглая золотая клетка.

— Хм… — Драко с удивлением приподнял бровь.

— Ну-ка, ну-ка… ничего себе клеточка, — оценила Гермиона.

— Она была сделана для моей матери, — сообщила Рисенн и взмахнула рукой с длинными тонкими пальцами, опуская Тома на пол перед клеткой. Её глаза горели. — А теперь можете нас оставить.

— Ладно, — попятилась Гермиона, однако Драко не шелохнулся: он стоял, не сводя глаз с присевшей рядом с Томом Джинни — та осторожно убрала волосы с его лица, потом отряхнула пепел со ставшей лохмотьями бархатной мантии, тронула ссадину на виске. И подняла голову.

— Драко, — она чуть нахмурилась, как если бы забыла, что слизеринец всё ещё тут, — тебе нельзя здесь оставаться.

Он ответил ей долгим взглядом, но потом отвёл глаза и быстро пошёл к дверям. Гермиона сопровождала его, обернувшись напоследок в уже закрывающуюся дверь: Рисенн присела рядом с Томом напротив Джинни, — будто собравшиеся на консилиум доктора, оценивающие состояние пациента.

Двери защёлкнулись.

Гермиона заторопилась следом за Драко:

— Подожди, а разве нам не в Церемониальный Зал?

— А кто сказал, будто я хочу в Церемониальный Зал? — резко спросил Драко. Он по-прежнему вёл рукой вдоль стены, опираясь на неё заметно сильней, чем раньше.

— Но Гарри…

— Он занят убийством моего отца. Я не виню его, однако это вовсе не значит, будто я желаю понаблюдать.

— Он не убьёт его.

Они завернули за очередной угол, и она окончательно потеряла представление о том, где же они находятся; как ни крутила головой, все длинные серые коридоры походили один на другой, но этот был ещё и на редкость тёмным — факелы вдоль стен не горели. Гермиона зажгла палочку.

— Он просто потребует сведения о противоядии.

— Ответа не получит, — ответил Драко. — Противоядия не существует. Он просто гонится за фантомом…

— Откуда такая уверенность?

— Я знаю своего отца. Он ничего не делает наполовину, — в голосе Драко прозвучала горькая гордость. — Neque enim lex est aequior ulla, Quam necis artifices arte perire sua.

— Что?

— Это было выгравировано на отцовском надгробном камне. «Тот, кто лелеял смертный план, убит своим же порожденьем — вот справедливость высшая», — он остановился и врезал по стене кулаком — да так, что разбитые костяшки кроваво засеребрились. — Справедливость, равно как и любовь, зачастую переоценивают.

— Может, она просто жестока?

— У меня никогда не было отца, — как заправский лекарь изучая нанесённый собственной руке урон, продолжал Драко. — Просто надзиратель с мечом в одной руке и хлыстом — в другой. Однако он создал меня — такого, какой я есть. И если я потеряю его, то, возможно, больше никогда не смогу найти себя.

— В том, что он не любил тебя, нет никакой твоей вины, — Гермиона потянулась к его руке, однако испуганно остановилась в последний момент. — Ну, в любом случае, теперь-то ты в этом уверен.

— Да уж, теперь он меня точно любит и умирает, любя, пронзённый моим мечом в сердце. Я пытался не думать об этом, понимаешь ли.

— Если ты велишь, Гарри не тронет Люциуса… — встревоженная бледностью Драко, напомнила Гермиона. — Пойдём же, скажем ему — ещё не поздно.

— Я не могу так поступить.

— Можешь, и он, несомненно, выслушает тебя.

— Ладно…

Однако он не пошёл следом за ней — обернувшись, Гермиона увидела его привалившимся к стене и изучающим свои ботинки с таким видом, будто те принадлежали кому-то другому.

— Я чём дело, Драко?

— Ни в чём. Просто мне нужно передохнуть.

До сей поры он ни разу не просил отдыха — ни во время совместных путешествий, ни во время учёбы, когда силы день за днём оставляли его, — никогда. К ужасу Гермионы, Драко вдруг потерял равновесие и съехал по стене.

* * *

К тому моменту, когда Гарри добрался до комнаты, где поджидал его Рон, Terminus Est уже не оттягивал руку; вес его стал привычным и где-то даже приятным. В своём воображении Гарри рисовал стоящего на коленях Люциуса, под угрозой остро заточенного клинка молящего о сохранении собственной жизни. А он ему в ответ нечто вроде «Я пощажу тебя в обмен на рецепт зелья, которое нейтрализует наполнивший вены Драко яд»… И Люциус выскочит из собственной шкуры, махом преподнеся всё на блюдечке с голубой каёмочкой. И тут Гарри поспешит к Драко, принесёт ему противоядие — и вот на смену бледности придёт румянец, и…

— Ты ведь убить его собрался?

Рон стоял на посту у дверей, неловко держа наперевес меч Гриффиндора, покрытый засохшей кровью Вольдеморта. Когда он перехватил его поудобнее, Гарри заметил на запястьях друга тёмные шрамы.

— Не знаю.

— Ты бы хотел, чтобы я пошёл с тобой?

Гарри поколебался. Судя по виду, Рон едва ли действительно горел желанием идти, однако он предложил, и предложил искренне. Гарри почувствовал резкую и острую вспышку давней привязанности к Рону — неуклюжей, однако весьма цепкой, самой сильной из всех, кои ему доводилось испытывать. Сильней, чем к Гермионе. Сильней, чем к Сириусу. Чем даже к Драко.