Валериан Мартынов - Пролив в огне

• Название: Пролив в огне
• Автор: Валериан Мартынов
• Издательство: Политиздат Украины
• Жанр: История
• Год: 1984

Аннотация издательства: Авторы этой книги — ветераны Черноморского флота — вспоминают о двух крупнейших десантных операциях Великой Отечественной войны — Керченско-Феодосийской (1941—1942 гг.) и Керченско-Эльтигенской (1943—1944 гг.), рассказывают о ярких страницах героической обороны Крыма и Кавказа, об авангардной роли политработников в боевых действиях личного состава Керченской военно-морской базы.

P. S. Хоть В. А. Мартынов и политработник, и книга насыщена «партийно-политической» риторикой, но местами говорится по делу. Пока что это единственный из мемуарных источников, касающийся обороны Керченской крепости в мае 1942 года. Представленный в книге более ранний вариант воспоминаний С. Ф. Спахова (для сравнения см. «Крейсер «Коминтерн») ценен хотя бы тем, что в нём явно говорится, что 743-я батарея в Туапсе была двухорудийной, а на Тамани — уже оказалась трёхорудийной.

[1] Так обозначены страницы. Номер страницы предшествует странице.

---

Вечером того же дня в штабе базы А. С. Фролов утвердил вместе со мной некоторые документы по десантной [20] операции, в том числе плановую таблицу боевых действий на период десанта. Частично был пересмотрен порядок применения приданных базе малых катеров-охотников и торпедных катеров: кроме выполнения задач по охранению и огневой поддержке десанта они будут брать на борт десантников.

Шло совещание у начальника штаба базы капитана 3 ранга А. Ф. Студеничникова. Решался вопрос, как лучше использовать наши небогатые огневые средства на воде при подходе к берегу, занятому врагом. Долго рассматривали карту Керченского пролива. Наконец командир базы предложил:

— Хорошо бы создать небольшой, но сильный кулак, чтобы бросить его первым и наверняка ухватиться за берег в наиболее подходящем месте. Давайте подумаем, как это сделать.

Взоры всех снова обратились к карте. Где оно, это наиболее подходящее место?

— Ну, что думаешь, комиссар? Интересно мнение человека свежего. Нам-то уж здесь многое успело примелькаться, — обратился ко мне Фролов.

По карте я видел, что из трех намеченных пунктов высадки — Камыш-Бурун, Эльтиген, Старый Карантин — только в Камыш-Буруне в глубине бухты обозначены береговые причалы для подхода судов с большей осадкой, чем у наших катеров и сейнеров.

— А если попробовать вот сюда, — указал я на один из ближних к проливу причалов, — высадить ударный отряд десантников на трех-четырех катерах.

Все осмотрели это место на карте.

 — Над этим стоит подумать, — заметил после паузы Лесников.

Начальник оперативного отделения капитан 3 ранга И. И. Смирнов поддержал меня:

— Считаю, что это было бы правильно, товарищ контр-адмирал. Примерно то же и я предлагал начальнику штаба.

— Ну, что ж, — подытожил Фролов. — Не возражаю. Будем высаживаться в Камыш-Буруне. Думаю, здесь можно использовать те четыре «охотника», которые только что пришли к нам с Кавказа. Командир группы производит хорошее впечатление. Я свяжусь с генералом Львовым, а ты, Александр Федорович, давай расчеты, — закончил он, обращаясь к начальнику штаба. [21]

Малые охотники, катера типа «МО-4», до войны предназначались для несения пограничной дозорной службы, для поиска и уничтожения подводных лодок главным своим оружием — глубинными бомбами. С началом войны эти катера были переданы военно-морским базам. Кроме бомб (больших и малых), катера имели по две 45-миллиметровые пушки и два зенитных крупнокалиберных пулемета; их водоизмещение — 56 тонн; ход — 27 узлов; экипаж — 22 человека, из них два офицера. Каждый катер мог взять на борт 50—60 десантников. Катера-охотники уже проявили себя в ходе войны как подвижный и универсальный вид оружия военно-морских сил: они несли дозорную службу, конвоировали транспорты, участвовали в высадке десантов и даже занимались тралением фарватеров, очищая их от неконтактных мин взрывами глубинных бомб. Главная же ценность охотников заключалась в их хорошо подготовленном, смелом и мужественном кадровом личном составе, имевшем опыт боевой службы по охране морских границ нашей Родины в мирное время.

Вникая в детали предстоящего наступления, я познакомился с аппаратом штаба нашей базы. Это были отлично подготовленные специалисты, в большинстве своем — члены партии. Начальник штаба А. Ф. Студеничников работал с огоньком. Не обладая пока достаточным опытом штабной работы, он не стеснялся заимствовать опыт у своего заместителя капитана 3 ранга И. И. Смирнова, энергичного и хорошо подготовленного штабного офицера.

Операторы штаба капитаны-лейтенанты А. Е. Старых, С. В. Шориков и капитан А. Д. Симоненко хорошо справлялись с разработкой штабной документации по десантной операции, четко несли круглосуточное оперативное дежурство по базе. Флагманский механик, инженер-капитан 3 ранга Н. А. Мунаев перешел в Керченскую базу с Дунайской флотилии. Это был человек неутомимой энергии, в совершенстве знавший все двигательные системы наших судов. Мунаев мог организовать их срочный ремонт в любых условиях, и это было очень ценно.

Некоторые специалисты штаба в будущем выросли в крупных начальников и командиров. И. И. Смирнов стал контр-адмиралом, Н. А. Мунаев также заслужил воинское звание контр-адмирала-инженера.

Понравился мне своей прямотой флагманский связист капитан П. Г. Носов. Он ведал разнообразными видами связи — от постов СНИС и до специальных артиллерийских [22] корректировочных радиостанций. Носов не смущался даже перед большими начальниками и всегда отстаивал свою точку зрения.

Флагманский артиллерист старший лейтенант Н. Ф. Гасилин умело контролировал боевую готовность всех видов артиллерии нашей базы. Он назначался в десант командиром штурмовой группы и начальником пункта высадки № 2 на Камыш-Бурунской косе, то есть на главном направлении. Комиссаром этой группы был назначен инструктор политотдела младший политрук В. Ф. Степанов.

Хорошее впечатление производил начальник мобилизационной части штаба майор И. К. Лопата — он подкупал своей оптимистичностью, уверенностью в успешном выполнении боевой задачи по десанту. Майор был назначен командиром штурмовой группы и начальником пункта высадки № 3 на Эльтиген. Комиссаром к нему назначили начальника клуба базы младшего политрука И. Е. Шутова.

Третий штабной офицер, который стал командиром штурмовой группы и начальником пункта высадки № 1 на Старый Карантин, техник-интендант 1 ранга А. Д. Григорьев, начальник распорядительно-строевой части штаба, вызвался участвовать в десанте добровольно. Комиссаром группы с ним шел инструктор политотдела старший политрук П. М. Грабаров.

Войдя, наконец, полностью в курс работы КВМБ, я утвердил в политотделе план политработы на период десантной операции с расстановкой всех работников политотдела на конкретных участках десанта.

Заместителю начальника политотдела батальонному комиссару Ф. И. Драбкину поручалось обеспечение отправки десантных плавсредств с причалов в Тамани. Кроме того, он должен был следить, чтобы плавсредства своевременно выходили к местам высадки.

Секретарь парткомиссии старший политрук Ф. М. Горбунов должен был обеспечивать такой же участок посадки и отправки десантников в селении Комсомольск, а затем, в зависимости от обстановки, выходить с ними в море.

Инструктор политотдела старший политрук Г. А. Ярцев оставался в политотделе на связи с десантными частями и для сбора информации, а также подготовки политдонесении о ходе десанта.

Начальнику политотдела батальонному комиссару К. В. Лесникову надлежало увязывать совместную работу штаба и политотдела, держать связь с политорганами [23] армейских частей, руководить политотдельцами на порученных им участках работы.

В период высадки десанта я должен был находиться на КП командира базы и, по мере надобности, выезжать на корабли и в части, выполняющие боевую задачу. Но с Фроловым разговора об этом еще не было.

И вот как-то утром вызвал меня по телефону контр-адмирал:

— Зайди, комиссар, ко мне. Есть неотложное дело.

Я накинул шинель и побежал под мокрым декабрьским снегом к командиру.

Фролов, видно, тоже только что вошел с улицы — с его черного кожаного реглана стекала на пол вода.

— Ты где собираешься находиться на десанте? — спросил Александр Сергеевич, пожимая мне руку. — Я думаю разместить свой КП на борту «охотника», в проливе.

— Я тоже буду там, — ответил я. — Однако, может быть, стоит подумать о другом варианте КП? Ведь на «МО-4» радиосредств связи недостаточно. А если часть из них выйдет из строя? Как быть тогда? Не лучше ли периодически выходить в пролив на торпедном катере к местам высадки?

— Как хочешь! На твоем присутствии не настаиваю. Но я пойду на «охотнике». Вот только запрошу Елисеева. Думаю, он со мной согласится, — закончил разговор Фролов.

Больше о КП речи не было. Но вскоре начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал И. Д. Елисеев шифровкой сообщил о решении командующего флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского: «Командный пункт командира высадки десанта, оборудованный всеми видами связи, иметь на берегу в Тамани...»

Командиру базы пришлось изменить свое решение. Для непосредственного руководства первым броском ударной группы в Камыш-Бурун, а также для контроля и общего руководства высадкой всего десанта в том районе пролива на катере «МО» будут находиться начальник штаба базы и начальник политотдела. Генерал-лейтенант В. Н. Львов, командующий десантом, утвердил это дополнение к общему плану операции.

А пока что я продолжал объезд частей и кораблей базы. Со старшим инструктором политотдела по партработе Г. А. Ярцевым мы отправились в 8-й отдельный стрелковый батальон, все четыре роты которого несли караульную службу и обеспечивали сухопутную оборону базы. Командир батальона майор А. Ф. Киба, недавно окончивший высшие курсы «Выстрел», хороший строевик, оглушил нас командой [24] «Смирно!» и своим зычным голосом бодро доложил о положении дел в батальоне. Хорошее впечатление произвел комиссар батальона Д. В. Поляков. Помогая командиру преодолевать некоторые недостатки в командовании батальоном, Поляков сумел хорошо организовать политработу и подготовить бойцов к выполнению предстоящей задачи.