Юлия Игнатова - Хранитель

• Название: Хранитель
• Автор: Юлия Игнатова
• Жанр: Фэнтези

Он молод, умен, красив и почти всесилен. Но вот именно это "почти" и не дает ему покоя. Он горячо жаждет абсолюта, единоличной, единовременной власти. И готов на все. Заплатить любую цену. Ему так кажется.

---

Появляется бесконечное чувство падения. Ему это не нравится.

— Зубы ему разожми!

— Он захлебнется!

— Н…

Чувство страха имеет острый, металлический вкус, он ощущается всегда и в первую очередь. Он искушает, дурманит, затягивает. Далее изумление — пряное ощущение, оно сглаживает вызывающую яркость страха… Боль — бурное бесконечно свежее чувство победы и собственного превосходства.

Ему это решительно не нравится! Он отчаянно цепляется за клочки тени, в страхе отползающие от него.

— …начертил руну единения и Салфитский капкан… Как открывается этот его долбанный сундук?!..

И это и многое другое все вместе сливается в отсветах фееричных вспышек тепла и силы друг с другом, создавая бесконтрольный яркий поток чистейшей энергии, приятной истомой заполняющий сознание. Как же похожи победа и ненависть… Как же они похожи…

— …О Алдор, да за что же мне такое наказание?..

Проклятые вспышки света…

Он очнулся на холодном полу. Свет…

— Слишком ярко… — надломленный и как будто чужой шепот.

Породивший спазм в горле и заставивший содрогнуться в приступе сухого дерущего кашля. Свет угас. Благословенная темнота.

Лаер почувствовал две вещи — ему холодно и больно. Причем везде.

— Ты как? — безумно усталый голос Ирте откуда-то сбоку.

— Как труп. — Честно ответил Лаер, безуспешно пытаясь перевернуться со спины на правый бок. Левый жутко саднил.

— Ты мало чем от него отличаешься. Я зажгу свечу…

— Не надо.

Лаер с трудом сел. Странно ощущать как непроницаемый мрак начинает кружится. Ладонь скользнула по липкой коже ноги. Коже?

Лаер ощупал себя. Он что, нагой? Да еще и в чем-то перемазанный.

— Что за дрянь с тобой приключилась? — судя по звуку Рийский сполз по стене.

— Знать бы. — Голос низкий, без привычной хрипотцы.

— Ты бы пока не вставал… — рассеянно посоветовал Ирте.

Лаер и не мог. Поднялся на четвереньки но все попытки распрямится приводили к ярко выраженному нарушению координации. Да еще и дыхание перехватило и всю левую половину тела словно парализовало.

— Лаер, я очертил вокруг тебя Салфитскую пентаграмму плюс десятка три концентрирующих и изоляционных заклятий, пара-тройка хранящих и отводящих рун… Хотел еще Романскую вязь, но я ее точно не знаю, а твоя Фесова барахолка едва меня не порешила когда я хотел ее открыть и книги достать…

— Сколько я здесь валялся? — Лаер плюнув на безуспешные попытки подняться, растянулся на холодном полу, ложась на левый бок, чтобы успокаивающая прохлада чуть притупила острую ноющую боль, ногтем повторяя выбоины нацарапанных рун в полу.

Столько магии вокруг. Лаер теперь чувствовал что холод это скорее хранящее действие заклятий, нежели природного происхождения. Ореол должен уже восстановиться, затянув собственную магию, и пережрав этой.

— Второй день. И… ты только не волнуйся… но твой ореол… вообщем, он не восстанавливается….

— Что?! — Лаер задохнулся.

— Я не знаю, что это была за дрянь. Но… Лаер… У тебя восемь пробоин в ореоле величиной с кулак каждая. И стоит тебя сдвинуть с места пентаграммы, как магия… Ну в общем ситуация с треснувшей кружкой. — Ирте говорил тихо и с некоторой доли жалости.

Вот почему он столько охранной магии создал. Лаер теперь чувствовал, как в воздухе витает его собственная магия, словно заключенная в непроницаемый купол. Хотя, собственно, так оно и было. Полскачка в длину и столько же в ширину. Маленькая тюрьма, за приделами которой Лаеру не выжить. Боже… Он даже представить никогда не смог бы…

— Лаер?

— Золотые или серебряные нити, заклятие схожее с порабощающим. Только нити приставлены к ореолу, о чем это говорит? — быстро спросил Хранитель, лихорадочно соображая.

— Эффект марионетки? — предположил Рийский. — Но с тобой эту ерунду провернуть невозможно. Ты же Связующий ритуал…

— Думаешь, я об этом не помню?! — разгневанно прорычал Лаер. — Кто-то просек, что неуязвим я только поэтому. И разбил ореол, решив, что если магия выплеснется, то я подохну. Правильно, между прочим, решив.

— Это невозможно! — не менее зло возразил Ирте. — Надо знать твою вязь! Твой ореол!

— Рийский, не тупи. Значит возможно. Только как, хоть убей не пойму. — Лаер провел ногтем мизинца по щеке.

— Я все-таки зажгу свечу, — после долгой тишины решил Рийский.

— Погоди… Я сам. Где она стоит? — Лаер встал на ноги, но мир предательски закружился и он грузно упал на спину, сдержав вскрик от тошнотворной волны боли, зародившейся в левом боку.

— Прекрати елозить, сотрешь руны и прощайся с жизнью, — проворчал Ирте, и добавил, — может, все-таки…

— Где? — непререкаемым тоном оборвал его Лаер, с трудом усевшийся, и руками зажавший виски.

Ирте не стал рисковать и принес подсвечник Лаеру.

Хранитель, огладив оплывший воском деревянный подсвечник, поставил его перед собой. Сосредоточился, его магия с готовностью замерцала призрачным зеленоватым светом. Так непривычно было видеть ее. Лаер, прикрыв глаза, сформировал вокруг фитилей трех свечей небольшое поле, сконцентрировал, сплотил магию и, приоткрыв глаза, представил язычки пламени. Свечи вспыхнули. Полностью. Лаер с досадой отшвырнул полыхающий холодным магическим огнем подсвечник в сторону и снова схватился за гудящие виски.

Причину понял сразу, стоило сосредоточиться на своем ореоле. Магия была. Слабо плескалась на самом донышке. Вся его мощь светилась вокруг, четко обозначая границы своей клетки.

Хотя… какая это мощь? Тут не было даже половины его силы. Должно быть рассеялась, до того как Ирте его нашел. И что он успел, то и сохранил Салфитской пентаграммой. Лаер попробовал загнать магию внутрь ореола, терпя жуткую боль, но понял что дело это бесполезное — магия изливалась из брешей.

Ирте погасивший подсвечник зажег лучину, освещавшую довольно скудно, но для Лаера и так было слишком ярко. Все тот же предбанник.

Вон и его скамья у стены. На столе фолианты и листы Смотрителя. Вперемешку с посудой, склянками и ножами всех видов и размеров.

Он оглядел свое тело, все в потеках крови, с многочисленными синяками, отеками и зудящими корочками. Под ногтями черно от спекшейся крови. Салфитская пентаграмма с включением многочисленных вязей всех трех видов магии на довольно высоком уровне для духолова, были глубоко выцарапаны на полу. У Лаера кружилась голова, и его бил озноб. Он испытывал к своему телу непреодолимое отвращение — слабое, грязное и все израненное.

Ирте пытался его разговорить, но мрачный Лаер в большинстве своем отмалчивался или односложно отвечал. Пришел Смотритель, утомленный Ирте негласно передал пост ему и вышел, Лаер скользнувший взглядом по закрывающейся двери успел заметить, что на дворе ночь.

Смотритель, открыв дверь, затопил баню, но даже опаляющий зной не смог бы сейчас перебить магическую прохладу.

Слуга молча поставил бадью перед хозяином и наполнил ее горячей водой, помог в нее забраться с ожесточением оттирая присохшую кровь. Лаер впавший в глубокую задумчивость словно бы и не замечал его, даже не удостоив вниманием мелкий порез под подбородком, когда Смотритель брил его.

Смотритель, отшатнувшись, с перепугу уронил бритву в бадью, тут же сунул руку за ней, но нашарил не совсем то, что хотел. Ошарашенный Лаер выстрелил из бадьи, опрокинув последнюю. Поскользнулся, рухнул, крепко приложившись затылком о пол. Онемевший от ужаса Смотритель парализовано смотрел на своего подвывающего хозяина.

— Ты… тт… ты… С-с-с-сволочь неуклюжая! — простонал Лаер хватаясь руками за голову. — Я бы тебе руки отрезал, с-с-с-скотина мерзопакостная! И глаза выжег…

— П-простите… — тихо попросил слуга, торопливо кидаясь на улицу за тряпкой.

— Я твое извинение затолкаю тебе через задницу в селезенку, как только мне станет лучше, — пообещал Хранитель.

Пока Смотритель собирал воду, Лаер продолжал мучительно искать ответы на многочисленные вопросы. Но слишком много кусочков мозаики отсутствовало, даже примерной картинки не получалось. Ирте бы сюда с его аналитическим складом ума.

Лаер решив, что еще немного и он просто сойдет с ума начал экспериментировать: высовывал руку или ногу за пределы пентаграммы, максимум он мог продержаться минут восемь. Потом тело начинало неметь, голова кружится, и дико не хватало воздуха. Внешняя магия оказалась настроена крайне враждебно к Хранителю.

Смотритель снова наполнил бадью, но Лаер прогнал его и вымылся сам. Больше всего его беспокоил левый бок. Фесова мийка слишком серьезно ранила его. Охранная магия, бережно зарастившая прорванные ткани, заживила рану не до конца, когда ореол Хранителя разбили.

Феса знает, что там внутри происходит. Лаер позвал Смотрителя унесшего бадью, постелившего пуховую перину хозяину и притащившего ларец.