Вячеслав Гречнев - Вячеслав Гречнев. О прозе и поэзии XIX-XX вв.: Л. Толстой, И.Бунин. Г. Иванов и др.

• Название: Вячеслав Гречнев. О прозе и поэзии XIX-XX вв.: Л. Толстой, И.Бунин. Г. Иванов и др.
• Автор: Вячеслав Гречнев
• Издательство: Соларт
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-902543-21-3

В книге речь идет об особом месте так называемого малого жанра (очерк, рассказ, повесть) в конце XIX - XX вв. В этой связи рассматриваются как произведения Л.Толстого и Чехова, во многом определившие направление и открытия литературы нового века ("Смерть Ивана Ильича", "Крейцерова соната", "Скучная история", "Ариадна"), так и творчества И.Бунина, Л.Андреева и М.Горького, их связи и переклички с представителями новых литературных течений (символисты, акмеисты), их полемика и противостояние.

Во втором разделе говорится о поэзии, о таких поэтах как Ф.Тютчев, который, можно сказать, заново был открыт на грани веков и очень многое предвосхитил в поэзии XX века, а также - Бунина, в стихах которого удивительным образом сочетались традиции и новаторство. Одно из первых мест, если не первое, и по праву, принадлежало в русском зарубежье Г.Иванову, поэту на редкость глубокому и оригинальному, далеко еще не прочитанному. Вполне определенно можно сказать сегодня и о том, что никто лучше А.Твардовского не написал об Отечественной войне, о ее фронтовых и тыловых буднях, о ее неисчислимых и невосполнимых потерях, утратах и трагедиях ("Василий Теркин", "Дом у дороги").

---

Что касается каких-то прямых связей и отношений Тютчева с родиной, то они, как правило, были редкими, случайными, эпизодическими. Это всего четыре отпуска за два десятилетия его службы за границей; это встречи и беседы с соотечественниками, приезжавшими в Мюнхен, это, наконец, переписка Тютчева с российскими корреспондентами, отношения, связанные с посылкой стихов и публикацией их в русских журналах и альманахах («Урания», «Северная лира», «Галатея»).

Стихотворения, печатавшиеся в этих изданиях в 20—30-е годы, не принесли Тютчеву известности в России (хотя некоторые из них позднее будут признаны классикой русской поэзии). Важным этапом в творческой биографии поэта станет публикация шестнадцати стихотворений, отобранных Пушкиным, в журнале «Современник» (1836, № 3) под общим заглавием «Стихотворения, присланные из Германии», с подписью «Ф. Т.». Но и они не сделают его имя популярным. И после смерти Пушкина, вплоть до 1840 года, стихи Тютчева публиковались в «Современнике» (с 1838 года подписывались «Ф. Т-в»). Как полагают, и эти стихи были отобраны еще самим Пушкиным.

Многие биографы и исследователи задавались вопросом, каким образом Тютчев в иноземной среде сумел сохранить строй и чистоту русского языка, как вообще в таких условиях мог создаться в нем русский поэт. В самом деле, и на службе и дома у него говорили по-немецки и по-французски (после смерти первой жены, ни слова не знавшей по-русски, он вновь женился на немке, Эрнестине Дёрнберг, которая выучилась русскому языку, только когда они переехали в Россию).

«Конечно, язык — стихия природная, — писал по этому поводу И. С. Аксаков, — и Тютчев уже перед отъездом за границу владел вполне основательным знанием родной речи. Но для того, чтобы не только сохранить это знание, а стать хозяином и творцом в языке… чтобы возвести свое поэтическое, русское слово до такой степени красоты и силы, при чужеязычной двадцатидвухлетней обстановке, когда поэту даже некому было и поведать своих творений… для этого нужна была такая самобытность духовной природы, которой нельзя не дивиться» [295].

В Россию Тютчев вернулся в 1844 году. Ряд лет он служит в ведомстве министерства иностранных дел, а затем, с 1858 года и до самой смерти, он — председатель Комитета цензуры иностранной литературы при министерстве иностранных дел. К службе своей, как и в заграничной жизни, он не проявляет особого рвения. Поистине прав был биограф Тютчева, заметивший, что в тщеславии у него был органический недостаток. Он ведет светский образ жизни, большим успехом пользуются его эпиграммы, мудрые и блестящие изречения, меткие словечки. Конечно, ему приятен этот успех, но в то же время он не вполне светский человек. Его тяготят условности светской «морали», он дорожит своей независимостью, своим правом на свободу проявления своих мыслей и чувств. Для «светского» человека Тютчев слишком много читает, слишком глубоко и разрушительно мыслит.

И ещё: он всегда был весьма невысокого мнения о своих стихотворениях, очень не любил говорить о них, более чем равнодушно относился к их судьбе: и тех, которые нужно было печатать, и тех, ко­торые уже были опубликованы. Многие стихи, нередко — из лучших лучшие, он вообще не печатает, о некоторых из них — просто забывает. Не принимает участия он в обоих прижизненных изданиях своих стихов (1854 и 1868 годов). Да и самый выход в свет этих отдельных сборников стихотворений вызывает у него либо иронию, либо раздражение. «Милая моя дочь, — читаем в его письме, — Речь идет о только что появившемся, весьма ненужном в весьма бесполезном издании виршей, которые были бы годны разве лишь на то, чтобы их забыли. Но так как, несмотря на все отвращение, которое я принципиально к этому питал, я кончил тем, что дал свое согласие — из чувства лени и безразличия, то потому и не имею права на это сетовать» (2,320).

Дело было, конечно, не в «лени» и не в «безразличии». Смирение и скромность — вот едва ли не главные грани его характера. В основе их лежало философское сознание ограниченности человеческих возможностей. Это шло и от богатства его внутреннего мира, который всегда был стократ сложнее и интереснее всего того, что переносилось на бумагу. Отсюда признание Тютчева: «Когда я пишу, я никогда не говорю ни того, что хотел бы, ни так, как хотел бы, — вот это-то и внушает мне безмерное отвращение к писанию». Особую ответственность и деликатность проявлял поэт, когда необходимо было касаться «святая святых» — интимных подробностей жизни чувств, любви, «со всеми ее заблуждениями, треволнениями, муками, поэзией, драмой страсти». «Вы знаете, — писал Тютчев, — как я всегда гнушался мнимо поэтическими профанациями внутреннего чувства, этою постыдною выставкою напоказ своих язв сердечных… Боже мой, Боже мой, да что общего между стихами, прозой, литературой — целым внешним миром — и тем… страшным, невыразимо невыносимым, что у меня в эту самую минуту в душе происходит…»(2,274). Это письмо пишется после смерти Елены Александровны Денисьевой. С этой женщиной, которая была много моложе Тютчева, связана последняя любовь поэта, четырнадцатилетний период их жизни (они познакомились в 1850 году, а умерла она в 1864-м). Незаконный брак, в котором состоят они, ставит его и особенно ее в трагически трудное положение. Свет отвергает ее, мать троих детей, возлюбленную поэта, отрекается от нее даже родной отец. Тютчев пытается противостоять всему этому, пытается строить свою жизнь по-новому, но жизнь оказывается сильнее его. Жить им суждено в «страшном раздвоении», все это драматически усложняет их отношения, ее беззаветная любовь к Тютчеву становится вспыльчивой, экзальтированной, а в конечном итоге приходят болезнь и смерть.

Все пережитое составило своеобразный «роман в стихах», известный под названием «Денисьевского цикла», уникального по глубине и силе искренности заключенных в нем мыслей и чувств, исповедальных по своему характеру, лирического цикла, который давно признан одной из вершин мировой поэзии.

Трудно назвать всех людей, с которыми Тютчев, по природе своей весьма общительный человек, был знаком и поддерживал те или иные отношения. Достаточно сказать, что среди них были В. А. Жуковский и П. А. Вяземский, П. Я. Чаадаев, И. С. Тургенев и Я. П. Полонский, А Н. Майков и А. А. Фет. Всех их привлекал и талант Тютчева-поэта, и обаяние его личности, глубина и острота ума, простота и сердечность. И не случайно, конечно, навсегда запомнил свою встречу с Тютчевым Лев Толстой. «На железной дороге,— писал Толстой Н. Н. Страхову, — встретил Тютчева, и мы 4 часа проговорили. Я больше слушал. Знаете ли вы его? Это гениальный, величавый и дитя старик. Из живых я не никого… с кем бы я так одинаково чувствовал и мыслил» [296]. Трудно, опять же, просто перечислить те события, иногда подлинно исторического значения, современником и свидетелем которых был Тютчев. Отечественная война 1812 года, восстание 14 декабря 1825 года, европейские революции 1830 и 1848—1849 годов, Крымская война 1853—1855 годов, Парижская коммуна 1871 года.

Далеко не все эти, как, впрочем, и многие другие события, переживал Тютчев как факты своей личной биографии (что, при его повышенной отзывчивости, было ему свойственно). Но некоторые из них, несомненно, ошеломили его, побудили его к пересмотру некоторых коренных, давно устоявшихся взглядов (например, поражение России в Крымской войне). И можно с уверенностью сказать, Тютчев был истинным сыном своего века, с его бурными, грандиозными переменами и потрясениями, с его «минутами роковыми». Все это, так или иначе, найдет отклик в его поэзии, как отзовется в ней и вся его жизнь, где будет и прекрасная пора юности с ее любовью и майскими грозами, и мудрая зрелость с ее тревожными открытиями и догадками, и пора старости с ее утратами, с редчайшими радостями, с ее зловещими зарницами.

Особенно трудным будет последнее десятилетие жизни Тютчева. Вскоре после смерти Денисьевой умрут их дочь и сын, затем, в 1866 году, умрет мать поэта, потом, в последующие годы, он похоронит старшего сына, брата, младшую дочь… В один из таких горестных дней он скажет: «Во мне всё убито: мысль, чувство, память, всё… Пустота, страшная пустота. И даже в смерти — не предвижу облегчения». (2, 269). Умрет Тютчев 15 (27) июля 1873 года. Незадолго перед смертью он попросил своих родных: «Сделайте так, чтобы я немного почувствовал жизнь вокруг себя».

Мир поэзии Тютчева исключительно богат и сложен. Этот мир в постоянном движении, развитии и становлении. И это понятно: ведь поэт начинал в пору первых успехов Пушкина, а заканчивал свой путь во времена триумфов Достоевского и Толстого. Иначе говори, Тютчеву приходилось обращаться к разным поколениям читателей, а у каждого из этих поколений были свои актуальные задачи, проблемы и запросы. И не случайно, конечно, существенно отличаются его стихотворения 1820— 1830-х и 1850—1870-х годов (в 1840-х годах он написал совсем немного стихов).