Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

• Название: Фельдмаршал Борис Шереметев
• Автор: Сергей Мосияш
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012771-5, 5-271-04042-9

Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).

Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.

---

— На посулы не скупись, — наказал ему Мазепа. — Обещай все, что запросят на кругу.

Герцык не зря послан был, в старых товарищах числился он с Костей Гордиенко — нынешним кошевым Сечи. Оба в молодости в одном курене на ляхов ходили, гонялись за крымцами, удирали от турок с Валахии {223}. Оба москалей не любили за то, что Москва всегда искоса посматривала на вольности Сечи Запорожской и всячески ограничивала их.

— О-о, Павло! — обрадовался Гордиенко, увидев своего старого товарища. — Какими ветрами до нашего куреня?

— Самыми добрыми и попутными, Костя, — отвечал Герцык, обнимаясь с кошевым.

Гордиенко велел подать горилки, выпили старые товарищи по чарке-другой. Разговорились. Кошевой ударился было в воспоминания, но Герцык воротил его в день нынешний.

— Треба, Костя, поднять Сечь на москалей, помочь шведскому королю.

— А шо ж он? — усмехнулся Гордиенко. — Чи пуп порвав?

— Да он еще по-настоящему не воевал. Москали бегают от него, трусятся як псы шелудивые.

— Ты ж знаешь, Павло, я не решаю. Круг.

— Круг-то круг, но и кошевого голос чего-то стоит. Как ты поворотишь, туда и круг покатится.

— Добре, Павло. Но наперед ты слово скажешь нашим казачкам. Ты свежий человек, тебя добре слухать станут.

— Но ты ж можешь загодя хоть с куренными поговорить, куда круг клонить треба.

— С куренными поговорю, они у меня вот где, — сжал Гордиенко кулак. — На за круг ручаться не хочу. Там есть такие горлопаны.

После обеда, часа в три ударили тулумбасы [17], сзывая казаков на площадь перед куренем кошевого.

— На круг, на круг, — слышалось повсюду.

Казаки спешили на площадь, привязывая коней у телег и коновязей. На кругу полагалось пешими быть.

На пустую стоведерную бочку взобрался кошевой Гордиенко, поднял руку, прося тишины.

— Вольные казаки, к нам от гетмана Мазепы с добрыми вестями прибыл полковник Павло Герцык. Дадим ему слово?

— Дадим! — заорала толпа.

По приступкам Гордиенко спустился, уступая возвышение гостю.

— Вольные казаки, атаманы-молодцы, — громко начал Герцык. — Сейчас гетман Мазепа в союзе с королем шведским Карлом освобождает Украину от москалей. И я послан, чтоб звать вас на эту священную для каждого казака войну. Разве не Москва ущемляет ваши вольности?!

— Она-а! — закричал кто-то. — Мать ее!

— Разве ж не она заслоняется вами и вашей кровью от крымского хана? — продолжал вопрошать Герцык.

— Она-а! — возопило еще более казаков.

Вдохновленный такой поддержкой, Герцык продолжал накалять круг:

— А кого посылает Москва воевать ляхов? Вас, вольные казаки. А кого садят на колья турки за происки Москвы? Только вас, казаки. Так до каких же пор нам ходить в московском ярме, господа казаки? Дабы скорее сбросить это ярмо и освободить украинский народ от оков Москвы, гетман Мазепа вступил в союз с шведским королем, и в этот час они добивают последних москалей на гетманщине. Почему же Запорожская Сечь должна остаться в стороне от этой священной битвы? А? Я зову вас, вольные казаки, под знамена гетмана Мазепы, на битву за свободную вольную Украину, за вечную свободу Запорожской Сечи.

Герцык кончил свою речь и обвел выжидающим взглядом толпу. Наконец к бочке подскочил какой-то одноглазый оборванец и, щуря на Герцыка единственный злой глаз, спросил громко:

— А по сколько нам Мазепа заплатит?

— Каждый после победы над москалями получит по десять рублей золотом.

— А где ж он столько золота наберет? — не унимался одноглазый.

— Отберет у царя, у которого в обозе сто пудов золота.

— Ого-о-о… — пронеслось по толпе.

Герцыку пришлось на ходу придумывать эту цифру. Пятьдесят показалось мало, двести — много, могут не поверить. А вот сто в самый раз. И удивились, и поверили.

— А нам же ще и на порты треба, — орал одноглазый, тряся своими лохмотьями.

— Каждый город, который возьмете, — крикнул Герцык, — на три дня вам будет отдаваться! Так что достанет и на порты вам, и на зипуны.

— Люба-а! — заорал, приплясывая, одноглазый, и толпа подхватила:

— Люба-а-а-а!

Герцык взглянул на Гордиенку, стоявшего внизу, тот подмигнул весело: «Вот и все!»

Но едва стихло ликующее «любо», как вдруг на бочку вскочил казак с длинным оселедцем {224}, завернутым за ухо.

— Нет, не любо! — вскричал он. — Мы шо, не христиане, браты, шо на своего царя будем подниматься? Разве ж к тому звал Хмель дедов наших на Переяславской Раде? {225} Вы шо, очумели-и?

— Не ори, Нечипор, еще не кошевой пока! — крикнули из толпы.

— Нет, стану орать! — вскричал того громче казак. — Вы кого слухаете? Вы слухаете мазепинского посла, который вкупе с гетманом продал шведу нашу Вкраину. Мазепа с басурманами в союз встал и вас зовет обасурманиться. Мазепа проклят, Мазепа патриаршей волей предан анафеме. Анафеме, дурни вы этакие.

— Неправда! — вскричал Герцык, испугавшись, что вот-вот все рухнет, что казачий круг послушает этого горлопана. — Никто не предавал гетмана анафеме. Все это наветы москалей на него. Ты-ы… — Герцык неожиданно даже для себя поворотился к Нечипору и ткнул его пальцем в грудь. — …Ты подослан в Сечь москалями, чтоб сеять смуту и порочить гетмана. Ты подсыл царский!

Толпа замерла, столь тяжкое обвинение прозвучало в адрес казака. Воля круга повисла на волоске.

И тут на бочку вскочил кошевой, решительно столкнул Нечипора на землю и властно вскричал:

— Вяжите подсыла!

К Нечипору бросились несколько человек, но тут же разлетелись в стороны от его тяжелых кулаков. В передних рядах захохотали:

— Так их, Нечипор!

Запорожцы любили и уважали силу. Но Нечипора возмутило и взорвало обвинение в шпионстве, и он закричал бешено:

— Вы-ы! Вы все изменники и сумы переметные вместе с вашим кошевым.

Этого уже круг простить не мог. На Нечипора навалились кучей, подмяли его, повязали и оттащили к позорному столбу.

Теперь уже никто не мешал кругу приговорить единогласно: всему войску запорожскому идти на помощь Мазепе и королю, спасать Украину от ига москалей.

Когда гость и кошевой вернулись в курень, Герцык сказал:

— Ну, Костя, спасибо! Выручил ты меня.

— А как же? Долг платежом красен. Ай забыл, как ты меня, раненного, от татар уволок.

— Помнишь?

— Еще бы. Это на всю жизнь, Павло.

— Ох, худо, Костя. Этот Нечипор, увидишь, наделает нам хлопот.

— Ничего, Павло, не боись. Мы на таких тоже управу знаем. Гриц, — позвал кошевой и, когда явился казак, сказал ему тихонько: — Годи немножко и, пока светло, пойди к столбу, развяжи и отпусти Нечипора, скажешь, кошевой, мол, простил тебя, дурака. А как стемнеет, возьми моих хлопцев, добрый куль и… Сам знаешь.

Гриц ушел. Кошевой налил две чарки горилки.

— Ну, за добрый почин, Павло.

— За добрый.

Выпили. Закусили жареной рыбой.

— Я верно понял, Костя, Нечипор уже не будет болтать?

— Верно, Павло. С сего дня он станет с рыбами разговоры разговаривать. Ха-ха-ха, — затрясся Гордиенко от смеха и стал опять наполнять чарки горилкой.

Полковник Яковлев, получив приказ светлейшего «поспешать в Сечь и искоренить злокозненное гнездо изменников», вышел в поход с полком из Киева в конце апреля. В поддержку ему были обещаны драгуны под командой Волконского.

Меншиков не случайно придавал Яковлеву драгун. Сечь уже успела разгромить один полк, посланный на ее усмирение, подвергнув многих пленных пыткам, а часть из них отправив крымскому хану в рабство «ради вечной дружбы и союзу». Светлейший считал, что конфузия сия произошла из-за отсутствия кавалерии. И даже не обиделся на замечание фельдмаршала: «А я сколь раз об этом говорил уж».

Яковлев счел обязательным сообщить своим солдатам о страшной судьбе того полка, дабы настроить людей к битве не на жизнь, а на смерть. И солдаты поняли своего командира: пленных не брать.

Перед Переволочной разведка донесла Яковлеву, что там находится отряд запорожцев-мазепинцев. Переволочна была взята с ходу штурмом. Все не успевшие бежать запорожцы были убиты. Яковлев приказал уничтожить все лодки, баркасы и другие средства переправы. Он не мог догадываться, какой катастрофой обернется это в будущем для шведов.

После ухода основного Запорожского войска под бунчуком Кости Гордиенко к королю Сечь не опустела. В ней оставалось около двух тысяч казаков под командой наказного кошевого Кирика Коняловского. Они не только охраняли Сечь, но и ожидали подхода орды крымского хана, к которому возгорелись вдруг приязнью и с его помощью надеялись прогнать москалей с Украины.

Рано утром 14 мая казак, дежуривший на сторожевой вышке, вскричал:

— Браты-ы! Опять москали идуть!

Кирик сам забрался на вышку, взглянул на пылившую вдали колонну солдат и, спустившись вниз, распорядился: