Петр Рябов - Проблема личности в философии классического анархизма

• Название: Проблема личности в философии классического анархизма
• Автор: Петр Рябов
• Жанр: Философия

---

Как представлял себе Бакунин согласование интересов и взаимодействие личностей в безгосударственном, свободном, федералистском обществе? Принцип авторитета Бакунин предлагал заменить свободным договором, федерализмом и принципом взаимности. Он признавал свободную и добровольную дисциплину, как согласование индивидуальных действий, допускал авторитет – в качестве добровольного, временного, преходящего, неустойчивого авторитета тех или иных компетентных людей по тем или иным конкретным вопросам, отрицая монополию определенного круга лиц на управление. «Вся политическая и экономическая организация в целом не должна, как в наши дни, исходить сверху вниз, от центра к периферии, по принципу единства, а снизу вверх, от периферии к центру, по принципу свободного объединения и федерации» (234; 275-276)..

Безусловная децентрализация общественной жизни, построение ее снизу вверх, отсутствие регламентации, групповая собственность трудящихся на средства производства, гарантированное каждому члену общества «равенство в исходной точке» (но не уравниловка в течение всей жизни), замена парламентаризма системой делегирования и императивных мандатов – таким, в общих чертах, представлялось Бакунину либертарное общество. При этом он использовал как теоретические построения Прудона, так и опыт Парижской Коммуны, ставшей первой попыткой воплотить в жизнь идеи безгосударственного социализма. Не насилие, а интерес, не принуждение, а добровольность – таковы должны быть основные принципы взаимодействия между личностями, – был убежден Бакунин. Реальное участие всех членов общества в самоуправлении позволит существовать и функционировать коллективу, основанному на принципах свободы, равенства и солидарности. «Я получаю и даю, – такова человеческая жизнь. Всякий является авторитетным руководителем, и всякий управляем в свою очередь. Следовательно, отнюдь не существует закрепленного и постоянного авторитета, но постоянный взаимный обмен власти и подчинения, временный и – что особенно важно, – добровольный» (цит. по 3; 170).

Чрезвычайно высоко оценивая как философию Бакунина вообще, так и его учение о личности, мы, однако, должны отметить, что одним из самых противоречивых и слабых его аспектов являлась разработка им теории организации. Противоречивы и высказывания Бакунина по вопросам революционной этики (призывы к братским и равноправным отношениям среди революционеров и к тому, чтобы «морализовать народ» сочетались с проповедью вседозволенности по отношению к врагам революции) и по вопросам структуры революционной партии: здесь тайна и жесткая дисциплина сочетались с отсутствием вождей и отрицанием попыток «командовать народом». Антиавторитаризм и авторитаризм причудливо переплелись в бакунинском учении о революционной организации: заявлялось одновременно, что все решает народная стихия, что задача революционеров – лишь связать между собой локальные бунты и «морализовать народ», и тут же указывалось, что революционная организация – нечто вроде «тайного генерального штаба» – сохранится (в тайне) и после революции, и, во взбаламученной стихии народного движения, будет проводить свою линию.

На горьком опыте своего сотрудничества с С.Г.Нечаевым Бакунин в значительной мере сумел осознать противоречивость подобных воззрений, но преодолеть эту противоречивость так и не смог. В целом, мы разделяем мнение А.К.Исаева и Д.И.Олейникова о том, что, «несомненно, теория партии была на рубеже 60-70-ых годов XIX в. одной из наиболее уязвимых сторон бакунизма и вступала в противоречие со в сей концепцией анархической революции» (128; 121). Глубокий гуманизм, персонализм и антиавторитаризм общефилософской концепции Бакунина и его социального идеала несколько диссонировал с элементами авторитаризма, аморализма и антиперсонализма в этом учении. Говоря о соотношении личности и революционной партии во взглядах Бакунина, А.К.Исаев и Д.И.Олейников признают, что есть основания «упрекать Бакунина в… стремлении нивелировать личность в рядах «крепко спаянного коллектива единомышленников»» (128; 123).

Наша характеристика бакунинского учения о личности была бы не полна, если бы мы не упомянули об его учении о воспитании личности. Развивая идеи Прудона об «интегральном образовании» и о «равенстве в исходной точке» как необходимой предпосылке гуманного и справедливого воспитания, Бакунин считал, что в процессе воспитания должна формироваться личность – свободная, развитая, а не «подданный» государства, законопослушный и покорный. Бакунин так характеризует цели и содержание воспитания: «Для того чтобы быть совершенным, воспитание… должно быть индивидуализировано в духе свободы и уважения свободы, даже и у детей. Его задачей должна быть не дрессировка характера, ума и сердца, а их пробуждение к независимой и свободной деятельности. Такое воспитание, широко распространенное на всех, как на мужчин, так и на женщин, при экономических и социальных отношениях, основанных на строгой справедливости, привело бы к исчезновению многих так называемых природных различий» (28; 121-122). Целями воспитания являются развитие разума, личного достоинства, независимости, любви к истине и справедливости, а не развитие веры, набожности, послушания. Бакунин, уподобляя индивидуальное развитие личности развитию целого человечества в сторону нарастания свободы, выдвигает весьма интересную концепцию «убывающего авторитета» в воспитании: «Принцип авторитета в воспитании детей представляет собой естественную отправную точку. Он законен, необходим, когда прилагается к детям младшего возраста, пока их ум еще совершенно не развит». Но, поскольку всякое развитие постепенно отрицает свою исходную точку, «этот принцип должен постепенно уменьшаться по мере того, как воспитание и образование ребенка подвигаются вперед, чтобы уступить место его возрастающей свободе. Всякое рациональное воспитание по существу есть не что иное, как прогрессивное уменьшение авторитета в пользу свободы, так как конечной целью воспитания должно быть создание людей свободных и полных уважения и любви к свободе других» (234; 465). Так великий почитатель свободы вносит ее даже в такое, казалось бы, насквозь авторитарное дело, как воспитание, создавая оригинальную теорию либертарного воспитания личности.

Остановимся теперь на этических воззрениях Бакунина в связи с его учением о личности. В своих этических идеях Бакунин отчасти выступил предшественником П.А.Кропоткина, например, в поисках предпосылок человеческой морали в животном мире: он находит у животных «эгоистический инстинкт» или «инстинкт самосохранения Индивида» и «социальный инстинкт» или «инстинкт сохранения Вида» (см. 28; 84-85), которые он считает равновеликими по силе. Однако принципиально то, что, если Кропоткин практически «растворяет» человека в мире животных, то Бакунин не только сближает, но диалектически противопоставляет эти два мира – ведь человек, по его учению, исходя из животного состояния, преодолевает его.

Этическое учение Бакунина сформировалось в острой полемике с идеалистами, теологами, последователями Руссо. Отрицая все концепции, основанные на учении о бессмертной душе человека, о его изначальной невинности и свободе и последующем грехопадении, и обосновывающие его нынешнее рабство и несовершенство, Бакунин, напротив, указывал, что человек развивается от рабства к свободе, к эмансипации общества и вочеловечиванию человека, от «грубого материализма» к господству идеальных целей, мотиваций и идеалов. По словам Бакунина, идеалисты исходят из божественности и свободы воли личности, и приходят – к установлению рабства и обоснованию авторитета. Материалисты же, исходя из первоначальной животности человека и детерминированности личности, приходят к человечности и свободе: «Одним словом, в любом вопросе вы всегда уличите идеалистов в практическом осуществлении материализма. Между тем как материалистов вы, напротив, увидите всегда преследующими и осуществляющими самые глубокие идеальные стремления и мысли» (234; 471).

Еще одна «общая и основная ошибка всех идеалистов… – это искание основы морали в изолированном индивиде, между тем как она заключается и не может не заключаться – лишь в ассоциированных индивидах» (234; 510). «Этот человеческий одинокий и отвлеченный индивид есть такая же фикция, как и Бог» (234; 500). Бакунин полагает, что постулирование наличия абсолютно разобщенных бессмертных душ отдельных личностей ведет к отрицанию общества и подлинно человеческой морали, к обоснованию эксплуатации человека человеком: ибо, не нуждаясь друг в друге, как морально-духовные существа, подобные изолированные индивиды, лишь используют друг друга, как существа материальные, то есть эксплуатируют. И наоборот, признание изначальной глубинной связи и общности людей приводит к обоснованию коллективистской и, одновременно, свободной этики. В самом деле, в ком, кроме своего небесного господина – Бога, может нуждаться бессмертная, идеальная, вечная и самодостаточная душа христианина? «Следовательно, – продолжает Бакунин, – каждый, избегающий общественной солидарности, как помехи полной свободе его души, но ищущий ее как необходимого средства для поддержания своего тела, рассматривает общество лишь с точки зрения своей материальной личной пользы… Каждый рассматривает его, одним словом, как эксплуататор» (234; 518).