Петр Рябов - Проблема личности в философии классического анархизма

• Название: Проблема личности в философии классического анархизма
• Автор: Петр Рябов
• Жанр: Философия

---

Какова же роль личности в историческом процессе? Прежде всего, Бакунин солидаризируется с учением Прудона о «гениях» и «великих людях»: не стоит преувеличивать их значение, они есть лишь выразители общественного развития, дающие форму, но не содержание: «В числе самых великих гениев было мало таких, которые бы действительно сделали что-нибудь для народа… бедные массы народа, покинутые и задавленные всеми, должны были пробивать свою гигантски-мученическую тропу к свободе и к свету бесконечным рядом темных и бесплодных усилий. Самые великие герои не приносили и не могли приносить нового содержания обществу, а, созданные самим обществом, они, продолжая и развивая многовековую работу, принесли и приносят только новые формы того же содержания, беспрестанно вновь возрождающегося и расширяющегося самим движением общественной жизни» (28; 510-511).

Бакунин остроумно высмеивает все теоретические «робинзонады», указывая, что самый гениальный человек, наделенный от природы великими талантами, но будучи поставлен с детства вне общества, так и останется диким животным, а, будучи удален из общества, неизбежно деградирует и отупеет (см. 234; 435-437). Поэтому Бакунина интересуют в истории не столько гении, сколько громадное большинство людей, «одаренных обыкновенными или средними способностями. Они являются с точки зрения социальной организации, самыми интересными… ибо общество создано ими и для них, а не гениальными людьми и не для них одних, сколь безмерной ни казалась бы их сила» (28; 113).

И эти «обычные» личности как раз являются творцами истории, а также ее жертвами. Не раз Бакунин подчеркивает (в отличие от Прудона), что даже отдельная личность, выработавшая свой идеал и поставившая перед собой цель, может что-то значить в историческом процессе: «в обществе самое ничтожное человеческое существо представляет собой частицу общественной силы» (28; 150). Личность не в состоянии выйти из «потока причинности», но и без нее, без участия одной-единственной личности, эта «мировая причинность» будет неполной и изменится. А, объединяясь с другими личностями, она может изменить ситуацию – утверждает Бакунин, проповедуя против «объективистов»: гегельянцев и позитивистов, активную роль «личного дела» в истории.

Порой, впрочем, увлекаясь, М.А.Бакунин говорил о «жалких личностях», «которые, подобно волнам, поднимаются, чтобы потом исчезнуть в огромном океане коллективной жизни человеческого общества» (234; 524). Но он, однако, остро ощущал этих «жалких личностей», затерянных в анонимном обществе, их страдания и боль, их уникальность и подлинное значение.

Приведем, пожалуй, наиболее замечательное высказывание Бакунина о роли личности в истории, чрезвычайно сходное с аналогичными размышлениями Белинского: «До настоящего времени вся история человечества была лишь вечным и кровавым приношением миллионов бедных человеческих существ в жертву какой-либо безжалостной абстракции: богов, отечества, могущества государства, национальной чести, прав исторических, прав юридических, политической свободы, общественного блага… Миллиарды человеческих индивидов, составляющих живой и страдающий материал этой истории, одновременно торжествующей и мрачной, – торжествующей с точки зрения ее общих результатов и мрачной, поскольку она представляет огромную гекатомбу человеческих жертв, «раздавленных колесами ее колесницы», – эти миллиарды безвестных индивидов, без которых, однако, не был бы достигнут ни один из великих абстрактных результатов истории и на долю которых – заметьте это хорошенько – никогда не выпала возможность воспользоваться ни одним из достигнутых результатов, – эти индивиды не найдут себе ни малейшего места в истории. Они жили и они были принесены в жертву, раздавлены для блага абстрактного человечества, вот и все» (234; 480-481). Бакунин никогда не забывал, в отличие от Прудона, что – «самый… факт прогрессивного человечества реален и жизненен, лишь поскольку он проявляется и осуществляется в определенное время, в определенном месте, в людях действительно живых, а не в его общей идее» (234; 476). Понимая историю как процесс изживания человеком своей животности и обретения своей человечности, Бакунин не считает эту «человечность» чем-то статичным, раз и навсегда данным, достижимым в близком будущем или уже достигнутым: «в поисках самого себя, после всех физиологических и исторических странствий, человек должен был исчерпать все возможные глупости и все возможные беды, прежде чем сумел осуществить то малое количество разумности и справедливости, что царит ныне в мире» (28; 67). Нам представляется поистине замечательным это живое восприятие Бакуниным истории как оптимистической трагедии, всегда исполненной глубокого драматизма и напряжения, актером и героем которой является индивидуальная человеческая личность: святая и грешная, темная и бунтующая, страдающая и гибнущая, животная и вместе с тем божественная, порабощенная и рвущаяся к свободе, великая и безымянная.

Заложенные в человеке инстинкты, стихийный жизненный опыт достигают постепенно стадии самоосознания «собственной идеи» (в применении к народу, Бакунин говорит о выработке народного идеала – см. 28; 510). Резюмируя свое понимание истории, Бакунин пишет: человек «вышел из животного рабства и, пройдя через божественное рабство, переходный этап между его животностью и человечностью, идет ныне к осуществлению своей человеческой свободы» (234; 456).

Выступая за полное освобождение человеческой личности, Бакунин проповедовал полную свободу для женщин, резко критиковал патриархальность русской крестьянской жизни, общинного быта, подавляющего личное начало. Так, горько иронизируя над верой Герцена и Огарева в «мистическую святая святых: великорусскую общину», Бакунин в письме к ним 19 июля 1866 года задает им вопросы – «почему эта община, от которой вы ожидаете таких чудес в будущем, в продолжение 10 веков прошедшего существования не произвела из себя ничего, кроме самого печального или гнусного рабства? – Безобразное принижение женщины, абсолютное отрицание и непонимание женского права и женской чести… Гнусная пошлость и совершенное бесправие патриархального деспотизма и патриархальных обычаев, бесправие лица перед миром и всеподавляющая тягость этого мира, убивающая всякую возможность индивидуальной инициативы…, его систематическая злорадостная, жестокая притеснительность в отношении к тем лицам, в которых проявляются притязания на малейшую самостоятельность, – и готовность продать всякое право и всякую правду за ведро водки – вот, во всецелости ее настоящего характера, великорусская крестьянская община» (297; 283-284). Наряду с этим, Бакунин упоминает еще «мгновенное обращение всякого выборного крестьянина в притеснителя чиновника-взяточника», покорность общины самодержавной власти, отсутствие внутреннего развития у общины и ее разложение… Конечно, помимо этих пороков крестьянской общинной жизни, Бакунин указывает и на другую – бунтовскую, «разинско-пугачевскую» сторону общинной жизни, но это не отменяет ни констатации им патриархальности русской общины, ни горячего протеста против нее во имя свободы личности. Как мы видим, Бакунин не только углубил персонализм и либертарность прудоновского учения, не только радикализировал и социализировал его, но и очистил его от патриархальных наслоений, категорически высказавшись против подавления личности общиной, за освобождение женщины и разрушение семьи.

Описывая современное материальное и духовное порабощение личности, ее конформизм и задавленность социальными условиями, предрассудками и иллюзиями, Бакунин горько констатирует: «Громадное большинство человеческих индивидов не только среди невежественных масс, но точно также в образованных и привилегированных классах хочет и думает лишь то, что все вокруг них думают, чего все хотят. Они верят, конечно, будто хотят и думают самостоятельно, но на самом деле они лишь рабски, по рутине, с ничтожными, едва заметными модификациями воспроизводят чужие мысли и желания. Это рабство, эта рутина, неиссякаемый источник общих мест, это отсутствие бунта воли, инициативы мысли индивидов, – главные причины безнадежной медлительности исторического развития человечества» (234; 498).

Понимая причины, обусловившие такое положение, Бакунин призывает личность, посредством «бунта воли», развития самосознания, выйти за узкие пределы устоявшихся ценностей, мнений и стереотипов, подняться над сословной, классовой и национальной узостью и, освобождая себя, бороться за освобождение общества. Ведь: «великая, настоящая цель истории, единственная законная, это – гуманизация и эмансипация, действительная свобода, действительное благосостояние, счастье каждого живущего в обществе индивида. Ибо в конечном счете… нужно признать, что коллективная свобода и коллективное благосостояние действительны лишь тогда, когда они представляют собой сумму индивидуальных свобод и процветаний» (234; 478-479).