Ги Бретон - Лукавые истории из жизни знаменитых людей

• Название: Лукавые истории из жизни знаменитых людей
• Автор: Ги Бретон
• Издательство: ИНТЕР-ТРЕЙД
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-87333-003-4

Французский историк и писатель Ги Бретон сумел нетрадиционно взглянуть на жизнь некоторых известных людей, живших в разное время. Изучив немало документов и воспоминаний, автор рассказывает о переживаниях юного Бальзака, мистификациях Мериме, любвеобильности Жорж Занд, неожиданном аскетизме Рабле, сексуальной невоздержанности Гюго, предрассудках Наполеона, простодушии Золя, а в заключение приходит к выводу о том, что Дон Жуана можно причислить к лику святых. Книга оформлена рисунками В.Д.Воронина.

---

Как вы думаете, мог ли бедняга при таких условиях оценить свой собственный талант по достоинству?

ТАЙНА СИМЕНОНА

Уже три месяца шел дождь. Из водосточных труб с шумом лилась вода, затопив мостовые и превратив улицы в настоящие реки. Небо сплошь было обложено свинцовыми тучами.

Я зашел в маленькое кафе на улице Берри.

—   Вот это потоп! — сказал, завидев меня, хозяин кафе и предложил стаканчик вина.

Чихнув, я снял промокшее насквозь пальто и повесил его на вешалку.

За одним из столиков я заметил грузного мужчину, потяги­вавшего пиво и курившего трубку. Удобно устроившись на стуле, он внимательно следил за струйкой дыма, поднимавшей­ся к потолку, заложив большой палец левой руки за борт жилета. Казалось, он был в глубокой задумчивости.

Я подошел к стойке и попросил стаканчик грога. При этом я не мог оторвать взгляда от сидевшего за столиком человека, пиджак которого выглядел несколько поношенным. Внезапно он вытащил из кармана спичку и принялся ковырять ею в ухе. Он повернулся ко мне, и тут я узнал его. Конечно же, это был комиссар Мегрэ.

Я подошел к его столику:

—   Добрый день, г-н комиссар, позвольте представиться, я — журналист...

С отсутствующим видом он кивнул головой. Показав на гору пустых тарелок, стоявших перед ним, я спросил:

—   Дело, которым вы занимаетесь, очевидно, очень серьез­ное, судя по...

—    Садитесь,— предложил он мне, оборвав на полуслове.

—    Шесть убийств!... Точнее — шесть исчезновений... И что любопытно — все писатели: Кристиан Брюль, Жан дю Перри, Жорж Мартен-Жорж, Жорж д'Исли, Жак Дерсон, Люк Дорсан. Все они подавали большие надежды и все, обратите внимание, были чрезвычайно плодовиты,— пробормотал он себе под нос.

—    Их имена мне ни о чем не говорят, — заметил я.

—    Они умерли 37 лет назад!

—    При каких обстоятельствах?

—    Вот в этом-то и загадка,— сказал Мегрэ, выбив трубку о каблук ботинка. -  Они были незнакомы друг с другом, по край­ней мере, никто не видел их никогда вместе.

—    Вы, конечно, подумали, что произошло убийство?

—    Разумеется...

Мегрэ достал кисет и стал медленно набивать трубку. Закончив, он отхлебнул глоток пива и опять полез за спичками.

—    Все они исчезли в 1930 году...

—    Что же было дальше?

Мегрэ раскурил трубку.

—    А некоторое время спустя появился никому не извест­ный писатель. Вы-то, может, о нем слышали, ведь вы журна­лист. Его зовут Жорж Сименон. Никто никогда о нем не слышал, и вдруг он стал публиковать по роману в месяц... Можете представить себе такое?

—    Я не осмеливаюсь даже...

Мегрэ вновь раскурил погасшую было трубку и, лукаво взглянув на меня, сказал:

—    А вы осмельтесь!

—   Как! Вы хотите сказать, что Жорж Сименон убил шес­терых писателей, чтобы завладеть их неизданными рукописями?

Мегрэ на минуту задумался:

—    По крайней мере это вполне объясняет такую плодови­тость Сименона и многое другое...

—    Вы встречались с ним когда-нибудь?

—    Насколько мне известно, он уже две недели в Париже и живет в двух шагах отсюда. Вот поэтому-то я и сижу здесь вместо того, чтобы у себя дома наслаждаться грогом, который прекрасно готовит мадам Мегрэ.

—    Что еще могли бы вы рассказать мне об этом деле?

Мегрэ достал из кармана потрепанный черный блокнот.

—    Мне известен образ жизни, который он ведет в Швей­царии: занимается спортом, не ходит в гости к своим собратьям по перу, любит проводить время в кругу семьи и вообще ведет здоровый образ жизни, ненормальный для настоящего писа­теля. Хотите послушать рапорт моего женевского коллеги? Вот что он мне сообщил:

«Жорж Сименон — бельгиец, родился в 1903 году в Лье­же. Его распорядок дня: каждое утро он встает в половине седьмого, идет в свой кабинет и, не открывая штор, стучит на машинке. Обычно через три часа у него готова глава романа».

—   Интересно. Поль Бурже пишет так же быстро? — спро­сил комиссар, видимо, мало соприкасавшийся с литературным миром.

При этих словах и у меня зародились подозрения.

—   Вы думаете, что он просто-напросто переписывает руко­писи своих жертв?

Присвистнув, Мегрэ покачал головой и стал читать рапорт дальше:

«В четыре часа Сименон выходит из своего кабинета и остаток дня посвящает жене и детям».

—   Много вы знаете писателей, ведущих подобный образ жизни? Все это говорит не в его пользу.

Мегрэ снова набил трубку и продолжил:

«Когда он живет в своем загородном доме в Вевее, то во второй половине дня совершает пешие прогулки или идет на рыбалку. Сименон не употребляет наркотиков, не был замешан ни в одном скандале. Единственным его пороком является то, что он курит трубку...».

Мегрэ улыбнулся и возобновил чтение:

«Его книги пользуются огромным успехом и наряду с произведениями Марселя Паньоля и Жана Ануя включены в программы филологических факультетов. Его переводят во всем мире».

—   Он сумел подобрать талантливых жертв,— сказал Мег­рэ, засовывая блокнот в карман.— Правда, он непоседа. За 30 лет он 28 раз сменил место жительства... Это о чем-нибудь да говорит?

В этот момент с потолка закапало. В кружку Мегрэ попало несколько крупных капель. Мне пришлось надеть пальто, пото­му что с потолка на нас обрушился самый настоящий ливень. Хозяин кафе сказал, что прорвало трубу.

—    Пошли отсюда,—проворчал Мегрэ, — если уж быть под дождем, то лучше на улице. К тому же я хотел бы посмотреть на своего подопечного...

На улице по-прежнему лило как из ведра. Свет от неоновых вывесок огражался в огромных лужах. Мегрэ чихнул. У гости­ницы, где остановился Сименон, толпились фоторепортеры. Мегрэ пришлось прокладывать себе дорогу локтями. Мы вош­ли в холл. Огромные ботинки комиссара утопали в мягких коврах фешенебельной гостиницы. Она показалась нам груст­ной и унылой. Здесь тоже лило с потолка. Казалось, что гости­ница плохо освещена. Хозяин сказал нам, что один из жильцов забыл выключить воду в ванной.

Мегрэ поднял воротник своего пальто и, стоя в воде, стал ждать.

Через некоторое время в холле появилась чета Сименонов. На них были непромокаемые плащи. У писателя была добрая и симпатичная улыбка. Мадам Сименон тоже улыбалась, правда, несколько застенчиво. Шедший с ними рядом мальчик, показав на Мегрэ, сказал:

—    Посмотри, папа, как этот человек похож на полицейского!

Раздался взрыв хохота.

Мегрэ, смутившись, увлек меня на улицу, где по-прежнему шел дождь. Мы дошли до площади Согласия. Наши ботинки промокли насквозь, в них хлюпала вода.

—    Мне надо позвонить в уголовную полицию на набереж­ную Орфевр,— сказал Мегрэ.

Я последовал за ним в кафе. Телефонный аппарат был рядом со стойкой.

—    Алло! Антонен, что новенького? Как? И седьмой ис­чез?... Как его имя?

В глазах Мегрэ вспыхнул огонек.

—    Спасибо, дружище!

С озабоченным видом он повесил трубку. Внезапно, схва­тив меня за руку, Мегрэ, потащил меня к такси.

—    Ну! Конечно же! Почему это сразу не пришло мне в голову?

Сев в такси, он назвал шоферу адрес известного издательст­ва. Мы ехали по мрачным улицам. Мегрэ, удобно устроившись на сидении, улыбался и покуривал трубку. Такси остановилось. Мегрэ вышел из машины и скрылся в подъезде. Через несколько минут он возвратился с торжествующим видом.

—    Моя догадка оказалась верной.

—    Что? Сименон действительно виновен в убийстве шес­терых писателей?

—    Ничего подобного! Эти писатели никогда не существо­вали. Их придумал Сименон в начале своего творческого пути. Он пользовался их именами в качестве псевдонимов. Когда же он решил подписываться своим именем, они просто-напросто перестали существовать.

—    Как же вам удалось догадаться?

—    Когда мне сообщили имя седьмой жертвы — Жорж Сим,— все стало ясно.

Мегрэ пожал мне руку.

—    Итак, дело закончено. Я, наконец, могу вернуться до­мой. Мадам Мегрэ приготовит мне вкусный бульон.

Он посмотрел на часы, стрелки показывали одиннадцать часов вечера.

— Уже совсем скоро я смогу выпить стаканчик грога,— сказал Мегрэ.

На улице по-прежнему шел дождь...

МАРГАРИТА БУРГУНДСКАЯ БЫЛА СОВСЕМ НЕ ТАКОЙ, КАКОЙ ВЫ СЕБЕ ЕЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ

Как говорил Дюма, можно изнасиловать историю, но при условии, что она родит вам ребенка.

Автор «Ожерелья королевы» сумел проявить себя в этой области - впрочем, как и во многих других — как настоящий мужчина. Он оставил мадемуазель Клио не самое плохое по­томство. Однако, как это ни парадоксально, эти незаконные дети никогда не казались внебрачными. И историки всегда приходили в отчаяние при мысли, что французы изучают ис­торию своей страны по «Трем мушкетерам», «Графине де Монсоро», «Графу Монте-Кристо», «Нельской башне» и другим произведениям Дюма, которые, в сущности, являются нагромо­ждением исторических неточностей.