Ги Бретон - Лукавые истории из жизни знаменитых людей

• Название: Лукавые истории из жизни знаменитых людей
• Автор: Ги Бретон
• Издательство: ИНТЕР-ТРЕЙД
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-87333-003-4

Французский историк и писатель Ги Бретон сумел нетрадиционно взглянуть на жизнь некоторых известных людей, живших в разное время. Изучив немало документов и воспоминаний, автор рассказывает о переживаниях юного Бальзака, мистификациях Мериме, любвеобильности Жорж Занд, неожиданном аскетизме Рабле, сексуальной невоздержанности Гюго, предрассудках Наполеона, простодушии Золя, а в заключение приходит к выводу о том, что Дон Жуана можно причислить к лику святых. Книга оформлена рисунками В.Д.Воронина.

---

Ему пришлось зарабатывать на жизнь. Он стал клер­ком в нотариальной конторе в Вилле-Котре, затем уехал в Париж, где также поступил на службу в контору. Он снял комнату на пятом этаже в доме напротив театра Опера-Комик. Рядом с ним занимала две комнаты белошвейка Мари-Катрин Лебэй, молодая очаровательная блондинка. Она приглянулась Дюма, и молодые люди решили жить вместе.

Таким образом у будущего писателя появилась трехком­натная квартира с привлекательной хозяйкой впридачу, которая готовила ему еду, штопала белье и, кроме того, родила сына, крики которого мешали Дюма писать. Ибо в то время он уже ушел со службы, поскольку вбил себе в голову, что должен стать драматургом.

Вскоре его первая пьеса была поставлена на сцене. Дюма отметил это событие тем, что ... завел полдюжины любовниц. В этом угадывается бешеный темперамент его отца.

Драма «Генрих III» приносит ему известность. Забыв про свою белошвейку и сына, Дюма поочередно становится любов­ником всех знаменитых актрис того времени. Это отнюдь не отвращает его от женщин, как можно было бы предположить, а позволяет приобрести опыт в любви, что становится предметом его гордости.

Став богом Парижа и королем бульваров, Дюма ведет жизнь богемы. Он работает день и ночь. Однако, чтобы попасть в салоны, ему не хватает «хороших манер», но он не придает этому никакого значения.

Позднее, когда Дюма был принят в свете, он развлекался тем, что отпускал грубоватые шуточки. Однажды хозяйка дома, с легкостью наставлявшая рога своему мужу, попросила Дюма написать ей несколько строк в альбом.

—    Вы так красиво пишете,—сказала она.

Дюма, сделав вид, что речь идет о каллиграфии, старатель­но, как школьник, стал выводить различные слоги: «Ба, бе, би, бо, бю, ка, се, си...»  (Следующие два слога согласно французскому алфавиту были бы «со» и «сю», а «сосю» по-французски значит «рогоносец» (прим. ред.)

Внезапно остановившись, он с притворством воскликнул:

—   Нет! Довольно! В доме повешенного не говорят о веревке!

И положил перо, не дописав строки...

Порой «богемные» манеры Дюма шокировали окружаю­щих. Однажды к нему пришел художник Курбе, до того Дюма не знавший.

—    Г-н Дюма не принимает,— сказал ему лакей.

—    Передайте ему мою визитную карточку.

Лакей исполнил просьбу художника и, вернувшись, сказал:

—    Вас просят войти.

Когда Курбе зашел в ванную комнату, лукаво улыбающий­ся Дюма встретил его следующими словами:

—    Рад с вами познакомиться. Раздевайтесь и залезайте в ванну, здесь нам будет гораздо удобнее беседовать!

                                                                       * * *

5 июня 1840 года Дюма женился на весьма легкомыс­ленной актрисе Иде Феррье. Их свидетелями были Роже де Бовуар и Шатобриан. Последний, привыкший благослов­лять низложенных королей, благословляя новобрачную, платье которой было достаточно смело декольтировано, шепнул Бовуару:

—   Мой удел, как видите, остается неизменным: благослов­лять падших...

Сразу же после свадьбы Александр Дюма поселяется с Идой на улице Риволи: она на втором этаже, он — в трехком­натной квартире на пятом. Именно здесь он увлеченно работает сутками напролет, от чего получает большое удовольствие. Это подтверждает ходивший о нем в то время анекдот.

Однажды утром к Дюма приходит англичанин. Лакей впу­скает его в переднюю и говорит:

—   Я доложу хозяину о вашем приходе.

В этот момент из комнаты раздается оглушительный взрыв хохота.

—   О! Не беспокойте г-на Дюма. Я подожду, пока он останется один...

—    Но хозяин один, — отвечает лакей. — Он часто смеется за работой...

Да, Дюма часто смеялся, когда писал, радуясь своим на­ходкам. Он смеялся и над кознями, чинимыми его же собратья­ми по перу. С подачи Виктора Гюго, ревниво относившегося к драматическим успехам Дюма, в «Журналь де деба» появля­лись разгромные критические статьи. Дюма же лишь пожимал плечами и беззлобно отшучивался. Однажды по окончании пьесы Гюго «Эрнани» Дюма сказал на весь зал:

—    Надо бежать отсюда скорее! Вдруг актерам придет в голову начать все сначала...

И расхохотался, довольный своей местью.

                                                                    * * *

Дюма писал без устали. Может быть, его стиль и не отличался совершенством, как отмечали некоторые критики, но плодовитость его была необычайна.

Однако он достигал этого не без помощи «подручных». Недруги Дюма без стеснения говорили:

—   У этого мулата есть свои «негры»...

Одним из самых известных и незаменимых его помощ­ников был Огюст Макэ. Именно он подал Дюма идею написать и сам сделал первые наброски книг «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо» и ряд других произведений.

Имея в своем распоряжении сюжетную канву, Дюма давал волю воображению, практически переписывая все. Он добавлял различные диалоги и эпизоды, вводил новых действующих лиц и превращал 200-страничную заготовку в увесистый том.

Правда, он соглашался на то, чтобы подпись Макэ стояла рядом с его подписью под большинством пьес.

Будучи хорошим рассказчиком, он требовал от слушателей полного внимания. Он делал все, чтобы пленить и очаровать их. Если кто-либо отвлекался, это доставляло ему огромные стра­дания. Он готов был переписать целую главу или акт, лишь бы его произведение слушали увлеченно.

Во время первой репетиции «Трех мушкетеров» Дюма сто­ял за кулисами и наблюдал, какое впечатление производила каждая реплика актеров. Когда репетировали седьмую картину, он заметил, что дежурный пожарный ушел со своего привычно­го места. Дюма подозвал его и спросил:

—    Почему вы куда-то исчезли во время репетиции?

—    Эта сцена понравилась мне меньше других.

Ничего не сказав, Дюма бросился в кабинет директора театра Амбигю, снял сюртук и галстук, расстегнул воротничок­ рубашки и попросил принести ему текст седьмой кар­тины.

—   Пожалуйста, — сказал директор театра, протянув Дюма рукопись, которую тот сразу же бросил в огонь.

—    Что вы делаете?—воскликнул директор.

—   Пожарному эта сцена не понравилась, и теперь я пони­маю, почему! — ответил Дюма. Через час был готов новый вариант седьмой картины.

                                                      * * *

Увы! После 30-легнего успеха в театре фортуна отверну­лась от Дюма. Это было для него настоящим потрясением. Оставшись без средств к существованию (хотя сквозь пальцы у него утекло 20 миллионов), Дюма становится искателем при­ключений: он путешествует по России, Северной Африке, Ита­лии, где вступает в ряды гарибальдийцев. Наконец, с множест­вом новых замыслов он возвращается в Париж.

Но его время, похоже, прошло. Его произведения перестали пользоваться популярностью. Тогда Дюма заточил себя в боль­шой квартире на бульваре Малесерб, правда, окружив себя самым настоящим гаремом. Его одиночество скрашивали лег­комысленные молодые создания, как правило, разгуливавшие по квартире в неглиже, которых он любовно называл «мои забавницы».

Все отвернулись от него. Единственным предметом его гордости остается сын, которого подарила ему белошвейка. После появления романа «Дама с камелиями» он стал кумиром всего Парижа.

Умер Дюма в 1870 году в предместье Дьепа. Из жизни ушел незаурядный человек, о котором Дюма-сын так метко сказал: «Мой отец — это большое дитя, которым я обзавелся, когда был еще совсем маленьким».

КАК МАРКА ТВЕНА СПРАШИВАЛИ, НЕ СЧИТАЕТ ЛИ ОН СЕБЯ СВОИМ БРАТОМ

«Вчера в четыре часа пополудни мы пересекли экватор. Клара сфотографировала его...» Такого рода высказывания мо­лодого американца, с которым читатели познакомились в 1870 году, просто ставили в тупик своей экстравагантностью поклон­ников французского комедиографа Эжена Лабиша. Этот гени­альный сумасброд говорил также: «Не лгите без нужды, в один прекрасный день ложь может вам пригодиться». Его звали Сэмюэл Клеменс. Но он более известен под литературным именем Марк Твен.

Он сменил множество профессий: был лоточником, лоцма­ном на Миссисипи, золотоискателем, издателем, предпринима­телем, лектором. О его жизни, полной разных приключений, рассказывают много забавных историй.

Он родился в 1835 году во Флориде и был пятым ребенком в семье. Это был очень способный мальчик, мечтатель и фан­тазер, неистощимый на выдумки и шалости.

Рождение Сэма, если верить его словам, было отмечено одним драматическим событием:

«Нас было двое близнецов -  Марк и Уильям, и мы походи­ли друг на друга как две капли воды. Когда мы появились на свет, акушерка, купавшая нас, на минуту отвлеклась, и один из нас, воспользовавшись этим, утонул. Родители так и не смогли понять, кто же остался в живых. И я до сих пор не знаю, кто я — Марк или Уильям. Это трагедия всей моей жизни!»