Джонатан Кэрролл - Кости Луны

• Название: Кости Луны
• Автор: Джонатан Кэрролл
• Издательство: Эксмо ; Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33750-7

Легендарный роман мастера магического реализма, достойного продолжателя традиций как своего знаменитого однофамильца, так и Ричарда Баха; впрочем, Кэрролл не любит, когда его сравнивают с Воннегутом или Дугласом Адамсом, предпочитая сравнения с Гессе, Маркесом и прочими, по его выражению, авторами «сказок для взрослых».

Познакомьтесь с Каллсн Джеймс. Она живет на Манхэттене, любит своего мужа и дочку. Ее сны продиктованы ее жизнью — но с какого-то момента сама жизнь начинает диктоваться снами.

(задняя сторона обложки)

Это книга, от которой в буквальном смысле невозможно оторваться. «Кости Луны» обволакивают вас, будто мягкая перина после трудового дня, и вы, убаюканный, вдруг понимаете, что не в силах и пальцем шевельнуть: из матраса выросли железные челюсти и начинают смыкаться.

Стивен Кинг

Отчасти роман Кэрролла похож на сочинения Стивена Кинга… но без мрачной психоделики автора «Темной башни». Отличное чтение, остроумное, легкое, пригодное и для метро, и для тихого домашнего вечера. Рекомендуется всем, кто не погряз в безнадежном снобизме.

«Иностранец»

Прелесть романа заключается не столько даже в фэнтезийной его части… а в описании радостей нормальной, самой что ни на есть посюсторонней действительности. Редко кому из современных авторов удается описать по-настоящему здорового, симпатичного, уравновешенного индивидуума, а у Джонатана Кэрролла это получилось. Таков муж героини. Их первая ночь, их жизнь в Италии, их поездки к родителям, завтраки на маленькой кухне — все дышит жизнью. Джонатану Кэрроллу удалось конвертировать щедрость жизни в щедрость текста. Мистику можно рассматривать как приправу к этому блюду из простого натурального продукта.

Ольга Славникова

Построение сюжета более всего напоминает цикл «Темная башня» Стивена Кинга… На мой вкус, Кэрролл пишет более интересно, выпукло и более жестко, нежели Кинг. «Кости Луны» читаются на одном дыхании, в то время как для преодоления многотомных приключений героев Кинга требуется упорство недюжинное. Но главное в другом — Кэрролл не стал рассусоливать, он отжал воду и оставшийся путь до Темной Башни и ее властелина уместил на 280 страницах. Это радует несказанно…

Сергей Красиков («Пуговички»)

---

Я понимала, что Элиоту это не понравится, но не могла не спросить:

— А как насчет моих снов? Последнее время мне снятся очень странные сны. Иногда они такие сильные и яркие, что мне страшно.

— С фантазией у вас действительно все в порядке. У вас очень яркое воображение, и сны вполне могут быть такими же яркими. Вы это имели в виду?

— Не совсем. А если я скажу, что, мне кажется, я владею… сверхъестественными силами?

Я чувствовала себя полной дурой и даже не могла заставить себя поднять глаза, чтобы увидеть выражение ее лица.

— Нечего стесняться, Каллен, есть люди, которые действительно ими владеют. Но если у вас эти силы в самом деле имеются, ладонь об этом ничего не говорит. Впрочем, иногда они возникают лишь в определенной ситуации, а не присущи с рождения. Понимаете, о чем я? Ну, как когда на ребенка наезжает машина и мать, чтобы его спасти, поднимает автомобиль за бампер. Или нам что-нибудь физически угрожает — и мы вдруг обнаруживаем в себе огромную силу для защиты, но, когда угроза проходит, сила тут же улетучивается. Это явление признают даже ученые, хотя списывают все на приток адреналина. Но кто ж его знает… Так вот, Каллен, никакие сверхъестественные силы на вашей ладони не отмечены. Значит, если они у вас и есть, то откуда-нибудь со стороны. И вообще, ладонь говорит, что вас надежно защищают близкие вам люди, а не какие-то там сверхъестественные материи. Кто бы это ни был, ваши защитники постараются не допустить, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Она поднесла мою ладонь к глазам и разглядывала, наверное, целую минуту.

— Нет, никаких сил не вижу. Любви просто море, но сверхъестественного — ничегошеньки.

Как это странно — питаться стеклом и светом. На стол накрывали истинные мастера своего дела. Итог их трудов смотрелся бы весьма аппетитно, не будь все яства прозрачными и не расплескивай они свет люстры, подвешенной высоко над хрустальным банкетным столом, в мириадах льдинок-подвесок.

Пепси взял прозрачный хот-дог и откусил большой кусок от прозрачной булочки. Трость его, прислоненная к стулу, была единственным поблизости ярким пятном. За время, проведенное нами в пути, трости обгорели под лучами солнца или налились спелостью… сменили цвет с первоначального серо-коричневого на яркий, насыщенный фиолетовый.

Мою трость держал на коленях Кипучий Палец и гладил, словно кошку.

— Ваши пленки прибыли без цыплят.

Когда мы достигли его замка, он приветствовал нас у подъемного моста следующим заявлением:

— Не забудьте, пышки и штапель!

К счастью, мистер Трейси предупредил нас, а теперь выступал переводчиком:

— Он нас приветствует. Говорит, что его дом — наш дом и мы можем оставаться здесь сколько хотим. Дай ему свою трость, Каллен.

Я послушалась, и выразительное лицо старика вспыхнуло восторгом:

— Пугало торцовое, пинок сливовый! Кипучий Палец был первым человеком, увиденным нами на Рондуа, и, несмотря на абракадабру, его присутствие чрезвычайно обнадеживало. Как и все в замке, он был наряжен в костюм, сшитый из одних газет. При ближайшем рассмотрении я увидела, что это та самая газета, для которой пишет Элиот, — «Тик-так».

Седобородый весельчак правил всем Четвертым Махом Рондуа — южным участком, в пределах которого мы находились с момента прибытия, — и его замок стоял на границе северных земель. От меня требовалось отдать ему первую Кость, если мы хотели беспрепятственно следовать дальше. О той половинке, что была у Пепси, не говорилось ничего.

Король Четвертого Маха боготворил свет, поэтому все в замке было призвано служить свету или дополнять его, а не перечить или искажать. С нами обращались уважительно, но сдержанно — как с послами далекой, сомнительной державы. Нашу разноцветную одежду и кроссовки разглядывали с поголовным недоумением. Животных вообще не замечали.

Для нас устроили экскурсию по замку и продемонстрировали автомобильчики на солнечной тяге, склады отражений, музеи, где хранились идеальные алмазы и стеклянная лапша. Все было реальным, вещественным, но я никак не могла избавиться от ощущения, будто обкурилась или нахожусь под водой. Уже под конец экскурсии я робко спросила, почему все носят костюмы из газет. Улыбнувшись, Кипучий Палец протянул руку, и один из дворецких вложил в нее увеличительное стекло. Король подошел к окну и, крутя линзу то так, то эдак, сфокусировал солнечный луч посреди живота. Через несколько секунд костюм задымил, и под линзой с негромким «пуф!» занялся огонь. Я встревоженно глянула в глаза старику — убедиться, понимает ли он, что делает.

— Жаркий свет! — промолвил он, глядя, как пламя охватило костюм сверху донизу.

Через несколько секунд оно бушевало вовсю, но никто из слуг и пальцем не шевельнул. В воздухе, будто черная метель, реял пепел. Кипучий Палец взмахнул руками, как крыльями, вверх-вниз, словно охваченная пламенем толстая птица. Воздух был полон пепла и горящих газетных клочков.

Через несколько минут король стоял перед нами в чем мать родила, совершенно невредим и весел как никогда.

Когда банкет окончился и каждый выпил за здоровье каждого, Кипучий Палец (в новом, с иголочки, костюме) постучал по столу кубком, требуя тишины:

— Похоже, у шляпы есть что сказать.

Кивая и улыбаясь, я ждала перевода мистера Трейси.

— Кипучий Палец говорит, что погода на севере крайне неблагоприятная. Это сильно затруднит нам поиски второй Кости. Он считает, что нам не поможет даже трость Пепси, но лично я в этом сомневаюсь.

— Мистер Трейси, а на что ему моя?

Не без грусти я посмотрела на трость, лежащую у старика на коленях; я так привыкла ощущать в ладони знакомый набалдашник.

— Это его защита, Каллен. Четвертый Мах теперь в безопасности.

— А мы? Мы тоже в безопасности?

— Да, пока у Пепси остается его трость.

— А он не маленький еще? Он же столького не понимает…

Повернувшись, мистер Трейси кивнул Пепси, который сидел по другую сторону от него:

— Расскажи своей маме Закон Похищенного Полета.

— Лишь крылатые, пламя и дым. Терпеть укусы остальным.

— Мистер Трейси! Это еще откуда?

— Ниоткуда, Каллен. Ты должна бы все это помнить. Пепси начал меняться. Он обязательно найдет вторую Кость, потому что у него есть главная половина первой. Первую нашла для него ты. Когда же он найдет вторую Кость, то станет сильнее любого из нас.

На севере хмуро бродили тучи и предчувствие надвигающейся войны. Как только мы пересекли границу, то сразу наткнулись на драгунов короля Хеэга, повелителя ящериц. Они ехали на огромных игуанах цвета камня и травы и носили аляповатые мундиры наподобие габсбургских, которые мы с Дэнни видели в военном музее в Италии.

Стоило продемонстрировать им трость Пепси — и настороженность сменилась уважением, но без излишних церемоний. Тем не менее они предупредили нас, чтобы мы передвигались только днем, иначе патрули могут принять нас за противника, который уже несколько недель наступает с запада.

На следующий день мы встретили «противника». Они выглядели точно так же, как драгуны Хеэга, только полностью серые — мундиры, сабли, игуаны. Но трость Пепси внушила им трепет, и они спросили, не могут ли чем-нибудь нам помочь. В итоге нас угостили вкуснейшей серой едой.

Расставаясь, мы гадали, кто из них выживет в предстоящих баталиях.

Волчица потерла нос лапой. Верблюд молча жевал свою жвачку. Пес посмотрел на меня.

— Мистер Трейси, раньше ведь все было не так? Когда-то мы ездили на север смотреть грозы и стирать под дождем белье.

— Так, как сейчас, не было никогда, — отозвалась вместо мистера Трейси Фелина. — Мои приморские родичи ходят строем и точат зубы о мокрый коралл. Повсюду измена и алчность. Прежде мы лишь сетовали, но теперь боимся. Правда?

Она посмотрела на собаку и верблюда, те кивнули.

— Мы тоже собираемся на войну? — Пепси взмахнул тростью в воздухе, словно мечом.

— Мы собираемся остановить войну, Пепси. Точнее, не мы, а ты — ты и твоя мама.

Марцио вытянул длинную верблюжью шею и уставился вдоль рельсов в молчаливую, пустую даль. Недавно снова прошел дождь, и стальные железнодорожные стрелы отсвечивали мокрой, серебристой голубизной.

— Пепси, не садись. Штаны промочишь.

— Мам, я устал! Спать хочу!

Не в его привычках было ныть или жаловаться; видно, северный переход до железнодорожной ветки дался ему тяжелее, чем мы думали. В путь мы вышли на рассвете. Кипучий Палец сказал, что на территории Третьего Маха нам следует идти пешком, а ехать верхом ни в коем случае нельзя. Это снизило нашу скорость раз, наверно, в десять.

Поезд мог прийти в любой момент. Станции здесь не было, только пересечение дороги с узким петляющим рельсовым путем. Поезд должен был отвезти нас в Кемпински[39], столицу Рондуа, где Пепси предстоит пройти первое из главных испытаний.