Александр Шубин - Социализм. «Золотой век» теории

• Название: Социализм. «Золотой век» теории
• Автор: Александр Шубин
• Издательство: НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-86793-547-4

Книга известного историка А.В. Шубина – результат многолетнего исследования путей развития социалистической мысли от Мора до Ленина – своего рода энциклопедия социалистических идей, но написанная как документальный роман. Приверженцы марксистских, анархистских и либеральных идей сводят интеллектуальные счеты друг с другом. А автор книги возвращает эти споры в рамки научной объективности. Читателю откроется непривычная картина борьбы в Интернационале, общинных экспериментов, Парижской Коммуны, российских революций. Книга предназначена для историков, политологов, философов, социологов, участников общественного движения.

---

В 1917 г. эсеры станут основными соперниками большевиков в борьбе за массы, втянув в орбиту своего влияния меньшевиков. И это также не удивительно – ведь Россия была страной, которая еще не завершила индустриальную модернизацию. Крестьянская партия, вооруженная передовой социалистической теорией, имела значительные преимущества в условиях революции.

Глава VIII Империализм и революция

Империализм и периферия

Направление эволюции капитализма в конце XIX века вызывало у большинства социал-демократов оптимизм. Концентрация производства и капитала росла, и это, казалось, облегчало грядущий переход к социализму. Пролетариат Западной Европы, прежде всего Германии становился все более зрелым, и предполагалось, что вскоре он под руководством социал-демократии возьмет власть в нескольких наиболее развитых странах и станет управлять миром, направляя по опробованному пути прогресса менее развитые народы (колониальная система создала рабочую модель такого будущего). Крестьянская периферия мира была обречена на индустриальную переделку.

В то же время капитализм как экономическая система становился все стабильнее, в развитых на тот момент капиталистических странах рос уровень жизни – в том числе и рабочих. Выводы, которые были сделаны Бернштейном, хотя и критиковались публично центристами, вытекали из этой тенденции – эволюция капитализма ведет к улучшению положения работников и развитию элементов, которые считались эксклюзивными признаками социализма. Следовательно – достичь целей социал-демократии можно без всякой революции. Укрепление капитализма – это и есть путь к социализму. Как писал В. Чернов, в начале ХХ века для марксистов «Социалистический переворот представлялся детищем экономического полнокровия»[1084]. Марксистская школа воспевала «положительную «объективную историческую миссию» капитализма, видела в нем великого «собирателя» рабочих в крупных центрах, воспитателя их в трудовой дисциплине», в то время как народники обращали внимание на его деструктивные стороны, на создание и приумножение им «противопоставленной обществу, озлобленной, физически и духовно сиротской и выбитой из колеи стихии «охлоса» – капиталистической резервной армии труда…»[1085] Бакунин и Ленин видели в этой стихии шанс социалистического взрыва. Чернов – угрозу социалистическому конструированию. «Оптимистически настроенные доктринеры старой школы упорно недооценивали удельный вес этого общественного элемента, переоценивая удельный вес устойчивого, уравновешенного, классово-сознательного квалифицированного пролетария»[1086].

Каутский еще в начале века считал, что «пролетарская революция в противоположность буржуазной будет проведена «мирными» средствами экономического, законодательного и морального характера, а не средствами физического насилия»[1087]. То, что для Маркса было исключительным шансом, Каутскому казалось единственно возможной дорогой. Эта уверенность вытекала из экономического детерминизма. Ведь социальное потрясение ведет к падению производства, а социализм должен базироваться на более развитом производстве, чем капитализм. Каутского не смущает, что то же можно сказать и о соотношении феодализма и капитализма, но Великая французская революция привела к длительному падению как производительности труда, так и концентрации производства. Лишь по завершении цикла буржуазных революций в середине XIX в. индустриальное развитие возобновилось с новой силой. Однако Каутский обходит этот исторический опыт, надеясь на мирный переворот. «И когда говорилось о пролетариате как о могильщике и вместе наследнике капитализма, то предполагалось, что у него будет богатое, а не расстроенное в конец наследство, невольно вызывающее «насмешку горькую обманутого сына над промотавшимся отцом»[1088]», – комментирует В. Чернов. Для большинства германских социал-демократов переход от капитализма к социализму не должен привести к сбоям экономической эволюции. Получается какая-то сугубо верхушечная революция, еле заметный переворот. А ведь речь идет, по Марксу, о наиболее глубинном преобразовании в истории человечества.

Для левых социал-демократов (как и ранее для анархистов) это был тревожный сигнал. Социализм не может возникнуть без революции, так как классовые интересы буржуазии несовместимы с социалистическими целями. Переход к социализму имеет смысл в том случае, когда капитализм вошел в состояние кризиса, когда общество осознало негодность капиталистической системы. Но развитие капитализма пока приводит к его укреплению, к ослаблению предпосылок революции и, следовательно, настоящего социализма. Из этого следует, что прогресс идет «не туда» (вывод, ранее сделанный народниками). Капитализм получает новые ресурсы развития. Этим как нельзя лучше объясняется рост правого ревизионизма – капитализм может подкупать часть рабочего класса («рабочая аристократия») и, следовательно, его вождей. Эти слои чувствуют себя лучше, и накал классовой борьбы снижается. Почему это становится возможным (что исключал тезис Маркса об абсолютном обнищании рабочих)? Ленин связывает причины победы оппортунизма над рабочим движением с империализмом, но оставляет это положение в качестве проблемы, а не вывода: «Это основной вопрос современного социализма»[1089]. Он сохраняет актуальность и в начале XXI века. В чем причина непрекращающегося перерождения социалистических и коммунистических движений. В империализме, внешнем для социализма факторе, или внутри социалистической идеологии? В самом марксизме? В самом социализме? В индустриализме? В утопичности учений, направленных на качественное изменение общества?

Ответ правых ревизионистов – рост производительности труда, экономический прогресс стал возможен в рамках капитализма, который тем самым приближается и даже перерастает в социализм. Утопично все, что не соответствует этой тенденции. Но левые социалисты напоминают, что социализм – это нечто большее, чем набор социальных благ. При капитализме социальные блага являются всего лишь рычагом управления обществом – их можно вводить для успокоения рабочих и отбирать, когда этого требуют интересы бизнеса. Введение социальных благ с этой точки зрения – вовсе не путь к социализму, надежды правых социалистов утопичны. Более того, позиция правых – не плод заблуждений. Ревизионизм является надстройкой над социальной политикой «подкупа рабочего класса», которая в свою очередь стала рассматриваться Лениным как часть более широкой системы – империализма.

* * *

Слово «империализм» ввел в оборот социал-либерал Д. Гобсон, опубликовав книгу под этим названием («Империализм. Исследование»). Явление, о котором, пишет Гобсон, связано прежде всего с возникновением новых колониальных империй (откуда и название). Но колониальный империализм вытекает из новых черт в развитии капитализма. Гобсон обратил внимание на то, что за фасадом успехов стран Запада нарастают социальные проблемы, сохраняется массовое недопотребление. Это заставляет капитал искать внешние рынки и выбрасывать во внешний мир излишки рабочей силы. Гобсон указывал на неизбежную убыточность колоний, которая в будущем заставит отказаться от них. Предвосхитив выводы Д. Кейнса, Гобсон, видел решение проблемы в стимулировании внутреннего спроса.

Тема новых явлений в развитии капитализма была развита марксистами, ведь экономика – их «конек». Р. Гильфердинг, развивая идеи Маркса и Гобсона в «Финансовом капитале» (1910), а вслед за ним Р. Люксембург в «Накоплении капитала» и В. Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма» показали, что сущность империализма (то есть новой стадии развития капитализма) заключается в создании не колониальных, а глобальных экономических империй. Капитализм вошел в новый монополистический этап, для которого характерно возвышение банкократии, экспансия и милитаризация. Марксистская мысль дозрела до понимания тенденций, на которые еще в 70-е гг. указал М. Бакунин.

Между марксистами разгорелась дискуссия. Р. Люксембург, пытаясь решить логические противоречия марксова «Капитала», пришла к выводу, что нарисованная Марксом модель капитализма – это всего лишь «научная фикция», необходимая для проведения абстрактного научного исследования. Реальный капитализм так развиваться не может, он не в состоянии сам создавать расширенный рынок для себя, а вынужден в силу перепроизводства искать новые рынки. Поддержав, таким образом, выводы Гобсона с помощью марксисткой аргументации, Люксембург делает вывод о том, что по мере распространения по миру капитализм (империализм) подходит к пределам своего роста. Развитие капитализма не может продолжаться само по себе, без периферии. Чем меньше остается периферии, тем острее борьба за ресурсы, тем ближе подходит капитализм к своей гибели. Здесь Люксембург очевидно предвосхищает идею о «пределах роста», которая стала одной из основополагающих для «зеленого» движения последней четверти ХХ века. О. Бауэр раскритиковал Люксембург с точки зрения марксистской ортодоксии. Капитализм может существовать сам по себе, он падет под ударами внутренних противоречий между трудом и капиталом, а не из-за дефицита ресурсов и внешних рынков[1090]. Люксембург опиралась на непосредственно наблюдаемую реальность, а ортодоксы – на схему «Манифеста коммунистической партии» и «Капитала».