Юрий Лобанов - Гражданская Оборона (Омск) (1982-1990)

• Название: Гражданская Оборона (Омск) (1982-1990)
• Автор: Юрий Лобанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса...  ...со скоростью мира».

---

Вообще-то на концертах эти четыре человека в драных куртках и джинсах рубились не на жизнь, а на смерть. Играли на предельно форсированном звуке — когда тормоза отпущены, а инструменты на пульте выведены по максимуму. На перегрузки и искажения по частотам никто не обращал внимания. Рев, переизбыток ненормативной лексики, сильнейший энергетический поток, который затягивал внутрь, как водоворот. Музыки, как таковой, не было вообще.

Не случайно весной 88-го года по стране пошло гулять выражение: «Панк-рок существовал в СССР ровно двадцать минут — во время концерта ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ в Новосибирске. Все остальное — это уже пост-панк».

Затем последовало майское появление группы на «Интернеделе-88». Live-записи с этого концерта и из Новосибирска были перемикшированы и выпущены позже под названием: «Анархия в Н-ске» (1988). Запись убедительно свидетельствовала, что для нормальной работы группе необходимо поменять состав, что Егор и проделал с необычайной сноровкой. Уже на Тюменском Фестивале Альтернативной и Леворадикальной музыки (24–26 июня 1988 г.) ОБОРОНА предстала в следующем виде: Егор — бас, вокал, Манагер — вокал, Джефф — гитара, Аркадий Климкин — ударные. На том же фестивале Егор успел записать второй, теперь уже электрический альбом группы ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ (Янка — вокал, ритм-гитара; Егор — бас; Джефф — соло-гитара; Евгений «Джексон» Кокорин (ИПВ, позже гитарист ПРОВОКАЦИИ и Манагеровского МЕДВЕЖЬЕГО ВОРСА) — ударные).

«Деклассированным Элементам» (1988) стал известнейшим и популярнейшим бутлегом. Запись была изготовлена неким Женей Шабаловым в Тюмени, в местной полустудии, в начале лета 88-го года. Это первая электрическая запись Янки, своего рода «пробный камень». Буквально накануне приглашенный в постоянный состав Джефф играл на соло-гитаре, пущенной через американскую супердорогую примочку, которая столь хитро и изощренно препарировала звук, что Неумоев после прослушивания альбома отметил даже излишнюю «потусторонность» и «загробность» гитарного звучания.

Во второй половине года группа продолжала гастролировать. В частности, состоялись выступления на Вильнюсском панк-фестивале (10–11 сентября 1988 г.) — причем уже без Манагера — и Московском фестивале альтернативной музыки «СыРок-88» (2–4 декабря 1988 г.). На нем, в составе группы появляется Игорь Староватов (экс-АССОЦИАЦИЯ ПЫХ). В то же время, после записи «Сулеймана Стальского» проекта КОММУНИЗМ вышел составленный Егором с неизвестной целью четверной (две пленки по 500 метров с обеих сторон!) сборник «Пятилетка 1984–1988» (1988).

Во время пребывания на «СыРке» Егор в туркомплексе «Измайлово» встретился с корреспондентом известнейшего андеграундного самиздатовского журнала «Урлайт», который издавался в 80-х годах (с 80-го года под названием «Зеркало», а после его запрета, с 82-го как «Ухо», и только с марта 85-го под остроумно лихоблудным названием «Урлайт» — «урла» + «all right»). Специально для этого журнала он дал большое интервью, в котором главной темой являлась музыка вообще: рок, панк, пост-панк.

С первых же строк, соблюдая все правила научного исследования, Летов дает емкое и а то же время таинственное определение рока, раз и навсегда прекращая споры между исследователями на предмет того, что такое рок-музыка — искусство или просто музыкальный стиль? Так вот, «рок по сути — не музыка и не искусство, а некоторое религиозное действо — по типу шаманизма — которое существует, дабы утвердить определенную установку». Проповедники этого священного действа, люди занимающиеся роком, постигают таким образом жизнь, но не через утверждение, а через разрушение, через смерть. Если сравнивать с музыкой, то шаманство здесь — это ритм, на который накладывается импровизация. И чем больше шаманства, тем больше рока, и, наоборот, — если над шаманством начинает преобладать искусство или музыка — то рок умирает.

Таким образом можно провести четкую границу между истинными, настоящими, честными мучениками рок-движения и элементарными «мэйнстримщиками», для которых весь этот рок, панк и прочий бред — не больше чем средство зашибить побольше финансов на свою разудалую, распутную жизнь. При определенном угле рассмотрения здесь можно увидеть некоторую аналогию с христианством: настоящие герои — это непременные мученики, которые отдаются идее без остатка и в итоге сгорают без следа, оставляя тем не менее весомый и заметный след в истории движения. К таким людям несомненно стоит отнести Александра Башлачева, Ника Рок-н-Ролла, о котором будет сказано чуть ниже, Анатолия Крупнова, Егора Летова, Манагера и немногих других. Их главное отличие в том, что они ни в коем случае не прячутся ни за какие социальные маски, а храбро несут послание, идею для простого народа, нередко при этом расплачиваясь собственной жизнью. В отличие от них многие другие герои рок-, панк-, металл-течений превращают идею во вторичный продукт второго сорта, замешанный на безмозглом эпатаже и больших деньгах. Неприлично говорить о таких людях вслух, поэтому я думаю, что их и без того все знают.

После того, как стало ясно, что же такое рок на самом деле, необходимо рассмотреть его историю. Конечно в рамках одного интервью, да пожалуй и целой книги, это сделать невозможно, поэтому Летов лишь в общих чертах обрисовал свои взгляды на развитие мирового рока.

По его мнению рок развивался исходя из своего определения: как шаманское действо, животная музыка, форма потока сознания. Всего же получается несколько ветвей. Сначала рок-н-ролл: блаженное время, о котором написано столько, что лучше воздержаться от комментариев (если же вы скажете, что не знаете таких имен как Элвис Пресли, Чак Берри, THE BEATLES, ROLLING STONES и иже с ними, то скорее бросайте читать эту книгу — вы ничего не поймете). После рок-н-ролла, очередная ступень развития — психоделия 60-х: THE DOORS, GRATEFUL DEAD, JEFFERSON AIRPLANE — из них вышел фактически весь панк и пост-панк. За психоделией начинается момент осмысления и формализации — KING CRIMSON, GENESIS и др. — и вот именно здесь, как считал Егор, рок умирает. Эта линия достигла пика к середине 70-х, и в результате — как протест — появляется американский панк — RAMONES, N.Y. DOOLS и так далее. В основном все это возглавили люди, которые были задействованы в той же психоделии 60-х — Игги Поп, Патти Смит. И здесь нужно выдвинуть тезис: то, что обшество не может уничтожить, оно хочет съесть. Так же все происходит с панком в Англии. И не только с панком.

Но дело тут не в том, что Англия эстетизирует и отшлифовывает грубые, примитивные рок-импульсы Америки. Тут дело в самой природе всех людей. Здесь Летов делает ссылку на Достоевского и Германа Гессе. У Гессе была такая статья «Братья Карамазовы и закат Европы». В ней был четко высказан тезис: Достоевский — первый пророк некоего движения, четкого движения, согласно которому человечество делится на два типа: потенциальные самоубийцы (люди, у которых во главе угла своеволие, которые не боятся смерти — «нелюди») и все остальные. Так вот с роком происходит то же самое, что и у Достоевского. Рок в настоящем виде — это массовое движение «нелюдей», в нем человек — человек только внешне, а по сути — он сумасшедший.

Таким образом, рок — это движение античеловеческое, антигуманистическое, это некая форма изживания из себя человека как психологически жизнеспособной системы. «Человек — это существо, которое наделено логическим сознанием — и в силу этого не может жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Поэтому он погружен в прошлое или в будущее. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС живут только дети».

То есть здесь явно прослеживается некий философский момент: рок (и в особенности панк) утверждает человека — точнее «нечеловека» — ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Если появляется абсолютное знание, человек уже не может жить, он просто окажется не способен физически существовать. Его или трамвай задавит, или еще чего-нибудь. И если «человеческое» искусство утверждает жизнь — продление рода, гуманистические ценности и т. п., то рок утверждает самоуничтожение — как некий путь к Богу, высшее познание. Отсюда — особая школа добродетелей: в частности, ненависть к «человеку» в себе.

В то время, еще в конце 80-х ситуация рассматривалась Егором весьма критически: энтропия растет, назревает апокалиптический момент, после которого либо выживут «нелюди», либо — наоборот. Кроме этого здесь присутствует еще один момент: если раньше все это носило понятие моды (в рок вливались массы людей, которые, по сути, отношения к движению не имели), то сейчас все стало на свои места. И после этого оказалось, что «нелюдей» очень мало. Вот и получается, что рок сделал свое дело и умер. А после него остались только одиночки, которые в Совке часто даже не знали друг друга, но, тем не менее, оставались для социума опаснее чем целое движение. И об этом знало КГБ и активно боролось с этими одиночками, нередко их же средствами: например существует мнение, что разрешение в начале 80-х рок-клубов было не победой движения над тоталитарной системой, а четко спланированной «сверху» акцией КГБ в целях облегчения работникам госбезопасности работы по слежке и выявлению «некачественных» элементов среди молодежи. Кроме того, Егор считает, что некоторые фестивали — тоже акции системы: например, фестиваль, который устроила Наталья Комарова. И вообще, все фестивали уничтожают то, что было создано человеком в борьбе с самим собой.