Сергей Костин - Охотник за бабочками

• Название: Охотник за бабочками
• Автор: Сергей Костин
• Жанр: Фэнтези

Новое — давно забытое старое. Сказка — давно забытая истина. Фантастика — сказка, которой только предстоит стать истиной.

Земля. В Галактике давно не бушуют звездные войны. Мир и спокойствие царят в Галактике.

Старый археолог находит древние манускрипты, свидетельства о величии человеческой расы в далеком прошлом. На основании одной из них — он посылает троих сыновей на поиски невест.

Куда укажет сигнал, отправленный в глубину вселенной, там и следует искать избранниц. Ставка — фамильное состояние.

Слышите голос старины: — «Было у отца три сына. Двое умных, а третий — дурак…»

---

Потом меня долго тискал паПА, братья, кое-кто из гостей, кто не побрезговал. Музыканты оркестра все до одного пожали мне руку и сказали, что всегда готовы принять меня в свои музыкальные ряды. Охранники в мою честь пальнули из винтовок по потолку, расписанному лучшими мастерами прошлого века, а потом стащили с голов мохнатые шапки, стали подкидывать их вверх и орать: — «Комон эврибади», — непереводимый солдатский сленг. Кузьмич шепнул, что не бросит меня никогда. А дворецкие в знак признания моих мнимых достоинств щелкнули меня слабым разрядом тока. Каждый из ста восьмидесяти пяти.

Я не стал дожидаться окончания банкета и ушел к себе. Сопровождал меня только Кузьмич. Но перед уходом я сказал паПА, что вылетаю завтра раненько утром, и что возьму с собой все необходимое из семейных кладовых нижнего уровня. ПаПА, конечно, согласился, и напомнил, чтобы я не забыл взять с собой в дорогу, по старой доброй традиции, немного дерьма.

Я не стал поправлять паПА. Обычно в дорогу берут не его, а горсть земли родной. Так написано в большой Галактической Энциклопедии. И это правильно. Представляете, если каждый оправляющийся в дальнюю дорогу возьмет с собой хоть немного дерьма? На всех не хватит.

Уже у себя на этаже, я неожиданно почувствовал, как ко мне возвращается чуть незабытое чувство охотника. Это не объяснить словами, это нужно ощутить. Азарт. Адреналин. В висках стучит.

Я быстренько принял душ и пошел в спальную комнату. После столь насыщенного дня жутко раскалывалась голова, а мне не хотелось завтра быть не в форме.

В спальной комнате я застал Кузьмича, который самым бессовестным образом забрался с ногами на мою постель, прыгал по ней и орал во все горло:

— И кометы, и солнечный ветер,
И метеоритных дождей полет,
Тебя, командир, работа
В Дьявольские Дыры зовет…

Иногда на него находит. Поэт хренов.

Спихнув Кузьмича с кровати, я залез с головой под одеяло, и подумал. Может быть, это и к лучшему? Пойти и найти ее. Может именно без этого я не смогу жить? Разве возможно забыть, как мягки ее волосы? Какое горячее у нее дыхание. И даже, как красиво, как аристократически она сморкается.

Я найду ее. Запросто. Как два закрылка облить горючкой.

Ведь я профессиональный охотник за бабочками.

Утром, ни с кем не попрощавшись, прихватив походный контейнер и Кузьмича в придаток, я пробрался к гараж, растолкал Вселенский Очень Космический Корабль и приказал начать предполетную подготовку.

Это только салаги думают, что взлететь так просто. Сел и поехал. Ничего подобного. Необходимо переделать кучу дел. Прикрепить на обзорном стекле голографию Ляпушки в лучшие минуты ее жизни. Смеющуюся, и еще счастливую. Рядом подвесить утепленную корзинку для Кузьмича. Он ей, впрочем, не пользуется, но всегда настаивает, чтобы она рядом была. Что еще. Прикрутить болтами к полу Ляпушкин каравай, который, тот же Кузьмич, без спроса, позаимствовал у паПА. Волк по этому поводу слегка обиделся. Но я справедливо полагал, что запасные системы жизнеобеспечения не помешают.

Пополнить Корабль последними сведениями из Большой Галактической энциклопедии, в частности, картами, маршрутами, новыми созвездиями и планетами. Мало ли встретиться по дороге.

Не забыть намалевать еще одну звездочку на широком борту Волка. Он сам об этом попросил. Сказал, что ему будет приятно иметь память о посещении Земли.

Перед закрытием входного люка выплюнуть на пол гаража бубльгум. Плохая, знаете ли, примета, тащить с собой в открытый космос всякую гадость. Вымыть руки с мылом и почистить зубы. И посидеть на дорожку.

Вот, пожалуй, и все приготовления.

Усевшись в командирское кресло, я открыл свеженький бортовой журнал, и написал:

— «11.03…75 гг. 04часа 32 мин. По Зем. Врем. Прощай Родина».

Ничего умного больше на ум не пришло, и, посчитав, что и этого достаточно, помахал пером, убрал бортовой журнал подальше с глаз долой. Все равно никто не станет читать то, что написал урод, а я сам и так все буду знать. А забуду, так или Корабль напомнит, или Кузьмич.

Поскучав в кресле еще тридцать минут, я не выдержал:

— Так мы взлетаем или как?

Корабль издал звук удивленно взлетающих ресниц.

— Там мы, командир, вроде только тебя и ждем! Лично я от нетерпения снова увидеть звезды аж маслом исхожу.

Это они обо мне так заботятся. Пусть, мол, командир попрощается в тишине с родным домом, вспомнит все хорошее и плохое. Что б на сердце в полете легко было. Молодцы.

— Тогда поехали.

Корабль, радостно взвизгнув, взревел топками, отличным слаломом пробрался между других кораблей и выкатил на стартовую площадку.

— Начинаю отсчет, — торжественно объявил он, — Одна тысяча девятьсот девяносто девять! Одна тысяча девятьсот девяносто восемь! Одна ты…

— А покороче? — Кузьмич опустился на мои колени и стал протискиваться за ремни безопасности. Для него, для Кузьмича, безопасность была превыше всего.

— Положено по инструкции, — доложил Корабль, но тут же смилостивился, — Можно и в обход, но как-то несолидно. Что скажешь, командир?

— Давай без солидности, — согласился я. Куда уж нам с рылами до солидности.

Корабль сказал: — «Есть», — быстренько досчитал до двух, потом до двух с половиной, потом до двух с четвертью, потом до двух с иголочкой, потом до двух с ниточкой, потом ему это дело тоже надоело, и он сказал:

— Старт.

На околосолнечной орбите, миновав Земные заставы и фильтрационные отстойники, Корабль притормозил:

— Куда дальше, командир?

Хороший вопрос требует хорошего ответа.

— А черт его знает.

Я, честно говоря, и сам не знал, что делать. Где находиться пресловутая галактика за номером «девять-девять-девять, ни мне, ни Кораблю известно не было. Никаких определенных планов также не существовало. Полагаться только на «авось» также не стоило. Нужен был план.

— Нужен план, — опередил меня Кузьмич, и вытащил из-за пазухи клочок бумажки, — Я тут набросал на досуге, пока ты, командир, во сне губами чмокал, да подушку обнимал. Вот те крест, обнимал. И бормотал еще что-то. А этого я не расслышал, извини уж. Что в плане? В плане… В плане только один пункт. Знаю я по старой памяти одно местечко заветное, вам, людям, неизвестное. Были по давней жизни связи кой-какие. Туда и полетим.

— Что за место? — слишком доверять Кузьмичевским старым знакомствам не стоит. Были бы хорошие знакомые, тысячу лет в луже на осколке не валялся. Всяко пригрели бы.

— А место это находится вот здесь, — Кузьмич подлетел к услужливо включенной Волком карте, и, поискав местечко заветное, ткнул рукой в самый юго-восточный по северо-западной вертикали край, — вот сюда нам и надо.

— Там же глухомань страшенная, — прогудел Волк, — Бывал я там. Сплошные бродячие астероиды. Так и норовят по обшивке пройтись. И здоровые, падлы. Вот такие!

По невыносимому скрежещатому звуку, я понял, что астероиды вполне здоровые.

— Вот как раз в той глухомани нам и укажут дорогу верную. Может и не прямую, не по торговым да пассажирским трассам проложенную, но укажут.

— А астероиды? — не унимался Корабль.

— Отобьешься, — махнул рукой Кузьмич, — Чай не только что со штапелей сошел.

И так как больше ничего конкретного из предложений не поступало, мы решили слетать в места, указанные Кузьмичем. А какая, впрочем, разница, куда лететь? Уж точно не в Дьявольские дыры. Сказано же ясно, разузнать для начала как КБ кровь пустить, а потом уж только лететь на всех парах к спасению и славе.

Корабль развернулся на положенное количество градусов, врубил тягу на полную катушку и помчался к месту назначения.

По дороге, а дорога была ох какая длинная, я в подробностях узнал, что кусок вселенной, куда мы направлялись, называется Дремучим Закоулком. Что земные корабли туда не летают по причине полной ненадобности. Что ближайшая населенная планета находится на черт знает, каком световом расстоянии.

Как подытожил Кузьмич:

— Бесперспективняк.

Также я узнал, что Кузьмич знает три тысячи восемьсот двадцать песен. Прослушал я из них три тысячи восемьсот девятнадцать. На последнюю не хватило терпения.

Корабль со слезами в динамиках поведал, что земные дворецкие сплошь сволочи и негодяи. Масла не доливают, а все норовят исподтишка нацарапать на обшивке выражения неподобающие. А застуканные на месте преступления пищат о презумпции невиновности и плюются в иллюминаторы серной кислотой.

Открытием стало также то, что Ляпушкин каравай в невесомости производит только толстую и жирную макаронину, и лишь по выходным выдает парочку маленьких котлеток. Мы его запихали в багажное отделение и прикрыли брезентом. Но даже в накрытом состоянии каравай кричал, что без него мы подохнем с голода, и он за это не понесет никакой моральной ответственности.