Сергей Костин - Пепел Ара-Лима.

• Название: Пепел Ара-Лима.
• Автор: Сергей Костин
• Жанр: Фэнтези

В 8462 году от Сотворения, легрионы Кэтэра под предводительством верховного императора Каббара, численностью в восемнадцать тысяч легронеров и в две тысячи всадников перешли границу Ара-Лима и, утопив в крови вышедшую навстречу регулярную армию короля Хеседа, маршем двинулись на столицу Мадимию. Разрозненные отряды удельных керков, пытавшиеся поодиночке остановить Каббара, были разбиты. Головы керков, насажанные на колья, были выставлены перед стенами осажденной Мадимии. После трехмесячной осады столица Ара-Лима пала. По воле верховного императора Каббара в живых не оставили никого. Всех жителей Мадимии предали мечу и распяли у разрушенных стен столицы. Тела короля Хеседа и его молодой жены Тавии были сожжены на жертвенном костре, а их прах развеян по ветру. Кэтер возвестил о завершении создания Великой Империи Кэтер.

От моря до моря. От гор до пустыни От неба до сердца земли.

Из всех защитников столицы в живых сумели остаться только два человека.

Никогда больше жители Мадимии не увидят снов.

---

— Отомстить?

— Да.

— Йохо говорил, для этого я должен много убивать? Убивать всех, кого встречу на своей тропе?

— Что еще говорил Йохо? — нахмурился колдун.

— Учитель Йохо говорил, что убивать легко и приятно. Говорил, что для того, чтобы я смог вернуть королевство, я должен не жалеть ни врага, ни друга. И еще, что дорога моя будет залита кровью. Как это понимать, Учитель Самаэль?

— Проклятый лесовик, — пробормотал колдун. — Он слишком много говорит. Послушай, мой мальчик. Возможно, ты не совсем правильно понял учителя Йохо. Убивая всех, ты никогда не станешь достойным королем. Есть враги, смерть которых необходима. Но только в определенных случаях. Есть верные друзья, убийство которых никогда и ничем не может быть оправдано. Когда ты вырастешь…

— Даже ради Ара-Лима?

Самаэль растерялся. Серые глаза мальчика смотрели на него не отрываясь, готовые впитать каждое слово мудрого учителя. Каждое слово. Готов ли он сказать эти слова. И знает ли, что говорить ребенку, в чьем сердце стучит не отмщенная кровь отца.

— Смотри, мой мальчик, — Самаэль протянул в сторону равнины ладонь. Тот час на нее опустилась маленькая серая птичка, что сладко поет, пока в мире царит ночь. — Это вирбен, предвестник утренней зари. Дотронься до нее. Чувствуешь, какая она теплая?

Аратей прикоснулся к серому комку и ощутил, как стучится маленькое сердце доверчивой птицы.

— Теплая…, — согласился он, разглядывая вирбена.

— Теплая и живая, — кивнул колдун. — Это она будит тебя по утрам красивой песней. Это по приказу ее сладкого голоса встает солнце. Скажи — друг она тебе, или враг?

Наследник задумался ненадолго, поглаживая притихшую птаху по крохотной головке:

— Конечно, друг.

— Возьми ее в свои ладони. Видишь, она тоже считает, что ты ее друг. Она не улетает. Она верит тебе. И она готова петь свои песни под твоим окном всю жизнь. А теперь, сожми ладони так сильно, как только сможешь.

— Но, Учитель! — исказилось лицо юного короля.

— Я приказываю, — не попросил, твердо сказал колдун, не сводя с наследника прищуренных глаз. — Я приказываю!

— Я не могу, — на глазах Аратея показались слезы. — Она не сделала мне ничего плохого. Она просто сидела у меня в ладонях.

— Приказываю! — лик колдуна исказился, стал незнакомым, страшным.

Аратей зажмурился и, повинуясь приказу Учителя, сжал маленькие ладошки. Послышался тихий хруст и между пальцами юного короля на каменные плиты площадки просочилось несколько капель темной крови. Наследник побледнел, разжал руки и к его ногам упало бездыханное серое тельце.

— Я не хотел, — прошептал мальчик, опускаясь на колени.

— Но ты сделал это, — голос колдуна был холоден, как топор мясника. — Ты убил ее. Ты убил своего друга. Правда, это было легко сделать? Одно движение рук, и все. Никто не споет больше песню. Никто не прилетит на твое окно угостится хлебными крошками. Никто не согреет твои замершие руки.

— Я не хотел! — на капли крови упали первые капли слез. — Учитель, ты же сам приказал!

— Птица не была моим другом. Ты — король, и должен был сам решить, что для тебя лучше. Убить легко. Главное, потом не жалеть о том, что сделал. И в особенности о том, что сделал ты, поверив или послушавшись чужим словам. А теперь… Я не хочу больше говорить с тобой. Иди к себе и подумай о том, что ты сегодня видел, что сделал, а главное, что не сделал. Иди, юный король, и пусть Гран хранит тебя.

Аратей поднялся с колен и, размазывая по лицу слезы, бросился вниз.

Самаэль проводил его взглядом:

— Беги мой мальчик. Сегодня ты получил хороший урок. Надеюсь, пройдем много лет, прежде чем ты забудешь маленького друга, которого убил собственными руками. Пусть эта боль останется единственной в твоем сердце. Пусть хранит тебя Гран.

Колдун нагнулся, поднял окровавленную тушку, накрыл ее ладонью. Прошептал тайные слова. Серый комок ожил, встрепенулся.

— Лети сладкий голос гор, — Самаэль раскрыл ладони, открывая птице путь к небу.

Вирбен взмахнул маленькими крыльями и совершив над головой колдуна небольшой круг, устремился навстречу встающему над Зеленым Сердцем гор солнцу.

ХХХХХ

В самом центре зеленой долины, на берегу прозрачного озера, что питалось несколькими ручьями, стекающими с высоких гор, укрытый от посторонних взглядов раскидистыми ветвями вековых деревьев, лежал плоский черный камень. Его поверхность никогда не нагревалась, даже в самые жаркие дни лета. И никогда не покрывалась снегом, даже в самые лютые зимние морозы. Ни одна, даже самая крепкая кирка не могла отколоть от камня ни единого куска. Старые горняки, которые еще помнили рассказы своих предков, говорили, что камень упал с неба много и много веков назад.

В тихий вечер, когда до ночи было еще далеко, но день уже собирался уходить на покой, у черного камня собралось два десятка человек. Все они были в белых одеяниях, под которыми угадывались очертания коротких мечей. Большинство из собравшихся стояли двумя плотными рядами у подножия камня. Пять фигур, в простых одеждах, расположились чуть поодаль, у небольшого костра.

От тех, кто стоял у подножия монолита, отделилась одна фигура и, путаясь в белой накидке, пыхтя и сопя, забралась на черный камень. Расставила широко ноги, грозно осмотрела собравшихся:

— Все ли пришли сюда по доброй воле?

— Все! — ответил нестройный хор.

— Все ли принесли с собой оружие?

— Все, — вторили спрашивающему те, кто стоял у камня.

— Где новенькие?

Пятеро, что сидели у костра и, открыв рот наблюдали за происходящим, поднялись. У них одних не было мечей и белых одежд.

— Подойдите ближе, — приказал тот, кто стоял на камне. Дожидаясь, пока новенькие, толкаясь и перегоняя друг друга, подойдут к монолиту, он осмотрелся, проверяя, не подсматривает ли кто. И только убедившись, что вокруг все спокойно, заговорил снова: — Рад приветствовать тех, кто явился в эту темную, ужасную и страшную ночь к небесному камню, нашей святыне.

— Сейчас же только вечер! — засмеялся один из пяти.

Тот, кто стоял на камне, недовольно покачал головой.

— Похоже, чьи-то глаза видят совсем не то, что вижу я. Цеперий Гамбо, объясните гражданину Элифасу, какая сейчас ужасная ночь.

Гамбо, коротко стриженый крепыш, оскалил зубы, выхватил из-под белой простыни, что без спроса спер из сундука матери, короткий деревянный меч и подскочил к тощему пятилетнему Элифасу, только неделю назад прибывшему в зеленую долину.

— Ты что, не видишь, подлая кэтерийская собака, какая вокруг темнота. По-твоему, я зря собирал дрова, чтобы зажечь священный костер, который освещает всю долину? Отвечай великому королю, или я отрежу твою голову!

Элифас, сын убитого кэтеровскими солдатами ремесленника, готов был расплакаться:

— Сам ты подлая кэтерийская собака! Я уйду и расскажу все Учителю Самаэлю. И тогда посмотрим, кто из нас собака!

— Уходи, — Гамбо отвернулся и подмигнул товарищам. — Если ты не хочешь стать одним из нас, если хочешь всю жизнь играть с девчонками, уходи. Мы не любим трусов. А с предателями поступаем так!

Деревянный меч описал широкую дугу, срывая с ветки несколько листьев.

Элифас шмыгнул носом, поковырялся ногой в траве и, подумав, сказал:

— Могу ли я подбросить в костер несколько веток. Ночь и впрямь темная.

— Конечно, гражданин Элифас, — Гамбо вернулся на свое место, гордо посматривая на стоящего на камне Аратея.

Молодой король кивнул молочному брату:

— Мы собрались здесь, в священном для нас месте, чтобы принять в наш тайный союз новых воинов. Назовите себя, граждане долины!

Пять мальчишек, включая и Элифаса, назвались, делая по шагу вперед.

— Хорошо. Известно ли вам, граждане, что требует наш союз от каждого, в том числе и от меня? Я напомню. Цеперий Гамбо, прикажите солдатам обнажить мечи!

— Мечи вон! — заорал Гамбо, выхватывая свое оружие.

Пятнадцать деревяшек показали острие небу.

— Мы, тайный и секретный союз долины Зеленого Сердца, превыше всего ценим преданность Ара-Лиму! Каждый, кто вступил в наши ряды должен любить свою страну и ненавидеть врага. Наш союз открыт для каждого воина, кто мечтает отомстить Кэтеру. Мы не принимаем девчонок, этих плаксивых и глупых созданий. Никто из нас не должен ничего рассказывать взрослым, и даже Учителям, о том, что происходит в этом священном месте. Отличившиеся воины будут получать награды и звания. Когда нас станет больше, вы станете ерантами, цепериями и кодерами. Может быть, если в долину будут приходить новые беженцы, кто-нибудь из вас станет майром или гуратом. И последнее. Помните, каждый из вас готов будет отдать жизнь за Ара-Лим и за своего товарища.

— По-настоящему? — спросил Скок, горняцкий сын, получивший свое имя потому, что все время подскакивал на месте.