Владимир Томсинов - Аракчеев

• Название: Аракчеев
• Автор: Владимир Томсинов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02638-1

Документальное повествование о жизни и деятельности человека, с именем которого связана целая эпоха в истории России, — графа Алексея Андреевича Аракчеева. На основе архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, в книге дан образ крупного сановника, игравшего важнейшую роль в механизме самодержавной власти в конце XVIII — первой четверти XIX века, раскрываются тайные пружины его возвышения, подлинный смысл явления, получившего название «аракчеевщина». Колоритная личность Аракчеева изображена на фоне событий того времени, во взаимоотношениях с императорами Павлом I, Александром I и Николаем I, видными сановниками — М. М. Сперанским, Ф. В. Ростопчиным, М. Б. Барклаем-де-Толли и др.

---

В другой раз Комитет министров решал вопрос о судьбе крестьян откупщика Злобина. В начале века это был богатый и влиятельный купец. Сын его Константин являлся близким другом Сперанского, а после того как женился на сестре его супруги, и вовсе стал родственником. Он рано умер, и по смерти его отец утратил прежний интерес к своим делам, а с интересом и удачу. К 1820 году откупщик Злобин вконец разорился, и крестьяне его стали добиваться, чтобы им предоставили право выкупа. Комитет министров рассмотрел просьбу крестьян и решил допустить их к торгам, объявив, что торг останется за ними только в том случае, если они внесут наличными деньгами установленный задаток и заплатят за себя по высшей цене да впоследствии будут своевременно производить остальные платежи. Аракчеев приписал к данному решению Комитета министров свое мнение: «Кажется, крестьянам все способы преграждены; сие легко может быть для того, чтобы кому-нибудь купить из наших братии; то, по крайней мере, нужно приказать доводить до Вашего сведения о покупщиках». Александр по поводу решения Комитета заметил: «Вообще сие заключение сделано с намерением затруднить возможность крестьянам самим себя выкупить и потому я на оное согласиться не могу и требую, чтобы оно было переделано, дав всевозможные пособия и облегчение крестьянам для собственного выкупа».

Еще один случай. В 1820 году министр внутренних дел граф Кочубей выступил в Комитете министров с ходатайством о дозволении Киевскому приказу общественного призрения выдать генерал-лейтенанту Златницкому сверх занятых им 14 тысяч рублей ассигнациями и 7 тысяч рублей серебром еще столько же. Комитет решил дозволить, если Его Величество не будет возражать. Аракчеев приписал к решению Комитета: «Кажется, богатому выдается много, а для бедных нечего будет выдавать». Александр распорядился: «Следовать установленному законному порядку, из коего выходить не должно», то есть согласился с графом.

В первых числах сентября 1816 года Аракчеев находился в Смоленске и здесь столкнулся с очередной несправедливостью, допущенной чиновниками по отношению к крестьянам. В начале 1813 года после изгнания французской армии из пределов Смоленской губернии государственной казной были отпущены деньги на покупку зерна для разоренных войной крестьянских хозяйств. Хлеб куплен был тогда по цене от 10 до 19 рублей за четверть. Через три года подошел срок возврата долга, и что же оказалось? Чиновники потребовали от крестьян возвратить долг не зерном, а деньгами. Но цена хлеба в 1816 году была не прежняя, а от 6 до 8 рублей за четверть. В результате крестьяне вынуждались продать зерна в два с лишним раза больше, нежели получили.

Александр в сентябре 1816 года пребывал в Варшаве. Описав ему сложившуюся ситуацию, Аракчеев заключил письмо словами: «Сей пример предоставляю человеколюбивому сердцу Вашего Величества и испрашиваю собственного вашего заключения: прилично ли правительству брать с подданных своих низшего класса людей, именно с крестьян, столь неблаговидный и Закону Христианскому противный прибыток? Народ же, любящий и обожающий своего Государя, должен оное переносить, полагая в мыслях своих по неведению в делах, и сей распорядок волею Вашего Величества».

Данное письмо Алексей Андреевич выслал Александру 10 сентября, 20 сентября Александр отвечал: «Благодарю тебя искренно, любезный Алексей Андреевич, за попечения твои по Смоленской губернии. Меры, предполагаемые тобою, нахожу весьма основательными и подписал все нужные бумаги для исполнения, кои при сем препровождаю для рассылки по принадлежности. Остается еще тебе представить мне мысли о пособиях, нужных для экономических и удельных крестьян, о чем и буду ожидать твоих соображений».

Взыскание денежных сумм со смоленских крестьян в уплату полученного в 1813 году зерна было приостановлено Александром на целый год. Графу Аракчееву Его Величество выслал официальное распоряжение, в котором начертал обширную программу действий по оказанию помощи Смоленской губернии, более всех других пострадавшей во время прошедшей войны. «Желая сколь возможно скорее приблизить сию губернию к первобытному состоянию, — писал Александр Аракчееву, — я намерен усугубить к тому способы дарованием жителям ее новых вспоможений. Но чтобы сии вспоможения были ближе к существенным надобностям каждого и могли достигнуть своей цели, для сего признав необходимым: предварительно иметь полные сведения о нуждах их; отличить страждущих от терпящих; постановить правила оказанию пособий тем и другим; первым определить оные без возврата, в виде подаяния, другим хотя с возвратом, но чрез такое время, в продолжение коего не чувствительно бы они могли заплатить то, что будет им выдано; и наконец, обеспечить казну в верном возврате выданных им сумм. Все сие, конечно, никто лучше и правильнее распорядить не может, как то же самое дворянство смоленское, для которого непосредственно предполагается мною вспоможение, составя из себя комиссии по уездам и общую в губернском городе; а вашему трудолюбию и известной мне чувствительной душе вашей препоручаю наблюсти за всем оным. Вследствие сего вы не оставите дать от себя нужные правила к составлению комиссий, действуя в прочем чрез гражданского губернатора и губернского предводителя и требуя от всех мест и лиц нужных вам сведений».

7 ноября 1824 года в Санкт-Петербурге случилось невиданное прежде по своему масштабу наводнение. Оно стало громадным бедствием для тысяч людей, которые в результате его лишились имущества и крова над головой. Многие из жителей столицы погибли в наводнении. На следующий день, 8 ноября, граф Аракчеев писал императору Александру:

«Я не мог спать всю ночь, зная ваше душевное расположение, а потому и уверен сам в себе, сколь много ваше величество страдаете теперь о вчерашнем несчастии. Но Бог, конечно, иногда посылает подобные несчастья и для того, чтобы избранные Его могли еще более показать страдательное свое попечение к несчастным. Ваше величество, конечно, употребите оное в настоящее действие. Для сего надобны деньги, и деньги неотлагательные, для подания помощи беднейшим, а не богатым. Подданные ваши должны вам помогать, а потому и осмеливаюсь представить мои мысли.

Вашим, батюшка, благоразумным распоряжением с моими малыми трудами составлен довольно знатный капитал военного поселения. Я, по званию своему, не требовал из онаго даже столовых себе денег. Ныне испрашиваю в награду себе отделить из онаго капитала один миллион на пособие беднейшим людям. За что, конечно, Бог поможет делу сему с пользой для отечества и славой вашего величества еще лучшим образом в исполнении своем продолжаться.

Учредите, батюшка, комитет из сострадательных людей, дабы они немедленно занялись помощию беднейшим людям. Они будут прославлять ваше имя, а я, слыша оное, буду иметь лучшее на свете сем удовольствие».

Император отвечал в тот же день: «Мы совершенно сошлись мыслями, любезный Алексей Андреевич! А твое письмо несказанно меня утешило, ибо нельзя мне не сокрушаться душевно о вчерашнем несчастии, особливо же о погибших и оплакивающих их родных. Завтра побывай у меня, дабы все устроить. Навек искренне тебя любящий Александр».

Подобными письмами император Александр и Аракчеев обменивались друг с другом регулярно, причем особенно часто в последние десять лет царствования. Знал бы об этих письмах Ф. Ф. Вигель, верно, не заявил бы в своих «Записках», что граф Аракчеев был употреблен Александром в конце своего царствования «как мщение всему Русскому народу». И Лев Толстой, знай об Аракчееве более того, что сообщалось о нем в мемуарной литературе, верно, не представил бы его в «Войне и мире» человеком, «не умеющим выражать свою преданность иначе как жестокостью». И не появилось бы в его романе следующих строк: «В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нервов переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски-благородном и нежном характере Александра»[174].

При чтении мемуаров, писанных современниками Аракчеева, и трудов историков возникает ощущение, что никто и никогда в России не был ненавидим так, как ненавидели этого человека. Но содержание писем, которые писались в адрес графа, показывает, что мало на кого из русских сановников изливалось при их жизни столько елейных слов, сколько лилось на Аракчеева в последнее десятилетие Александрова царствования. Алексей Андреевич заботливо собирал эти письма — как будто хотел предъявить их немилосердному к нему обществу: если я действительно так плох, как говорят повсюду в России, то почему мне слали такие письма?!