Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае

• Название: Чудо-моргушник в Некитае
• Автор: Александр Гейман
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Мой друг, взбодритесь! Я уже не сержусь на вас. Вы совершенно, совершенно прощены мной! Я дожна вам признаться, - заметила государыня с лукавой улыбкой, - в душе я уже давно простила вас, но не хотела дать понять вам это так быстро.

- О, как мне выразить свое восхищение таким великодушием! - склонился в поклоне обрадованный граф.

- Очень просто - вы должны включить меня на ведущую роль как актрису, - отвечала императрица. - На празднике пересечения границ я наряжусь нимфой и вознагражу вас за подвиг.

Граф обещал это с легким сердцем. Они условились, что императрица сначала будет лететь впереди лодки графа в качестве небесного идеала канатная дорога с кабиной и прочая снасть уже были сооружены - а затем скроется в гроте, куда, после победоносной схватки с наглыми таможенниками, должен был вступить Артуа.

- Через день сюда привезут акулу-крокодила, - сказала императрица, - и мы, наконец, сможем совершить это великолепное действо. Мы все так его заждались! И тогда-то, в гроте любви, я дарую вам свое полное и окончательное прощение.

- Но, ваше величество, я надеюсь, вы и после этого будете позволять мне быть иногда виноватым? - поинтересовался граф, изображая озабоченность.

- Вы хотите, чтобы я одаривала вас виной?

- О да, ваше величество! Это такая сладость - искупать свои проступки перед вами!

- Обещаю вам - вы будете иногда виноваты, - торжественно проговорила императрица.

Граф припал к её руке в жарком поцелуе.

Дальше все пошло по плану. За день до торжества состоялась генеральная репетиция. На мостках стояли Артуа, аббат Крюшон, Ли Фань, главный сценарист, а поодаль на берегу толпилась толпа избранных зрителей. Хор фрейлин под управлением палача грянул балладу, сложенную в честь подвигов графа:

Оттягивает шею

С усами голова.

А кто её владелец?

Дрочилка Артуа!

Уа! Уа! Дрочилка Артуа!

Тайком сопливит кто-то

Чужие рукава.

А чья это работа?

Дрочилки Артуа!

Уа! Уа! Дрочилки Артуа!

Рукой под юбку лазит

При муже - раз и два!

А кто же так проказит?

Дрочилка Артуа!

Уа! Уа! Дрочилка Артуа!

Далеко над озером разносились чистые девичьи голоса. Казалось, все звуки природы смолкли, чтобы не нарушить мелодической сладостной гармонии. Проняло всех, даже Артуа непроизвольно стал подкручивать усы и молодцевато подбоченился. Он не был тщеславен, но теперь невольно поддался чувству гордости: "Да, - растроганно думал граф, - да уж, не про каждого при жизни слагают баллады!"

Эту же мысль высказал Ли Фань:

- Ах, аббат! - признался он со вздохом. - Я завидую графу самой черной завистью. Когда я слагал эти строфы, то мне казалось, что слава графа в моих руках. Но теперь, когда я слышу со стороны эти божественные звуки, то понимаю, что подвиги графа сами обессмертили себя, а я, увы, всего лишь орудие!

- Ах, коллега, - назидательно отозвался аббат, - вам грешно! Чем завидовать, совершили бы сами что-нибудь столь же героическое!

- Ну, куда мне, - поник литератор.

Меж тем граф Артуа, благословленный аббатом, одним махом скинул одежонку и прыгнул с мостков в лодку под восторженные клики избранной публики. Перед ним скользила на тросах небольшая беседка, где в качестве небесного идеала возлежала в прозрачном пеньюаре императрица.

- Поехали! - молодечески скомандовал граф гребцам.

Те налегли на весла. По утвержденному сценарию граф должен был обхватить одной рукой мачту и начать онанировать другой рукой. В нетерпеливой публике уже заключали пари - какой именно рукой и что обхватит граф. К общему удивлению, граф вдруг стал, схватившись за мачту, высоко вскидывать колени, будто исполнял упражение "бег на месте". Лодка начала сильно качаться. От берега оторвалась потревоженная акула-крокодил и, выпучив глаза, стала наблюдать за телодвижениями графа. В публике тоже царило недоумение.

- Не понимаю, что такое делает граф? - нервничал Ли Фань. - Согласно сценарию, он давно должен начать онанировать... Зачем он подпрыгивает на месте, хотел бы я знать?

- Может быть, он бережет силы для завтрашнего представления? предположил аббат.

Меж тем, лодка ткнулась носом в землю, а небесный идеал скрылся в гроте, поглядывая оттуда за продолжением великолепного представления. Граф одним прыжком вымахнул на берег. Он выхватил шпагу - к нему уже приближались некитайские солдаты в форме гвардейцев кардинала Ришелье - они изображали французских таможенников.

- Как вы смеете в голом виде пересекать границу Франции, та-та вас и та-та и та-та! - произнес предписанную фразу офицер.

- Это вас та-та та-та та-та та-та! - отвечал, нисколько не тушуясь, граф Артуа.

Не переставая высоко вскидывать колени, он сделал выпад в сторону офицера. Тот отступил на шаг и с недоумевающим видом оглядел графа. В решительном смущении гвардеец пожал плечами и наконец спросил:

- Позвольте, граф, я видимо чего-то не понимаю... Давайте сверим сценарии. У меня написано: "...не переставая яростно мастурбировать, граф отважно устремился на таможенников со шпагой в руке". То есть, насколько я понял, в данный момент вы должны онанировать, не так ли?

- А я что, по-вашему, делаю! - сердито отвечал запыхавшийся Артуа - он уже устал дрыгать ногами, вскидывая их в воздух.

- Вы хотите сказать, что это вы так мастурбируете? - переспросил офицер, все более удивляясь.

- А как еще, по-вашему, мастурбируют! - отвечал, сердясь все более, граф.

- Но... - протянул совершенно потерявшийся офицер - и вдруг тень догадки мелькнула в его глазах. - Граф, - напрямик спросил он, - да дрочили ли вы когда-нибудь?

Граф Артуа хотел солгать - и не смог: что-то внутри подсказало ему, что наступила та минута, что бывает раз в жизни, когда нужно говорить правду.

- Нет, ни разу, - признался он.

- Ни одного самого маленького разочка?

- Ни единого.

Офицер и остальные гвардейцы недоверчиво вытаращились на графа. Они обступили его кружком, разглядывая во все глаза, как какое-то невероятное чудо, и все ещё не решались поверить.

- Но как же такое могло произойти? - наконец вымолвил ошеломленный гвардеец. - Каждый мужчина в известное время онанирует.

- Некоторые и после не перестают, - подтвердил худосочный некрасивый солдат, очевидно, знающий по опыту цену своим словам.

- Так как же вы, граф?.. - они смотрели на Артуа, ожидая разъяснений.

- Я... - начал граф - и вдруг махнул рукой и рассказал обо всем без утайки. - Все произошло потому, господа, что меня ещё с двенадцати лет начали таскать по своим постелям отцовские служанки. Я не имел нужды в каких-либо альтернативных действиях, и, встречаясь со своими сверстниками, не мог взять в толк, о чем это они постоянно толкуют. Но в виду компанейского характера и чтобы поддержать разговор и не выглядеть белой вороной, я поддакиввл им во всех этих обсуждениях, кто и сколько раз за день балует себя детской радостью. Но что такое они обсуждают, как выглядит это самое - онанировать, я так и не мог взять в толк. Меж тем меня все более привечали дамы, и...

Граф не окончил фразы - он вдруг заметил, что все вокруг неожиданно пали на землю и распростерлись ниц. Раздался нестройный хор восклицаний:

- Святой!.. Архат!.. Боддхисаттва!.. Шакьямуни!..

Разинув рот Артуа наблюдал картину этого внезапного поклонения - и вдруг до него дошло: его приняли за святого, потому что он ни разу в жизни не онанировал. Будто молния пронзила его голое тело, граф отчаянно вскрикнул - и вдруг припустил прочь и скрылся в зарослях.

Небесный идеал так и не дождался своего избранника в гроте, а поиски графа по всему острову ничего не дали. Артуа будто провалился сквозь землю. Через пару дней граф был объявлен во всенекитайский розыск. Во все управы ушли телеграммы, старшины подняли аймаки на поиски заколдованного онанавта. Его искали буквально под каждым камнем, обшарили каждый клочок земли, но увы - все тщетно: граф исчез бесследно, и с тех пор его никто никогда не видел.

* * *

На Суперкозла было страшно смотреть: он весь шел пятнами и полосами, его вытаращенные шары едва не выскакивали из стекол очков. Все с нетерпением ожидали, что он выдаст. И наконец, Суперкозел с сипением и хрипом простонал:

- Неправильно!

И Суперкозел принялся долбать графа, а заодно и прочих персонажей. Среди прочего, этот оригинальнейший моралист утверждал, будто духовное лицо не имеет права принимать участие в групповой мольбе о прощении, а святость происходит вовсе не оттого, что кто-то ни разу в жизни не онанировал (а от чего же тогда еще? - не знает, а говорит). Он нес это добрые полчаса и наконец заключил:

- А уж если ты святой, то не беги от нас, грешников, а оставайся в миру и наставляй нас добродетели! Да-с!..

- Да-да, - задумчиво пропела Прелесть Прерий. - Мне тоже так жалко императрицу. Эти мужчины такие жестокие - привяжут к себе женщину, а потом бросают!