Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае

• Название: Чудо-моргушник в Некитае
• Автор: Александр Гейман
• Жанр: Научная Фантастика

---

Не ведая о том ничего, граф шел по улице далее. Новые голоса привлекли его внимание. Из раскрытого окна второго этажа доносился скрипучий мужской голос:

- Нет, батенька, вы недооцениваете этого иезуита!..

- Да полноте вам, - лениво отвечал вальяжный голос. - Обычный толстый губошлеп, вот и все. Пожрать да попить да почесать языком - вот и все его христианство.

- Да? А что вы на это скажете? - ядовито возразил скрипучий голос. Вот, послушайте-ка - это из дневников Лотты Бенкендорф.

- Кто такая? - лениво отозвался вальяжный.

- Экзекутор второй особой зондеркоманды при Опеле Хорьхе. Так, где оно... Вот, слушайте: "французские аббаты, особенно иезуиты, особенно Крюшон - это какие-то железные люди, полностью лишенные либидо и контролирующие все свои инстинкты. На них не действует даже третья степень фелляции... Вчера мы попеременно с Гретхен в течении четырех часов подвергали аббата допросу пятой степени, но не выдавили из него ни капли раскаяния... Если бы мне сказали раньше, что это возможно, я бы ни за что не поверила... Неужели религия может давать такую бесчувственность к пыткам? Я всю ночь плакала..."

- Бедная девочка, - вздохнул вальяжный. - А знаете - гол он все-таки забил великолепный!..

Граф ничего не понял из этой беседы, но, неизвестно почему, испытал некую гордость за аббата. Он подкрутил усики и подумал: "Да уж, господа некитайцы, галльский дух так просто не сломить. Что, немка, выкусила? Пять часов пятой степени, а аббату хоть бы хны!"

Приосанившись, он продолжал двигаться дальше и, несколько раз спросив дорогу, вышел наконец к каретному двору. Он оказался огромным деревянным сараем. Артуа угораздило выйти к нему с тыла, и он был вынужден огибать сооружение. Внезапно сквозь щель в сарае послышались голоса, которые вновь заставили графа прислушаться:

- ...Ребя, этот граф - полное говно! - доказывал кто-то так, будто только что открыл нечто весьма замечательное.

- Да кто спорит, - отвечали на это, - конечно, говно!

- Под юбку чужой жене лазит, на людей накидывается, корчит из себя Лоэнгрина, а сам весь табурет соплями измазал! - привел кто-то перечень недостатков в обоснование и развитие данного выше утверждения.

- А вот аббат не такой, - заметили на это.

- Аббат Крюшон - душа-человек, - горячо поддержали эту оценку. - Аббат на все готов - хоть тебе проповедь прочитать, хоть мяч забить...

- Хоть на фелляции отстоять, - дополнил другой.

- Хоть на фелляции отстоять - всегда пожалуйста!.. - согласились с дополненим. - Он - свой! Душка да и только.

- А граф Артуа - говно!

- Говно, говно! - подтвердили в ответ. - Еще какое вонючее.

- Да уж, его на хлеб не намажешь!..

Весь покраснев, граф продолжил свою прогулку вокруг сарая. Он уже не знал, спрашивать ли ему рикшу - ведь речь-то шла о нем, а разговор меж собой вели, надо полагать, рикши, а денег-то у графа не было и ломаного гроша - так сумеет ли он, при таком к нему отношении, уговорить кого-нибудь отвезти его до дворца в долг?

Артуа вышел ко входу в каретный двор и в нерешительности стоял у ворот. Он было уже занес ногу, решив сказать насчет поездки в долг уже потом, у самого дворца. Но тут будто из-под земли в воротах возникло трое головорезов с самыми разбойничьими рожами. Один из них легко крутил на кожаном ремне железную гирю размером с арбуз, а двое других держали руки на огромных мясницких ножах длиной почти со шпагу гасконца. Трое молодчиков разглядывали графа, нехорошо прищурясь, и наконец старший спросил бегемотьим голосом:

- Эй, вы! Какого хрена надо?

- Да я... я насчет рикши, - отвечал Артуа.

Вожак-головорез пригнул голову и пристально вгляделся в графа:

- Ну-ка, ну-ка... Да не вы ли тот храбрый иностранец, что вчера на глазах лысого гондураса нагло залез нашей славной государыне под юбку?

Граф в замешательстве открыл рот, не зная, что отвечать. А ну как перережут глотку, если он скажет что не то? Жить-то хочется! Не отвечая, граф стал пятиться и пробормотал на ходу:

- Пожалуй, я раздумал насчет рикши...

И повернувшись, Артуа поспешил прочь, чувствуя вспотевшей спиной нехороший взгляд себе вслед. Он поскорее свернул за угол и облегченно вздохнул:

- Уф-ф... И здесь неудача!

Внезапно Артуа охватила злость на аббата. Какого черта тот юродствует, корча из себя лошадь! Ну, если уж ему так нравится - пусть пеняет на себя. Граф решительно отправился домой, с каждым шагом укрепляясь в своем намерении. Когда он, вновь поплутав, добрался до дома А Синя, то застал Крюшона понуро сидящим на шарабане в полном одиночестве. Заметив графа, Крюшон встрепенулся и, схватив оглобли, принял позицию готовности. Он несколько раз топнул ногой о землю и приветственно заржал, закидывая голову. От этого граф разозлился ещё пуще. Он подошел к аббату и заявил:

- Аббат, я поклялся вам словом чести, что никогда больше не поеду на вас...

Аббат Крюшон, горячась, стал высоко вскидывать колени и яростно замотал головой.

- ...однако, - продолжал граф, - бывают совершенно чрезвычайные обстоятельства, в которых нельзя исходить из понятий обычной... э-э... морали... Время уже к вечеру, и надо поговорить с императором, чтобы нас перестали кормить этой пакостной икрой... Это в наших же собственных интересах... Конечно, я обещал вам, но просто нет иного способа попасть во дворец... И к тому же, раз уж вам так нравится ломать эту комедию... Я обещаю вам - это в последний раз! Да трогайте же, ну, пошел!.. окончательно рассвирепев, заорал Артуа на аббата и сел в коляску.

Аббат весело заржал и резво взял с места. Он был нимало не обижен и не опечален - наоборот, как будто даже рад и доволен. Бойко стучали по камню набойки на башмаках аббата (а где же башмаки были вчера? - не знаю!), споро трусил он вдоль улиц, не обращая внимания на вид по сторонам. Зато новоявленный рикша и его седок сами обращали на себя всеобщее внимание изо всех окон выставлялись горожане и глазели на нечто невиданное: скупость европейцев, по всему, достигла того, что они, не желая платить рикше, предпочитают ездить один на другом! - вот так гондурасы!

А графу и без того было тошно - его все-таки терзали угрызения совести. В дороге на самых крутых пригорках он несколько раз вылазил из коляски и пытался сам толкать шарабан кверху, чтобы облегчить труд аббату. Но Крюшон начинал яростно бить копытом и вставать на дыбы, так что граф отказался от этого и махнул на все рукой.

Почему так получилось, Артуа не мог сказать, но только прибыл он во дворец почти одновременно с прочими послами. И опять, пока граф распрягал аббата, Пфлюген с гримасой омерзения лорнировал обоих своих моноклем, а Тапкин скорчил такую мину, что за одно это его можно было вызвать на дуэль. Впрочем, Артуа некогда было сделать это - у него опять начались недоразумения с аббатом. Едва граф снял с него сбрую, как аббат резко оттолкнул его и помчался прочь внутрь дворца с крайне обиженным видом и чуть не плача. Выходило так, будто граф Артуа принудил аббата быть рикшей, а ведь все было наоборот! Граф поспешил за своим спутником, на ходу произнося увещевания и извинения, но аббат не хотел ничего слышать. Они едва что не вбежали в тот самый парадный зал, и Крюшон юркнул в сторону, в толпу, где граф не мог его достать. Артуа не успел последовать за аббатом, как его перехватила Зузу. Прелестница затрещала:

- Ах, граф! Как я рада снова вас видеть!.. О!.. Вы знаете - сегодня у нас будет литературный вечер. Признайтесь - вы, как тонкий ценитель изящной словесности, рады этому, ведь правда?

Дама за руку отвела графа в сторону и принялась секретничать:

- Граф - вы просто неотразимый сердцеед, о ваших вчерашних подвигах толкуют все наши дамы... В вас по уши влюбилась половина из них, а другая стесняется показать это... И, - Зузу понизила голос, - одна ваша вчерашняя собсеседница пылает нетерпением продолжить свое знакомство с вами. Она, Зузу хихикнула, - призналась, что была вчера излишне сдержана с вами и, вновь хихиканье, - жаждет вознаградить вас за это сегодня! Вы понимаете?.. - смелее, смелее, крепость готова к сдаче, граф!.. И кажется, - игриво улыбнулась Зузу, - я уже вижу белый флаг... Не буду мешать...

К Артуа спешила разодетая императрица, жеманно улыбаясь и обмахиваясь веером.

- Долгожданный гость! Мы весь вечер хотели вас видеть... Не удивляйтесь сегодняшнему малолюдью - вы уже знаете? - сегодня у нас заседание литературного кружка, будут только свои - избранный круг. О, как мне не терпится продолжить нашу беседу!..

Она прижалась к нему и жарко прошептала:

- Почему вы вчера бросили меня в одиночестве? Я на вас сердита!..

Она шлепнула его веером - да так, что у графа распух нос и едва не потекла кровь, а потом ещё пребольно ущипнула. Государыня отвела Артуа за один из столов к каким-то тупорылым некитайцам и велела:

- Граф, оставайтесь сегодня здесь, без дамы, я больше не пущу к вам Зузу, я ревную!..