Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 3

• Название: Падение царского режима. Том 3
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1925

Третий том "Падения царского режима", изданный в 1925 году, содержит материалы Комиссии Временного правительства по расследованию должностных преступлений высших деятелей царского режима, а именно, допросы: начальника С.-Петербургского охранного отделения А. В. Герасимова, начальника дворцовой охраны А. И. Спиридовича, дворцового коменданта В. Н. Воейкова, министра внутренних дел Н. А. Маклакова, заведующего охраной Распутина М. С. Комиссарова, директоров департамента полиции П. Г. Курлова и М. И. Трусевича, ближайшего друга царской семьи и Распутина А. А. Вырубовой, товарища министра внутренних дел С. П. Белецкого, председателя совета министров И. Л. Горемыкина, поклонницы Распутина О. А. Лохтиной, вице-директора департамента полиции, позже члена совета по делам печати и председателя петроградского комитета по делам печати, ещё позже члена совета министра внутренних дел С. Е. Виссарионова, а также показания члена 3 и 4-й государственной думы меньшевика Н. С. Чхеидзе.

---

Вырубова. — Кому же было передать это?

Председатель. — Вероятно, бывшему императору Николаю Александровичу; он же, вероятно, передал министру юстиции и министру внутренних дел по принадлежности; и все это исполнилось.

Вырубова. — Кажется, не исполнилось, потому что эту женщину освободили.

Председатель. — Вы ошибаетесь, ее заключили в тюрьму, а потом в сумасшедший дом; освободили ее только тогда, когда произошла революция.

Вырубова. — Я не слыхала этого. Вы у меня, вероятно, массу нашли? Мне писали со всех сторон России.

Председатель. — Вы говорите, что ни к чему никакого отношения не имели. Вот письмо: «Глубокоуважаемый Александр Дмитриевич. Меня просили вам передать, что вас не приглашают к завтраку, чтобы лишние любопытные не спрашивали и не рассматривали. Храни вас Господь. Искренно вас уважающая Вырубова».

Вырубова. — Это было в ставке, потому что был страшный скандал; там было две партии, одна — за него, другая — против. И тогда несколько людей не приглашали к завтраку, чтобы не делать особенного любопытства.

Председатель. — Вы были за него?

Вырубова. — Я его почти не знала.

Председатель. — А Александра Федоровна была за него, или против?

Вырубова. — Я думаю, что они оба были за него. Тогда мне, наверное, велели написать, чтобы они не обиделись. Нескольких министров не звали: его, еще кого-то… чтобы не возбуждать…

Председатель. — Передо мной записка на политическую тему за подписью Орлова. Вы знаете эту фамилию?

Вырубова. — Я его лично не знаю.

Председатель. — Это — председатель главного совета патриотического союза, археолог. Записка на тему о Государственной Думе и о политическом устройстве России. Здесь надпись очень интересная: «Я очень прошу дорогую Анну Александровну прочесть и доложить». Вы говорите, что интересовались благотворительностью и религиозными вопросами, а политические записки зачем к вам попадали?

Вырубова. — Я там сидела при дворе, ко мне и левые и правые писали.

Председатель. — А вы знаете, что эту записку прислал Протопопов?

Вырубова. — Может быть.

Смиттен. — Вы говорите, что к вам писали и правые и левые. Не можете ли мне сказать, кто именно из левых к вам обращался?

Вырубова. — Ой, милый, право не могу сказать. И правые и левые. Я говорю, что все ко мне, все, кто мог, обращались.

Председатель. — Вы знали Марию Головину?

Вырубова. — Конечно, она belle soeur моей сестры.

Председатель. — «Многоуважаемый милый Александр Дмитриевич. Была сегодня в Царском у Анны Александровны, говорила ей, что хотела бы вас видеть, чтобы передать одно письмо и другие дела — она также хочет, чтобы мы повидались и вообще просила меня не прерывать моих отношений со всеми и не зарываться, а особенно с вами, — нашим общим другом». Видите, Протопопов был ваш друг.

Вырубова. — Я не могла считать его другом, я его мало знала. Он постоянно бывал у меня в лазарете.

Председатель. — Вы знаете Бурдукова?

Вырубова. — Знаю.

Председатель. — Вы передавали это длинное письмо на политическую тему?

Вырубова. — Ах, да. Если бы знали, как они все мне надоедали. Бурдуков всегда всем надоедал, он, кажется, нигде не состоял, но писем всем писал страшно много.

Председатель. — Вы с А. Н. Хвостовым были знакомы?

Вырубова. — Он у меня два раза был. Раз — с визитом и раз, кажется, обедал.

Председатель. — А вы не помните, что вы сами им заинтересовались, как политическим деятелем, после его речи в Думе по немецкому вопросу?

Вырубова. — Я заинтересовалась?

Председатель. — Не лично, а как политическим деятелем. Вы просили привезти Хвостова к вам, и он к вам приехал.

Вырубова. — Я скажу: это не Хвостов, это был такой ужасный князь Андроников, который ко всем лез. Я не знаю — знаете ли вы Андроникова. Он ко всем министрам лез и ко мне лез, всякие конфекты присылал. Отчаянный тип. Этот Андроников и привез мне Хвостова.

Смиттен. — А вы бывали у Андроникова на квартире?

Вырубова. — Нет, никогда в жизни.

Председатель. — И вы устроили Хвостову свидание с императором и императрицей?

Вырубова. — Это, вероятно, он сам устроил, потому что я его совсем не знала. Я помню, что Андроников страшно его рекомендовал.

Председатель. — Если Андроников такой отчаянный человек, вы бы просто его не приняли.

Вырубова. — Нет, Андроникова я приняла. Я его боялась; он отвратительный тип; он все время страшно врал.

Председатель. — А это большой недостаток — врать?

Вырубова. — Очень большой.

Председатель. — Я с вами согласен. Скажите, вы не звонили к Распутину перед назначением Штюрмера министром внутренних дел и не спрашивали, кого назначить министром внутренних дел?

Вырубова. — Я не могла телефонировать. Спрашивать Распутина, кого назначить министром внутренних дел? Это глупость. Они сами могли. Кто мог это сказать?

Председатель. — Вы не только телефонировали. Вы бывали у Распутина.

Вырубова. — Очень часто.

Председатель. — А Добровольского не вы устроили министром юстиции?

Вырубова. — Нет, не я. Я его не знала… тоже ужасный. Он был у меня в лазарете месяц тому назад.

Председатель. — С какого времени месяц назад?

Вырубова. — С тех пор, как меня взяли. До моей болезни, до кори. Я просила его заехать.

Председатель. — Значит, в декабре прошлого года?

Смиттен. — До его назначения министром или после?

Вырубова. — После назначения, когда он был с докладом, он приезжал в качестве министра.

Смиттен. — А до назначения он у вас не бывал?

Вырубова. — Нет, я его не знала.

Председатель. — Почему Протопопов в телеграммах назывался не Протопоповым, а Калининым?

Вырубова. — Он всегда себя так называл и письма подписывал — Калинин.

Смиттен. — Отчего же вы с таким трудом вспомнили, если это всегда так было?

Вырубова. — За последнее время он сам себя называл Калининым. Он себе такое прозвище дал.

Председатель. — Вы знаете Мануса?

Вырубова. — Знаю. Он был у меня в лазарете.

Председатель. — Вы знаете, какая кличка у него была, «Зеленый»?

Вырубова. — «Зеленый»? Не знаю, нет, не знаю. Он был жид какой-то.

Председатель. — Вы Воскобойникову знавали?

Вырубова. — Это — старшая сестра милосердия у меня в лазарете. Ее провели в старшие сестры. Протопопов был с ней очень дружен. Мы были сначала в хороших отношениях, а потом у меня явилось подозрение, что Воскобойникова поставлена, чтобы за мной следить. Протопопов ездил каждый раз после доклада в мой лазарет.

Смиттен. — Почему вы могли бояться, что за вами следят?

Вырубова. — Я ничего дурного не делала, но разве приятно иметь шпионов у себя в лазарете?

Председатель. — Чем вызывалось желание министра внутренних дел иметь в лазарете, где вы работаете, надзор за вами?

Вырубова. — Я не хочу клеветать. Может быть, это не он устраивал. Ради бога, не берите это, как факт. Во всяком случае, они были в хороших отношениях. Воскобойникова, когда это все началось, когда началась революция, — я была больна корью, — влетела ко мне и сказала, что ни одной минуты больше оставаться не может; сказала всем раненым, что мой лазарет будет сожжен, всех санитаров тоже подговорила уйти, так что был целый скандал; на другой день она ушла, куда-то пропала; но я знаю, что он ездил к ней почти каждый раз. Это мне было неприятно. Я даже сказала ему: «Что вы делаете, Александр Дмитриевич, как министр, ездите в лазарет. Мне это неприятно». Он говорит: «Извините, мне очень приятно там побыть, в такой обстановке простой». Она ему устраивала обеды, и сестра ее, — она свою сестру поставила ко мне сестрой, — и, они постоянно к нему ездили; с Воскобойниковой, я не знаю, что у них было, флирт какой-то. Она, безусловно, была влюблена в него.

Председатель. — Кого называли у вас Саной?

Вырубова. — Всех Александр.

Председатель. — А какие у вас были близкие Александры?

Вырубова. — Сестра моя Александра.