Вольфганг Шрадер - На мопедах по Африке

• Название: На мопедах по Африке
• Автор: Вольфганг Шрадер
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства "Наука"
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1963

В 1960 г., в период освобождения от колониальной зависимости многих африканских стран, два студента из ГДР — Вольфганг Шрадер и Рюдигер Кёниг, предприняли на мопедах путешествие из Дрездена через Балканы, Турцию, Сирию, Судан и др. страны по Африканскому континенту, который они пересекли практически весь с востока на запад, вернувшись обратно в Германию через Сахару и Алжир. Целью являлось, помимо собственно путешествия (авторы побывали в 33-х странах), испытание в тяжелых условиях серийного варианта отечественных (выпуска ГДР) мопедов марки «Simson». В течение 18-ти месяцев похода было пройдено 50 тыс. км (131 ремонт, 319 проколов шин; 2028 литров бензина). Помимо бездорожья различных стран Ближнего Востока, авторы пересекли на мопедах Сирийскую пустыню, часть Нубийской пустыни, малопроходимые леса Центральной Африки и значительную часть Сахары. Путешествие германцев В. Шрадера и Р. Кёнига имеет мало прецедентов.

(От редактора fb2) В книгу включено большое количество иллюстраций, недоступных в электронной версии.

---

По языковой группе и остаткам культуры можно сделать вывод о происхождении жителей «острова Мероэ». Раскрываются тайны еще одного периода истории Африки, которые уходят вглубь на тысячи лет.

Когда храм в Мусаварате Эс-Суфра развалился, его стены, к счастью, упали барельефами книзу. Ветер столетиями гнал пески через опустевшие руины и основательно законсервировал надписи, пока на них не наткнулись ассистенты профессора Хинтце.

Надо обладать исключительными профессиональными знаниями и терпением и к тому же быть на редкость удачливым, чтобы обнаружить свидетельства древней культуры, а обнаружив, не разрушить их окончательно и, наконец, правильно истолковать. В течение двух рабочих дней мы откапывали небольшую беседку. Вначале видны были отдельные камни, будто случайно рассыпанные на небольшом холме. Потом показалась стена. Все глубже врезались в землю кирки и лопаты. Каждую кучку мусора необходимо было тщательно просеивать в поисках предметов древней культуры: ведь даже по крохотному черепку или кусочку древесного угля величиной с лесной орех археолог может сделать важные выводы.

Землю у стены осторожно удаляют шпахтелем [28], а пыль с камней смахивают кистью. Постепенно фигуры на стене бывшего храма принимают свои былые очертания. Мы едва сдерживаем восторг и с волнением наблюдаем за тем, как после двух с половиной тысяч лет сна пробуждаются к жизни скульптуры. Проявляется кайма платья. Становятся заметными ноги, оружие и письменные знаки.

Волнующие переживания дня заканчиваются вечером уже куда менее захватывающей работой по составлению каталогов: каждый камень, каждый обломок барельефа вносится в реестр в точном соответствии с его местонахождением, состоянием и тем положением, в котором он был найден. Такой реестр зачастую содержит до тысячи находок. Но это лишь меньшая часть работы. Подлинное исследование начнется позже, в институтах Берлинского университета, когда ученые возвратятся на родину. В 25–30 метрах от нас работает еще одна группа, под руководством профессора Отто. Многочисленными разрезами земли доказано, что в древности город был обнесен стеной. По величине хафира — водохранилища удалось даже подсчитать приблизительное число жителей города.

Наши ученые будут здесь работать до марта, затем экспедицию ждет другое задание. Она переедет в долину Нила у Семны, почти на 80 километров южнее Вади-Хальфа. Когда построят Асуанскую плотину, воды Нила затопят храмы и наскальные надписи Нильской долины. И далеко не все памятники будет возможно спасти.

Задача ученых заключается в том, чтобы подготовить для «переезда» в Хартум небольшие и наиболее ценные храмы. Впервые на службу археологам будут поставлены вертолеты, так как Нил изобилует подводными камнями, а вади Нубийской пустыни не приспособлены для перевозки тяжелых грузов. Предстоит сделать оттиски из латекса со всех обнаруженных наскальных рисунков, надписей и отметок уровня Нила, по которым древние египтяне вычисляли ежегодный паводок и предполагаемый урожай. Это даст возможность сохранить нерасшифрованные письмена ранней культуры, а затем, по окончании сезона, расшифровать их. Так наши ученые открыли целую новую страну и внесли большой вклад в сокровищницу археологии. Они помогли суданскому народу познать историю своей национальной культуры. Тезис об «Африке без истории» оказался абсурдным.

Знакомятся лишь во время свадьбы

Начальник отдела Министерства внутренних дел в Хартуме пожимает плечами.

— Я уже объяснил вам: если вы хотите ехать в Южный Судан, вам надо получить особое разрешение. На это уйдет три недели.

— Но ведь ходатайство мы послали вам еще год назад.

Он тяжело поднимается и вытаскивает наконец из кучи дел тонкую папку с надписью: «Конум и Шерафер, Германия». Мы не удивляемся, так как уже привыкли к самому фантастическому написанию наших имен.

— Ваши ходатайства, действительно, давно здесь. Но они еще не рассмотрены. Аллах акбар — так угодно Аллаху. Они почему-то залежались. Извините, но как я уже сказал — три недели. Кроме того, вы собираетесь ехать не по шоссе, а по звериным тропам, на которые по вечерам выходят слоны и другие крупные звери. В настоящее время эти дороги еще малопроходимы, но через месяц они станут лучше.

Во французском консульстве мы получаем столь же неутешительный ответ:

— Мы должны сперва телеграфировать в Париж. Центральная Африка теперь самостоятельное государство, и у нас нет точных инструкций. Если вы находитесь в пути уже год, то две или три недели для вас ничего не значат.

На три недели задержаться в Хартуме? Все ремонтные работы окончены, мопеды проверены, багаж после тщательного осмотра опять немного сокращен.

Мы часами просиживаем над специальными картами; хотим непременно ехать дальше. Но на юг нас не пускают, на западе расстилается бесконечная песчаная пустыня Кордофана, а с севера мы прибыли. Зато на востоке лежит Эфиопия. Мы еще раньше собирались посетить это государство Восточной Африки. Наши мопеды должны подвергнуться тяжелому испытанию в горах, на высоте 4 тысяч метров. Тогда этот проект мы отклонили из-за недостатка времени, но сейчас времени у нас более чем достаточно.

Эфиопия не всегда была страной туризма. После долгой и упорной борьбы она добилась суверенитета. Но в результате ее экономика сильно пострадала. Авантюристы всех мастей по-своему решали проблему снабжения и бродили по стране вооруженными бандами. Но друзья пытаются нас успокоить:

— Последняя крупная банда численностью 150 человек захвачена год назад. Сейчас орудуют только небольшие разрозненные шайки.

— На центральных дорогах вообще спокойно, по крайней мере днем.

— Кроме того, через каждые 100 километров имеются полицейские заставы.

Еще раз идем погулять по улицам. Внешне Хартум скорее напоминает город парков и садов, чем деловую столицу. И действительно, экономическим центром республики является расположенный по другую сторону реки Омдурман. Да и по количеству населения — 130 тысяч жителей — город равен Хартуму.

И все же эти города во многих отношениях сильно отличаются друг от друга: в Омдурмане, чисто арабском поселении с одноэтажными домами без окон, редко увидишь дерево, в то время как в Хартуме виллы прячутся за пышной зеленью кустарников. Но в одном они схожи: широкие улицы образцово прибраны, всюду, куда ни придешь, царит исключительная чистота.

Хартум может поспорить с Багдадом в сомнительной славе считаться самой жаркой столицей на земле. Хотя по календарю давно уже зима, температура в домах редко опускается ниже 25 градусов.

Вся жизнь, как и летом, проходит на улицах. Кровати круглый год стоят на крышах. Зима дает о себе знать лишь в утренние часы, когда мы вынуждены залезать в спальные мешки.

Последнюю ночь перед отъездом в Эфиопию мы проводим без сна. Где-то по соседству, видимо, праздник. Среди звуков оркестра слышатся веселые голоса. Конечно, мы идем выяснить, в чем дело. Через два квартала останавливаемся перед ярко освещенной виллой. Сад иллюминирован разноцветными фонариками, перед воротами — длинный ряд современных автомобилей. Двор и дом буквально забиты людьми.

Черноволосый, важный господин в белом смокинге — бывший губернатор приглашает нас подойти поближе. Как мы узнаем позже, это отец невесты. Мы на суданской свадьбе. Видим здесь всех наших соседей. Приглашение на такое торжество делается как бы в общей форме. Отец невесты и жених дают в газете объявление о предстоящей свадьбе, где, между прочим, сказано: «Всем нашим друзьям — добро пожаловать». В конце идет описание места, где будет происходить торжество, с тем чтобы никто не запутался в лабиринте безымянных хартумских улиц.

Мужчины располагаются в передней части сада. Старшее поколение придерживается законов шариата и пьет только фруктовый сок и чай. Более молодые чувствуют себя свободнее.

Женщины в плотных покрывалах проходят через особую калитку в глубину сада. С крыши нам хорошо видно, что они делают. Замужние молча сидят на диванах и подушках. Молодые девушки откинули покрывала и тихо беседуют. С балкона в теплую ночь льются звуки духового оркестра, исполняющего попеременно то арабскую народную мелодию, то мамбу. Под богато украшенным балдахином сидят новобрачные. Сегодня они видятся во второй раз.

Красивая девушка проезжала мимо в машине и привлекла внимание молодого человека. В суданской семье сватовством занимается мать, сестра или тетка. Потом отец приезжает в дом невесты и делает молодой девушке предложение.

Молодые видятся снова только на свадьбе. Сейчас они бросают друг на друга еле заметные взгляды и, как это предписывает этикет, неподвижно сидят в креслах. За ними, над ними и между ними затканные золотом шелк, парча и ковры. Длинными вереницами проходят поздравляющие и желают молодым счастья. Мы также бормочем какие-то слова, но, прежде чем невеста успевает поднять голову, нас уже отталкивают следующие гости. Может быть, ее смущает, что свадьба проходит по-современному и так пышно, — признак того, что родители невесты не очень строго придерживаются старых обычаев. На настоящей суданской свадьбе лица невесты не должен видеть ни один мужчина.